Ольга и Света занимались утренним туалетом, не обращая на меня никакого внимания, видимо, почувствовав моё состояние.

Потом, не выдержав, Света села на мою кровать:

- И ты теперь в универ ходить перестанешь из-за этой стервы? Ведь и дураку понятно, что Анджелина Джоли всё это подстроила. Сваха, чтоб её!

Я промолчала.

- А ты помнишь, что у нас сегодня семинар по праву?

Я не реагировала.

- Ну, хочешь, я её побью? Мы с Ольгой надаём ей? А? Чтобы следующий раз неповадно было.

Наивные! Они даже не знали истинную причину моей депрессии. Вчера, после того, как я узнала, с их же помощью, о том, что Тан учился в нашем университете на пятом курсе, у меня было желание отчислиться оттуда.

Что он сделал со мной? – думала я. - Почему, как только закрою глаза, сразу же вижу его образ?

Я двадцать раз открывала и закрывала глаза. Он не исчезал. Я вытащила из-под головы подушку, накрыла ей лицо и закричала, что есть мочи.

Подруги мои переглянулись.

- Ты в порядке? – полушёпотом спросила Света, когда я успокоилась.

- Всё нормально, - вставая с кровати, ответила я.

Всё же я решила пойти в университет. «От проблем не убежишь» - всегда говорила мама или что-то вроде « Проблемы надо решать по мере их поступления». Не знаю, какая поговорка здесь уместнее, но проблема у меня сейчас была одна – Тан. Точнее, мой нездоровый интерес к этому загадочному парню, который относился к ненавистным мне «золотым» мальчикам. Но в то же время совершенно на такого не походил.

Что ещё больше меня бесило…

В универе, надо думать, в этот день мне пришлось несколько раз выслушать длинную нотацию Дубровиной о Мальчише-Кибальчише, которым, по её словам, и являлся Влад Истомин, вставший вчера, видимо, не с той ноги.

- Да, да, я всё понимаю, - пыталась я в который раз от неё отвязаться.

Но после очередной пары нотация начиналась заново.

Раздражало и то, что Дубровина целый день ходила за мной по пятам, не давая мне прохода. Я же хотела остаться одна. Дабы никто не заметил моего пристального внимания ко всем проходящим мимо. Глаза мои искали только одного.

Но я не видела Тана ни в этот день, ни на следующий. Неделю ходила в университет с одной целью. Даже съехала на «четвёрки», что было непростительно для заядлой отличницы.

Но он так и не появился там.

Чем ещё больше задел мою девичью гордость, заставляя меня втайне ото всех бороздить просторы интернета в надежде выудить хоть какую-то информацию о нём.

Но я и не догадывалась, что не только я интересовалась Таном.

… - А ты знаешь Тана Алтара? – спросил Истомин у Макарского, заехавшего субботним вечером в «Махаон» навестить друга. - Он же с тобой в универе учится.

- Видел пару раз. Он там редко появляется. Оно и понятно, зачем учиться, когда и так денег навалом! - отвечал Макарский.

- И что о нём знаешь? – не успокаивался Влад.

- Да ничего особенного, то же, что и все. Ты «Форбс» открой – там всё написано.

- А точнее? - Истомин подошёл вплотную к другу, сидевшему за столиком и потягивающему дорогое виски, и взглянул тому прямо в глаза.

Макарский выпрямился, начал загибать пальцы:

- Богатый, - загнул он большой палец, – в каждой стране по заводу, хорош собой – о нём мечтают все девушки столицы, умный – говорят, он шесть или семь языков знает, самоуверенный. Короче, вот такой клёвый чувак!

- А про предков его что-нибудь слышал? Ну, там, откуда он? Чем родители занимаются?

- Неа! – ответил Макарский, подбросив в воздух виноградину и поймав её ртом. - Этого никто не знает. Так и говорят о нём: «тёмная лошадка». Но я думаю, батя у него арабский шейх – не меньше. У него денег!!! Всю Москву купить может.

- Ну да! Ну да! – задумался Влад, присаживаясь на кожаный диван напротив своего собеседника.

Тот же оставил своё интересное занятие, перекинулся через стол и, пытаясь поймать блуждающий взгляд Истомина, спросил:

- А тебе зачем всё это?

Влад опомнился:

- Да, ничего, не бери в голову! Да, кстати, как там наша Елена премудрая поживает? – поспешил он сменить тему.

- Какая Елена премудрая? А! Ты про Васю! – догадался Макарский. - Да ничего, вроде! Я надеюсь, ты не собираешься заключать очередную сделку?

- Ага! – улыбнулся Истомин. - Эта девочка будет моей! Владу Истомину ещё никто не отказывал!

- Да забудь ты её! Сдалась она тебе. Я вчера с такими девочками познакомился. Хочешь, вместе сегодня рванём?

Но Истомин был не из тех, кто привык сдаваться. Вот уже неделю в голове он вынашивал план боевых действий.

- Заключим пари?! - предложил он Макарскому.

-????

- Через месяц она будет в моей постели.

- Не получится! - ехидно улыбался Макарский.

- Спорим?! - протягивая ему руку для пожатия, спросил Влад.

- На что? – пожал Истомину руку тот.

- Проиграешь – отдашь «Мазерати».

Макарский изменился в лице…

- Ну, или Анджелину Джоли? Как тебе?

Второй вариант был ему больше по душе. Дубровину было не так жалко, тем более что она порядком надоела ему, и Макарский уже подумывал отшить подружку. На том и договорились.

Макарский был уверен в полном поражении Истомина. А насчет «Мазерати» просто перестраховался.

- Твоя возьмёт - забирай любого коня.

- И серебристую новенькую «Ламборджини», что тебе на днях пригнали из штатов? – загорелись глаза у Макарского.

- А у тебя губа - не дура, я смотрю. Далеко пойдешь. Ну, «Ламборджини» – так «Ламборджини»!

Пожав друг другу руки, оба друга улыбались, почувствовав неимоверное наслаждение от игры – игры с судьбами людей, что им казалось вполне нормальным и очень даже увлекательным.

Глава третья «Новые чувства»

Неделя пролетела как один день. Днём я посещала лекции, вечером раздавала листовки и мыла посуду в ресторане. В общем, жизнь моя шла своим чередом. Я, кажется, уже стала забывать того, кто мучил меня все эти семь дней.

Как на горизонте появился другой мучитель.

Была лекция по древнерусской литературе. Аделина Игнатьевна, по возрасту главная конкурентка своему предмету, вошла в образ и вот уже битый час пела нам исторические песни начиная со «Взятия Казани» и дойдя до «Емельян ты наш, родной батюшка!»

Видимо, среди нас было мало почитателей её бесспорного таланта, так как аудитория в этот момент напоминала, скорее, Казань после её взятия. Кто лежал на парте, кто спал, откинувшись на спинку стула, кто – на плече соседа. Наверное, только я, Генка и Света, наконец, обрадовались появлению Емельяна, поняв, что действие подходит к логическому завершению.

Вдруг в дверь постучали, прервав Аделину Игнатьевну на самом интересном месте, вызвав, естественно, её негодование. И даже не дав ей сказать «войдите», скромный служащий из доставки цветов открыл дверь и со словами: «Кто здесь Василиса Крылова?» уже направлялся по длинному проходу аудитории.

- Это я! – удивлённо ответила я, сначала и не поняв, что нужно от меня этому незнакомому парню в джинсовке, рваных джинсах и смешным кепариком на голове, держащему в руках огромный букет из роз.

Он подскочил ко мне и, сунув мне букет, сказал:

- Распишитесь в получении.

И, обрадовавшись, что отделался, наконец, от столь тяжёлой ноши, выбежал из аудитории.

Я стояла как вкопанная с этим букетом под вопросительные взгляды моих одногруппников и укоризненный взор Аделины Игнатьевны, не зная, как повести себя в следующую минуту.

- O tempora! O mores! Крылова, от вас я никак не ожидала! – покачала головой Аделина Игнатьевна.

- Да кто ж от неё ожидал? – качаясь на стуле, по своему обыкновению, прокомментировал Стрельцов.

В каждом уважающем себя коллективе есть такие комментаторы. Ни одно слово учителя или действие студента, если они не связаны с предметом обучения, не остаются без внимания. Ведь если не уточнить информацию, то, конечно же, кто-нибудь обязательно не поймёт - думают они, чьей миссией является донести до широких масс всё без искажения смысла.