Попытки побегов не могли не привести к желаемому результату. В 1799 г… Видок в третий раз бежал из тюрьмы. На этот раз побег был удачным. Десять лет он прожил в Париже, торгуя одеждой. Все эти годы бывшие сокамерники угрожали Видоку, что выдадут его властям. За это он возненавидел шантажистов и сделал решительный шаг в своей жизни: отправился в префектуру полиции Парижа и предложил использовать себя для борьбы с преступностью. Этому способствовал приобретенный за долгие годы заключения богатый опыт и знания уголовного мира. Взамен он просил избавить его от наказаний за прежние дела.

Для того, чтобы скрыть истинную роль Видока, его сначала арестовали, а затем, устроив успешный побег, выпустили на свободу. Видок обосновался вблизи префектуры полиции в здании на маленькой улочке Святой Анны. В выборе сотрудников он руководствовался принципом: «Побороть преступление может только преступник». Сначала у Видока работало 4, затем 12 и вскоре 20 бывших заключенных. Они содержались в строжайшей дисциплине, из секретного фонда им выплачивалось жалованье.

Успехи сказались незамедлительно. За один только год Видок с помощью своих 12 сотрудников сумел арестовать 812 злостных воров, убийц, грабителей и мошенников. Он ликвидировал даже те притоны, в которые до него не рискнул сунуться ни один инспектор.

На протяжении 20 лет организация Видока (а вскоре она стала называться именно «Сюртэ») разрасталась, и крепла. Она стала тем ядром, из которого развилась впоследствии вся французская криминальная полиция.

Видок использовал самые разнообразные средства для раскрытия преступлений и ареста преступников: его сотрудники тайно проникали в притоны, инсценировали аресты, практиковалась «подсадка» в тюремные камеры, организация фальшивых побегов, даже инсценировка смерти сотрудников после выполнения ими заданий.

Прекрасное знание преступного мира, его членов, их привычек и методов преступлений, интуиция, умение вжиться в образ наблюдаемого, потребность быть в курсе каждого дела, дабы никогда не потерять своего «чутья», цепкая зрительная память и, в конце концов, архив, в котором были собраны сведения о внешностях и методах действий всех известных ему преступников, составляли прочную основу успешной деятельности Видока. Даже когда для Видока стало невозможным скрывать далее свою роль шефа Сюртэ, он все равно продолжал систематически появляться в тюрьмах, хотя бы для того, чтобы запоминать лица уголовников.

В 1833 г. Видоку пришлось выйти в отставку, так как новый префект полиции не захотел мириться с тем фактом, что весь штат уголовной полиции Парижа состоит из бывших заключенных. Видок открыл частную детективную контору, стал преуспевающим дельцом и писателем; не раз подсказывал сюжеты для романов знаменитому Бальзаку. Скончался Видок в 1857 г.

КАРТУШ

Во Франции, Италии, Англии и Германии консолидация преступного мира началась гораздо раньше, чем в России. Примером этому служит уголовное дело Картуша, одного из наиболее квалифицированных и крайне жестоких во Франции XVIII в.

Криминальная деятельность Картуша лишь на 10 лет раньше похождений русского Каина. Картуш также начинал с карманных краж. Этому искусству он обучался в цыганской воровской школе и достиг определенного мастерства. Из дому он бежал с единственным желанием воровать. Случайно он попал на службу в армию. Это способствовало его знакомству со многими бывшими преступниками. Переняв их опыт, Картуш возвратился в Париж и организовал воровскую шайку, насчитывающую более чем 300 человек По свей структуре и дисциплине она напоминала выученное армейское подразделение. Профессиональные методы работы, конспирация были заимствованы у полиции. Существовала строгая иерархия, Небольшие группы возглавляли «сержанты» и «лейтенанты», общее руководство осуществлял Картуш и его помощники. Как и в любом армейском подразделении, в шайке были свои «разведчики», специалисты по обучению молодого пополнения, существовал свой штат осведомителей. Шайка имела свое место дислокации, зоны влияния, на территории которых другие банды не имели права действовать.

Созданная Картушем группа отличалась жесткой дисциплиной и исключительным внутренним порядком. При первом же подозрении в измене, не дожидаясь какого-либо подтверждения, не осуществляя никакого следствия/ Картуш убивал человека.

Дело Картуша свидетельствует о существовании уже в то время преступных организаций, который имели определенную структуру, отличались строгой дисциплиной, располагали своими сферами влияния со «своей» полицией, имели даже собственную школу по обучению карманных воров.

ВОРОВСТВО В КРЕСТЬЯНСКОЙ СРЕДЕ

Воровство, как одно из реалий крестьянской жизни, описывает в своих воспоминаниях А.Е.Богданович — отец известного белорусского поэта М.Богдановича, друг М.Горького. Приведенные А.Е.Богдановичем факты почерпнуты им из жизни его семьи, многим событиям он сам был свидетелем. Особое внимание в воспоминаниях уделено также среде, которая формирует потенциального вора. Описанные события восходят к жизни белорусских крестьян второй половины XIX в.

…Из рудобельской поры его (отца) молодости, я помню, по рассказам, один жестокий эпизод, который мою сердобольную мать и меня смущал и печалил.

Надо сказать, что молодость, здоровье, недурная внешность, а на чей взгляд и красивая, уменье ловко плясать под живые или задористые припевки, в соединении с пряниками, миндалем и изюмом и всем прочим, наконец — «золотые руки», все может, все умеет, обеспечивали ему верный успех у девиц всей рудобельской округи. Он знал, где кирмаш, где фэст, где игрище, где гулянка, как и другие молодые люди его возраста. Соперничества отец не допускал и, по звериному закону предков, соперников избивал немилосердно. Игрищ не пропускал, — хоть ночь, да моя, — а для скорости проезда и возврата, задобрив кучера, пользовался панской конюшней.

Так вот отправился он весной на игрище где-то в районе Глуска верст за 20. Возвращаясь назад, остановился в корчме на пути попить пива: после неистовых плясок жажда томила. Привязав верховую лошадь в стодоле, лучшую из панской конюшни, он вошел в корчму, где застал одного ночлежника, как оказалось, «кульгавого», лежащим на лавке.

Услужливый корчмарь и не в урочный час подал пива. Отец выпил, и, истомленный, склонившись на стол, задремал. Проснувшись, заметил, что кульгавого уже нет. Бросился к коню — нет и коня.

Но след показал направление — куда надо бежать. Сбросив с себя сапоги и верхнее платье, с одной плетью в руке, он бросился бежать во всю прыть по следам. Впереди было большое село, и кульгавый свернул в сторону по лугу, оставляя ясный след по росе. Вскоре он заметил в кустарниках и всадника, пробиравшегося к лесу. Пустившись во всю мочь, он неистово закричал: «Стой, злодюга! Стой!» Лошадь в кустарниках запнулась, и кульгавый слетел с коня, но вскочивши на ноги, стал удирать в лес.

Тут бы я и поставил точку. Кончено дело: взял бы коня, сказал спасибо, что легко большой беды избежал.

Но не так поступил мой отец. Оставив коня, он бросился догонять вора.

Условия неравные: один хромой, а другой — молодой, сильный, разъяренный. В результате:

— 3 разбегу як дау яму у вуха, дык ён, як бульбіна, і пакаціуся.

Но это не все: отец стал полосовать плетью свою жертву, а затем скрутив руки его же поясом, отвел в Глуск к властям. Протокол и все прочее. Тогда вернулся домой. Все обошлось благополучно для отца, и думаю, скверно для кульгавого…

…Последствия не для одних повстанцев и их близких были тягостны, но и для местного населения тоже. (Имеются в виду последствия восстания 1863 г. в Беларуси).

В Холопеничах водворили отряд казаков, видимо, с полсотни или больше, под начальством сотника Синепупова. Он являлся главным и безответственным вершителем судеб местного населения.

Занял он дом Хаси Кулихи рядом с избой бабы Рузали — соседство не из приятных, ибо здесь часто производили казачью расправу, стегали в чем-нибудь провинившихся крестьян казачьими нагайками.