Для поступления на службу в ВВС ему пришлось снова сдавать экзамены по основам математики, и он ходил на занятия в вечерней школе Тирска, чтобы освежить свои скудные знания по предмету. После череды неудач Альф все-таки набрал необходимое количество баллов, и когда пришла повестка, мог с чистой совестью отправляться на службу.
Тот день в ноябре 1942 года, когда Альф отправился на курсы подготовки военных летчиков, стал, по его описанию, «самым черным днем в его жизни». Сцена отъезда из дома 23 по Киркгейт и лицо беременной жены, со слезами на глазах машущей ему из окна, навсегда врезались в его память.
Дни, проведенные на службе в Военно-воздушных силах, мало отличались один от другого. Альф прослужил чуть больше года, но, по иронии судьбы, информации об этом печальном периоде его жизни — великое множество. Они с Джоан писали друг другу почти каждый день, и она сохранила в буквальном смысле сотни писем.
В первый день разлуки Альф написал Джоан:
Моя любимая Джоан!
У меня есть всего несколько минут, чтобы написать тебе до наступления темноты. День прошел в суете, и я страшно устал. Сейчас мне гораздо лучше, чем утром. Я думал, что чувствую себя отвратительно из-за холода, но это не так.
Я оставил любимую жену — вот в чем было дело. Правда, Джоан, никогда в жизни я не чувствовал себя так мерзко, и, поверь мне, я получил хороший урок. Я больше никогда не расстанусь с моей дорогой женой. Странно, я знаю тебя не так давно, но ты стала моей жизнью. Покинув Тирск, я оставил там частицу себя.
Он, конечно, упал духом, — но и Джоан была в ужасном состоянии. Как большинство других жен, она боялась, что ее мужа убьют, — жуткая мысль для молодой женщины, носящей своего первого ребенка. Она знала, что будет видеть его очень редко, кроме того, ситуация осложнялась еще и тем, что ему платили жалкие три шиллинга в день, — заметное понижение после четырех-пяти фунтов в неделю, которые он зарабатывал в клинике. Альф посылал жене сколько мог, но это были сущие крохи. У родителей денег не было, и муж остался без гроша за душой, поэтому Джоан жила на военное пособие и пособие по беременности, получая примерно 2 фунта 10 шиллингов в неделю.
Огромное количество писем Альфа и Джоан посвящены одной теме: Альф, несмотря на боль от разлуки с женой, твердо решил добиться хороших результатов на службе в ВВС, а Джоан отчаянно мечтала, чтобы муж вернулся домой. Каждое утро печальная молодая женщина с надеждой ждала письма от мужа, которое поднимало ей настроение.
Первый месяц Альф провел в Риджентс-Парке в Лондоне, где его обследовали, сделали ему необходимые прививки, и там же он прошел строевую подготовку перед переводом в начальное учебное авиакрыло. Альф часами тренировался и ходил строем в любую погоду. Потом, когда его перевели в Скарборо, он с удивлением наблюдал, как все это действует на других курсантов. Молодые мужчины падали без сил, некоторые почти не спали, а перед экзаменами выстраивались длинные очереди в туалеты.
Альф был старше большинства курсантов, имел за плечами богатый опыт сдачи экзаменов, и поскольку достиг «преклонного» возраста двадцати шести лет, многие его товарищи видели в нем скорее отца, чем друга, и часто обращались к нему за советами.
В одном письме домой Альф дает понять, каким был интеллектуальный уровень некоторых новобранцев. Во время экскурсии по Вестминстерскому аббатству один молодой пилот, увидев на полу табличку со словами: «Здесь покоится офицер и джентльмен», — заметил: «Странная идея — похоронить двух людей в одной могиле!»
Однако было много и образованных людей — врачей, учителей и бухгалтеров, входивших в круг общения Альфа.
В Риджентс-Парке ему удалили один зуб; в ВВС большое внимание уделяли здоровью зубов, так как зубная боль в полете могла помешать летчикам сконцентрироваться. Стоматолог, однако, оказал Альфу сомнительную услугу. Он выдернул не тот зуб огромными щипцами, которые сильно смахивали на щипцы для рабочих лошадей. До армии у Альфа почти не было проблем с зубами; после службы все изменилось.
Не зная, куда его отправят для прохождения начальной подготовки, Альф подал рапорт о переводе в Скарборо на йоркширском побережье. Его просьбу удовлетворили, и 19 декабря 1942 года он переехал туда. Альфа прикомандировали к начальному учебному авиакрылу № 10 второго звена четвертой эскадрильи. Он воспрянул духом: теперь он будет в каких-нибудь шестидесяти километрах от Джоан в Тирске.
Альф провел в Скарборо пять месяцев, и это было его самое счастливое время в ВВС. Он много тренировался и вскоре обрел прекрасную форму, долгие пробежки по пляжу и приморским скалам, бесконечные марш-броски, строевая подготовка и упражнения превратили его в жилистую выносливую машину весом шестьдесят три килограмма. Курсантов разместили в «Гранд-отеле», где через раскрытые окна в спальни пробирался ледяной северо-восточный ветер. Несмотря на столь суровый режим, Альф не подхватил воспаление легких, лишь несколько раз переболел простудой и чувствовал себя лучше, чем когда-либо.
Помимо физической подготовки, он изучал навигацию, азбуку Морзе, оружие, гигиену и право, вдобавок он научился разбираться в двигателях и приобрел основные технические навыки. Альф с легкостью сдал экзамены и чувствовал, что у него все получается. Он с нетерпением ждал следующего этапа обучения — мечтал сесть за штурвал самолета и подняться в воздух.
Однако самое чудесное время в Скарборо Альф провел, когда ездил к Джоан в Тирск, и этот отрывок жизни отца кажется мне особенно интригующим. Он всегда строго придерживался правил, любое нарушение закона было для него немыслимым. За все годы работы ветеринаром он не утаил ни одного пенни от налогового управления, не провез и глотка вина через таможню во время отпусков за границей. Что касается закона, Альф был настоящим конформистом, тем не менее, в январе и феврале 1943 года он несколько раз самовольно ездил к жене.
Должно быть, он отчаянно хотел ее увидеть, так как последствия, если бы он попался, были бы очень серьезными. Потребность увидеть Джоан усиливал необычный факт: отец испытывал странные боли в животе по мере приближения дня рождения его первого ребенка. В письмах Джоан того времени он упоминает об этих загадочных болях.
В третий раз Альф «сбежал» 13 февраля 1943 года, в тот день, когда родился я. Как он потом писал в «Жаль, ветеринары не летают», он испытал сильнейшее потрясение, впервые увидев сына. Отец привык к виду новорожденных животных — как правило, очаровательных и милых маленьких созданий, — но человеческое существо, только что появившееся на свет, являло собой совершенно иную картину. Акушерка, сестра Белл, отнеслась к его изумлению с ядовитым возмущением и тотчас отвела его в соседнюю комнату, где показала еще один столь же нелепый маленький комочек. Только тогда отец немного успокоился.
Вскоре после рождения сына Джоан вернулась к родителям в Соуэрби, деревню неподалеку от Тирска. Альф навещал ее, как только появлялась возможность. Впоследствии он вспоминал о восхитительных блюдах, которые жена для него готовила. Его любимым были яйца с жареной картошкой.
В военное время остро чувствовалась нехватка еды. Продукты распределялись по карточкам, яиц и масла не хватало, но Джоан договаривалась с местными фермерами, да и Дональд иногда подбрасывал ей немного масла и яиц.
Альф всегда любил поесть — и в далеком будущем побывает в лучших ресторанах мира, — но ни одно блюдо не смогло затмить в его памяти свежие яйца с жареной картошкой.
В окрестностях Тирска нашлись предприимчивые личности, извлекавшие выгоду из дефицита продуктов, и здесь появились процветающие предприятия, особенно среди фермерских хозяйств. Яиц, масла, бекона и ветчины было предостаточно, если знаешь, где искать, и готов платить. Позже Альф заметил: «Да, для некоторых ферм настал черный день, когда объявили мир в 1945-м!»