Во время стоянки в Новой Каледонии мореплаватели не собрали никаких сведений о Лаперузе. Между тем предание, слышанное Жюлем Гарнье, утверждает, что через некоторое время после посещения Кука два больших корабля приблизились к северной оконечности острова Пайнс и шлюпки с какими-то моряками приставали к берегу.
«Когда прошел первый страх – пишет Жюль Гарнье в статье, напечатанной в «Бюллетене Географического общества» за ноябрь 1869 года, – туземцы приблизились к чужестранцам и побратались с ними. Сначала они пришли в изумление от увиденных богатств; затем жадность толкнула их на то, чтобы попытаться силой воспрепятствовать отплытию наших моряков. Но те, открыв ружейный огонь и уложив несколько туземцев на месте, охладили их пыл. После столь враждебного приема оба корабля ушли в сторону большого острова, предварительно дав выстрел из пушки, принятый жителями за раскат грома».
Очень странно, что д'Антркасто, вступавший в сношения с жителями острова Пайнс, ничего не слышал об этих событиях. Остров не слишком обширный, население его никогда не было многочисленным. Очевидно, туземцы считали необходимым хранить в тайне свою встречу с Лаперузом.
Если бы во время плавания вдоль кораллового барьера, защищающего от набегов океана западный берег Новой Каледонии, д'Антркасто сумел найти один из имеющихся в нем многочисленных проходов, то он еще там обнаружил бы следы пребывания Лаперуза, мореплавателя добросовестного и смелого, соперника Кука, несомненно высаживавшегося в нескольких пунктах этого побережья. Какой-то китобой, об отчете которого упоминает Риенци, утверждал, будто он видел в руках новокаледонцев медали и крест Святого Людовика, принадлежавшие участникам французской экспедиции.
Жюль Гарнье во время путешествия из Нумеи в Каналу видел в марте 1865 года у одного из сопровождавших его туземцев «старую ржавую шпагу, узкую, как шпаги XVIII века, с изображением лилий на эфесе». От ее владельца удалось лишь узнать, что она у него очень давно.
Трудно предположить, чтобы кто-нибудь из участников экспедиции подарил дикарям шпагу и тем более крест Святого Людовика. Несомненно, какой-то офицер был убит на берегу, и эти предметы попали в руки туземцев.
В пользу такой гипотезы говорит и то, что она согласуется с приводимым Гарнье объяснением резких противоречий между описаниями характера новокаледонцев, сделанными Куком и д'Антркасто. По мнению первого, туземцы обладают всеми достоинствами: они добры, прямодушны, кротки; второй находит лишь недостатки: воры, предатели, людоеды.
Какие-то необычайные события, как полагает Гарнье, должны были вызвать перемену в поведении туземцев за промежуток, протекший между этими двумя посещениями. Не произошло ли какой-нибудь стычки? Не пришлось ли европейцам прибегнуть к оружию? Не уничтожили ли они плантаций, не сожгли ли хижин? Не следует ли приписать враждебный прием, оказанный д'Антркасто, какому-либо событию в этом роде?
Лабийярдьер, описывая экскурсию, совершенную им в горы, служащие водоразделом в северной части Новой Каледонии, с вершины которых с обеих сторон видно море, говорит:
«Теперь нас сопровождали только три туземца, без сомнения видевшие нас год тому назад, когда мы шли вдоль западного берега острова, так как, расставаясь с нами, они рассказали о двух кораблях, замеченных ими в той стороне».
Лабийярдьер совершил ошибку, не расспросив островитян более подробно. Были ли то действительно корабли д'Антркасто, а не Лаперуза? Произошло ли это действительно «год тому назад»?
Из сообщенных нами подробностей легко понять, насколько прискорбно то обстоятельство, что д'Антркасто не проявил в своих поисках больше рвения. Несомненно, он напал бы на следы соотечественников. Как станет вскоре ясным, при некоторой удаче он смог бы по крайней мере часть из них застать еще в живых.
Во время стоянки в бухте Баладе капитан Юон де Керма- дек, уже несколько месяцев страдавший изнурительной лихорадкой, умер. Командиром «Эсперанс» вместо него был назначен д'Эсмиви-д'Орибо.
Покинув 21 флореаля (11 мая) Новую Каледонию, д'Антркасто прошел в виду островов Мулен, Юон и Санта-Крус Менданьи, отделенных от острова Нью-Джерси (Утупуа) проливом, в котором подверглись нападению корабли Лаперуза.
На юго-востоке показался остров, названный д'Антркасто островом Решерш (Поиск); если бы ему пришло в голову там пристать, он смог бы назвать его островом Декуверт (Открытие). То был Ваникоро, тот самый островок, окруженный коралловыми рифами, где разбились корабли Лаперуза; там, по всей вероятности, в это время еще жила часть несчастных мореплавателей. Роковое невезение! Быть так близко к цели и пройти мимо! Но тайне, покрывавшей участь спутников Лаперуза, предстояло быть раскрытой лишь много времени спустя.
После тщательного исследования южной оконечности островов Санта-Крус, ничего не давшего для облегчения дальнейших поисков, д'Антркасто направился к земле Аршакидов Сюрвиля и обследовал ее южную оконечность; затем он достиг берегов архипелага Луизиада, который Лаперуз, судя по его донесению, собирался посетить после Соломоновых островов, и 7 прериаля (27 мая) увидел мыс Деливранс. Этот мыс не является частью Новой Гвинеи, как полагал Бугенвиль; он представляет оконечность острова, названного островом Россель – по фамилии офицера, опубликовавшего впоследствии основные труды экспедиции.
Пройдя вдоль длинной цепи низких островов, скал и отмелей, названных в честь высших офицеров, оба фрегата достигли берегов Новой Гвинеи, а затем направились к проливу Дампир. После этого они двигались вдоль северного берега Новой Британии и обнаружили к северу от нее несколько очень гористых островков, бывших ранее неизвестными. 17 июля корабли очутились в виду маленького острова по соседству с островом Отшельников.
Д'Антркасто, давно страдавший дизентерией и цингой, находился при смерти. По настояниям офицеров он решил расстаться с «Эсперанс», чтобы поскорее добраться до острова Вайгео.
На следующий день, 20 июля 1793 года, он скончался после продолжительных и тяжелых мучений.
Пробыв некоторое время на Вайгео и на Буру, где резидент проявил к французам большое внимание и где некоторые жители еще помнили о Бугенвиле, экспедиция, сначала под начальством д'Орибо, вскоре заболевшего, а затем Росселя, прошла пролив Бутон, пролив Салаяр и 19 октября достигла гавани Сурабая (остров Ява).
Там мореплавателей ждали важные известия. Людовик XVI был казнен. Франция находилась в состоянии войны с Голландией и со всеми европейскими державами. Хотя «Решерш» и «Эсперанс» нуждались в большом ремонте, а состояние здоровья команды требовало длительного отдыха, д'Орибо решил направиться к острову Маврикий, но голландский губернатор задержал корабли. Разногласия, обнаружившиеся вскоре между уча-
стниками экспедиции, придерживавшимися самых различных политических убеждений, заставили губернатора опасаться, как бы волнения не охватили его остров, и он поставил своим «пленным» очень унизительные условия, на которые пришлось, однако, согласиться. Раздоры и взаимная ненависть вспыхнули с еще большей силой, когда д'Орибо вздумал поднять на кораблях белый флаг. Но большая часть офицеров и ученых, в том числе Лабийярдьер, стала решительно протестовать; голландские власти их арестовали и разослали по различным портам колонии.
После смерти д'Орибо, последовавшей 21 августа 1794 года, начальником экспедиции стал Россель. Он счел своим долгом доставить во Францию различного рода материалы, собранные во время плавания, но был захвачен в плен английским фрегатом, командир которого, в нарушение общепринятых норм, забрал все имущество экспедиции. Когда Франции вернули естественноисторические коллекции, они находились в таком плачевном состоянии, что не могли принести той пользы, какой от них ожидали.
Так окончилось это путешествие. Хотя главная задача не была выполнена, все же экспедиции удалось совершить ряд географических открытий и дополнить или уточнить открытия других мореплавателей; кроме того, она собрала множество разнообразных сведений из области естественных наук, большей частью которых мы обязаны самоотверженным трудам Лабийярдьера.