Озера Ван и Урмия хорошо знали ассирийцы. Здесь и проходило войско Тиглатпаласара I. Следы его похода сохранились до наших дней.
Несколько западнее от оз. Ван на гладко обтесанной скале изображен этот великий царь с протянутой рукой, как бы указывающий победный путь своему воинству. В надписи Тиглатпаласар I пишет:
«В те дни послал меня мой владыка – бог Ашшур в далекие царства на берегах Верхнего моря[22], которые не знали доселе ига. И вышел я в поход. По трудным дорогам, крутым переходам, в которые не проникал дотоле ни один царь, по непроложенным путям, по невиданным подъемам пришлось мне идти. Через горы… перешел я, по хорошим дорогам – ехал я на боевой колеснице, по плохим – прокладывал путь ударами топора… Мосты для прохода войска моего я прекрасно поставил…».
Основываясь на анналах Тиглатпаласара, можно предположить, что маршрут знаменитого похода 1114 г. до н. э. начинался в районе Диярбекера и далее был проложен на север, вплоть до южных берегов Черного моря.
Осторожно, поодиночке пробирались воины, опираясь на копье, цепляясь за выступы скал одной рукой, а другой придерживая тяжелый круглый щит, неотъемлемую часть вооружения любого ассирийского воина. Много выдержки, ловкости и находчивости проявляли они во время таких тяжелых и изнурительных переходов.
Когда ассирийские войска достигли страны Наири, им пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением.
«Двадцать три царя страны Наири собрали свои колесницы и войска, – рассказывает Тиглатпаласар I, – и выступили сражаться со мною… 120 колесниц их взял я в бою, 60 царей стран Наири преследовал я до берегов Верхнего моря… Их укрепленные города завоевал я, их стада бесчисленных коней, мулов и телят и все бесчисленное достояние их пастбищ взял я…»
Укрепления в стране Наири воздвигали на недоступных вершинах гор и скал. Таким городом-крепостью был, например, Тушпа (совр. Ван) у оз. Ван. Он прилепился к подошве почти отвесной скалы. Единственная дорога поднималась здесь высеченными в породе уступами. Там, где природной защиты оказывалось недостаточно, искусство человека создавало стены с бойницами, поднимающиеся до самой вершины скалы.
Первые упоминания клинописных документов о Тушпе относятся к IX в. до н. э., но возник город, вероятно, раньше, возможно, еще во времена Тиглатпаласара. Окружающую местность урарты называли страной Биайна (отсюда название современного озера и города Ван).
У истока Тигра на скале были высечены рельефное изображение Тиглатпаласара I и краткая надпись о третьем походе в Наири. В то же время это один из древнейших из найденных до сих пор образцов ассирийского ваяния.
Тиглатпаласар I прошел западнее оз. Ван, обойдя недоступные твердыни на его берегах. Он был беспредельно горд своими походами, тем, что
«прошел через стремительные ущелья, внутренность которых ни один царь до него не видал»,
что ходил
«далеко и высоко»,
туда, где вообще не было никаких дорог.
Время от времени царь продолжал преследовать независимые государства в горах верховьев Евфрата и Тигра. Печальная участь постигла горные племена. В лесах на склонах гор лежали трупы местных жителей, были разрушены и разграблены селения. Царские семьи вместе с десятками тысяч пленных угнаны в Ассирию. Надписи Тиглатпаласара I говорят о богатой добыче: золотой и серебряной посуде, конях, колесницах, скоте и т. д.
Каждый их отрывок заканчивался обычно следующими словами:
«Я увез их имущество, сжег селения их огнем, потребовал от них заложников, дани», или «Я наложил на них тяжелое ярмо моего владычества и повелел им каждый год мне приносить дань в мой город Ашшур», или «Я присоединил их земли к своей родной земле…», или, наконец, «Я помиловал их, наложил на них дань и привел под власть Ашшура, господа моего».
Из одной покоренной страны он увез статуи «двадцати пяти богов» в свой город Ашшур.
Походы Тиглатпаласара I на север закончились успешно. По мнению И. М. Дьяконова, он был, по-видимому, единственным из ассирийских царей, дошедших до Черного моря, так как после образования государства Урарту такие походы были уже невозможны.
Далее Тиглатпаласар повествует о том, что все цари стран Наири живыми попали в руки ассирийцев. Однако царь поступил «великодушно» с пленными. Он
«их помиловал, спас им жизнь… освободил их от плена и уз и заставил их принести присягу своим богам на будущее время, навеки, на рабство».
Он забрал в заложники лишь
«сыновей, произведение их утробы»,
но после выплаты ими дани (1200 коней и 2000 голов крупного рогатого скота) также
«отпустил в их страны».
Иначе сложилась судьба Сени – царя страны Дайаэни. Если цари остальных двадцати двух стран Наири покорно приняли владычество Ассирии и были также «помилованы и освобождены от плена», то Сени, «который не склонился перед богом Ашшуром», взяли в плен, связали и увели в Ассирию, в город Ашшур.
Правда, Тиглатпаласар впоследствии помиловал Сени и отпустил в Наири, чтобы он славил «великих богов» Ассирии за спасение своей жизни.
Покорив обширную территорию 23 стран Наири и 37 племен их причерноморских союзников, Тиглатпаласар I двинул свои войска в страну Мусру. Путь на Мусру проходил по труднодоступной местности, между горами Эламуни, Тала и Харуса. Военный поход ассирийцев осложнялся еще и тем, что войска соседней страны Кумани пришли на помощь стране Мусру.
На горе Тала произошло ожесточенное сражение между войсками ассирийцев и куманийцев. 20-тысячная армия куманийцев – разгромлена. Ассирийцы преследовали врага до горы Харуса. Обобщая результаты своего победоносного похода, Тиглатпаласар сообщает:
«Обширными странами Наири до всех пределов их я овладел (и) склонил их к моим ногам».
На западе царь пересек Евфрат и покорил Амурру (т. е. Сирию), включая финикийское побережье. На обратном пути он получил дань от Илу-Тешуба, царя «Великой Хатти»[23].
«Я не имел соперников в бою… — провозглашал Тиглатпаласар I. — Всего сорок две страны с их царями, от лесистых окраин, что за Нижним Забом, до земли Хатти за Евфратом и вплоть до Верхнего моря Заката (Средиземное море выше устья Оронта), рука моя покорила от начала моего царствования до пятого года моего владычества. Я заставил их говорить на одном языке, принял от них заложников и обложил их данью».
Тиглатпаласар I был не только царем-завоевателем, но также и дальновидным политиком. В результате победоносных военных походов он расширил границы своего государства и улучшил экономическое положение страны. Было построено много жилищ, царские склады наполнились зерном; на пастбищах паслись огромные стада диких коз, оленей, антилоп.
Много внимания и заботы проявлял царь, украшая свою столицу. Даже в периоды военных походов он отбирал лучшие породы деревьев и приказывал бережно выкапывать их из земли и в больших корзинах отправлять в Ассирию, где их сажали в царских садах и парках.
[«Деревья эти (имеется в виду кедр), которые при царях, отцах моих, никто не сажал, я взял и посадил в садах моей родной земли; еще привез я драгоценные лозы садового винограда, каких у нас до этого не было, и обогатил ими земли Ашшуровы».]
Тиглатпаласар I строил дороги, остатки которых сохранились до наших дней. Горы и долины Ассирии, а также соседних стран в те далекие времена изобиловали дикими зверями, на которых царь устраивал большие охоты. Как явствует из его надписей, он лично убил четырех диких быков, а рога и шкуры увез «на память» в Ашшур. 120 львов убил, «стоя на своих ногах», а 800 – с колесницы. Охотился Тиглатпаласар и на слонов и даже ловил их, что считалось по тем временам исключительным подвигом. Не менее трудным делом была охота на страусов. Показательно, что шесть веков спустя греческие наемники, приведенные к берегам Евфрата персидским царевичем Киром, тщетно пытались нагнать во время охоты хотя бы одного страуса.
22
Ассирийцы и вавилоняне считали Средиземное и Черное моря частями одного водного бассейна, который они называли Верхним морем заката солнца в отличие от Нижнего моря восхода солнца (т. е. Персидского залива и Аравийского моря). Тиглатпаласар I под Верхним морем, конечно, разумел Черное море, к берегам которого он вышел в районе современного Трабзона.
23
Этот громкий титул носил правитель маленькой области на правом берегу Евфрата, в районе г. Милид (греч. Мелитена), которая осталась от огромной хеттской державы. Однако Илу-Тешуб продолжал считать себя наследником могучих хеттских царей.