После торжественной части и доклада о Международном женском дне объявили приказ командования о награждении. Почти всех женщин, присутствовавших на собрании, наградили орденами или медалями и объявили благодарность за безупречную службу.

На Воронежском фронте продолжалось наступление. Сюда направляли людей, технику, боеприпасы. Весной группу офицеров, в том числе и меня, откомандировали в распоряжение штаба Воронежского фронта.

Сообщение было тогда плохое, пассажирские поезда еще не ходили, пришлось ехать в теплушках, на платформах, попутных машинах. Наконец, после всех дорожных мытарств, мы приехали в Воронеж.

— Пойдете в офицерский резервный полк, — сказали нам в штабе.

— Товарищ майор, — попросили мы, — сейчас идут жестокие бои, трудно усидеть в резерве, пошлите, пожалуйста, на передовую.

Майор был неумолим.

Вышли на улицу с кислыми лицами.

Походили по городу и не встретили ни одного целого дома, везде сплошные развалины. Жители ютились в полуразрушенных квартирах.

В поисках ночлега постучались в маленький уцелевший домик. Хозяйка с измученным бледным лицом приветливо встретила нас:

— У нас, деточки, теснота, три семьи в двух комнатушках, но вы наши желанные гости.

— Где же ваши домочадцы? — поинтересовались мы, никого не найдя в комнатах.

— Еще на работе. У меня две дочери, да у соседки, что живет у нас, — в ее дом бомба попала, — тоже двое. Скоро с работы вернутся.

— Так поздно работают?

— Они ходят дом строить.

— Какой дом? — удивились мы. — Вы что, себе дом отстраиваете?

— Зачем себе? В городе комсомольская организация взялась дома восстанавливать, — объяснила хозяйка.

Тут в коридоре послышался звонкий смех, и в комнату вошли девушки. Увидев нас, они смутились.

— Танечка, познакомьтесь, у нас гости, — сказала женщина.

Молодые, крепкие, но с усталыми лицами девушки разглядывали нас не без любопытства. Они были в рабочей одежде, в брезентовых фартуках, заляпанных раствором. У той, которую женщина назвала Таней, блондинки с голубыми глазами, далее нос был измазан глиной.

Утром, когда я готовила завтрак, а товарищи, в ожидании каши из концентратов, весело разговаривали с девушками, во дворе забили в рельс. «Воздушная тревога!» — забеспокоилась я.

Девушка засмеялась:

— Да нет, это нас зовут на работу.

— На какую работу? Сегодня воскресенье, выходной день!

— А у вас на фронте разве есть выходные?

И девушки рассказали, что в свободное от работы время они восстанавливают дома для трудящихся города. Вскоре они собрались и ушли.

— Ну, если девчата в тылу не отдыхают, то нам тем более надо спешить.

И мы сразу же после завтрака двинулись в путь.

В резервном полку шли усиленные занятия: люди готовились к новым боям, изучали новую военную технику. Я с радостью согласилась заниматься на курсах переподготовки, выпускающих артиллеристов-противотанкистов. Сбывалась моя заветная мечта. Я с головой ушла в изучение артиллерийского дела.

Из газет и сводок Совинформбюро мы знали, что немецко-фашистское командование бросило на наш фронт свои лучшие дивизии. На вооружении противника появились мощные танки «тигр» и самоходные пушки «фердинанд».

С замиранием сердца следили мы, курсанты, за ходом ожесточенных боев на Орловско-Курской дуге. Всем хотелось скорее попасть на фронт.

Наконец мы закончили курсы переподготовки. Три лейтенанта и я получили направление в гвардейскую дивизию, сформированную из курсантской бригады в дни, когда враг стоял у стен Москвы. В настоящее время дивизия находилась в Чернянском районе, в лесу, на коротком отдыхе. Меня назначили в отдельный истребительный противотанковый дивизион, а моих спутников — в стрелковые полки.

По дороге мы встретили командира дивизии, седоусого бодрого генерал-майора Боброва. Увидев группу офицеров, он остановил машину и поинтересовался:

— Новые?

— Да, идем с назначением.

— С какого фронта?

— С Северного Кавказа.

Посмотрев на меня, генерал спросил:

— А это что за вояка?

Я доложила по всем правилам устава:

— Товарищ гвардии генерал-майор, младший лейтенант Сычева прибыла во вверенную вам дивизию для дальнейшего прохождения военной службы на должность командира огневого взвода отдельного истребительно-противотанкового дивизиона.

— Ну, посмотрим, как будешь воевать. Если так, как докладываешь, то хорошо, а не справишься, отправлю обратно.

И стал расспрашивать, откуда мы, где воевали. Узнав, что и я была в боях, сказал:

— Вот и ладно, значит, уже обстрелянная, — и, посмотрев на мою юбку военного образца, тапочки (сапоги были в вещевом мешке) и белые носки, добавил: — Только надо надеть брюки и сапоги.

— Есть, — ответила я.

VI

На лесной опушке, заросшей кустарником и высокой травой, размещался противотанковый дивизион майора Капусткина.

— Где здесь командир дивизиона? — спросила я проходившего солдата.

— А вот сидит, — ответил он.

Под ветвистым деревом у самодельного столика, склонив голову, сидел и что-то писал офицер. Гладко зачесанные набок черные волосы блестели на солнце. На плечи была наброшена простая солдатская шинель с полевыми погонами майора.

Я подошла и доложила о прибытии на должность командира взвода. Майор, прищурив глаза, внимательно посмотрел на меня:

— Откуда прибыли?

Я кратко рассказала о себе.

— Ну хорошо, идите в штаб, оформляйтесь.

Через несколько дней я получила взвод, познакомилась с бойцами. Всерьез узнать каждого предстояло в боях. Сейчас главное — обучить их, и мы стали учиться.

Среди бойцов моего взвода была невысокая, худенькая молчаливая девушка Аня Балашова. В первые же дни я увидела, что она пользуется во взводе большим авторитетом, разрешает все спорные вопросы, ее слово — закон для бойцов.

— Балашова считается хорошим наводчиком в дивизионе, — сказали мне в штабе.

…Пополнение дивизиона людьми продолжалось. Через некоторое время я зашла в штабную палатку. Начальник штаба капитан Фридман сидел на самодельной койке и разговаривал с незнакомым мне офицером.

— Познакомьтесь, Сычева, это ваш новый командир батареи.

Я приветствовала старшего лейтенанта. Он представился, пожав мне руку:

— Бородин.

Среднего роста, загорелый, скуластый, с быстрыми черными глазами, старший лейтенант производил впечатление смелого и энергичного человека. Увидев на нем горнокавказское зеленое обмундирование, я поинтересовалась:

— Вы воевали на Кавказе?

— Да, пришлось побывать, — ответил Бородин.

В разговоре выяснилось, что мы некоторое время служили в одной части.

В тот же день Бородин должен был принимать батарею.

После обеда бойцы чистили сапоги, умывались, заправлялись.

— Давайте подошью воротнички, кому еще не подшила, — говорила Аня. — Сегодня командир дивизиона майор Капусткин придет, будет новому комбату представлять батарею. Всем надо быть чистыми.

Девушка посмотрела вокруг.

— Ибрагимов, разве это заправка? Почему ремень болтается? А ну-ка, заправься хорошенько.

Вскоре последовала команда строиться.

— Смирно! Товарищ гвардии майор, по вашему приказанию первая батарея противотанкового дивизиона построилась. Докладывает командир второго взвода гвардии младший лейтенант Анаденко.

Командир дивизиона строго осмотрел бойцов. Те, кто воевал с майором, знали, что Капусткин хороший артиллерист, в критические моменты боя он всегда на огневых, и ни один вражеский танк не пройдет там, где стоит дивизион майора. Грамотный и отважный офицер, он был чрезвычайно требователен к себе и подчиненным.

— Почему много небритых? — Майор остановился против Ибрагимова. — Товарищ боец, два шага вперед, шагом марш!

Ибрагимов вышел из строя.

— Вы почему не бриты?

— Не успел, товарищ майор, — краснея, ответил Ибрагимов, — был в наряде.