Это искусственное разделение исторического процесса крайне искажает восприятие действительности того времени, представляя наших военнослужащих людьми, которые без какой-либо причины насильно захватили власть и в тот же момент занялись насилием против сотен мирных сограждан, не совершивших никаких преступлений.
Это подразумевает возмутительную фальсификацию нашей недавней истории, вследствие чего некоторые чилийские военнослужащие ощущают её последствия на себе. Эта фальсификация включает в себя игнорирование того факта, что правительство Народного Единства разрушило чилийскую демократию и систематически попирало гражданские права.
Кроме того, это правительство откровенно посмеялось над правосудием, оставив более пяти тысяч судебных решений без исполнения, в результате чего 7 мая 1973 года Верховный Суд вынужден был объявить о том, что ситуация с исполнительной и законодательной властью в стране достигла критической точки. Правительство Народного Единства аннулировало полномочия Парламента, после чего Палата Депутатов объявила это правительство незаконным. Одновременно были уничтожены права на частную собственность, захвачены и экспроприированы тысячи гектаров плодородных земель, почти все банковские учреждения страны и вся чилийская металлургическая индустрия, не считая многочисленную другую частную собственность, которую невозможно перечислить на этих страницах. Всё это было произведено без права на компенсацию законным владельцам.
Пользуясь поддержкой правительства Народного Единства, в страну прибыло более тринадцати тысяч вооружённых боевиков, в том числе даже военнослужащих стран советского блока, которые развернули секретные лагеря на нашей территории, тем самым представляя серьёзную угрозу национальному суверенитету.
Как результат всего этого, граждане страны призвали Вооружённые Силы к взятию власти и возвращению Чили к порядку и свободе — факт известный широкой общественности и зафиксированный многочисленными публикациями печатных средств массовой информации того времени.
Кроме того, имели место события, непосредственно влияющие на действия исполнительной власти и судебных органов. Наши военнослужащие не были инициаторами столкновений и насилия — за это несут ответственность террористы и члены ультралевых формирований. Нельзя забывать, что организация MIR осуществляла свои теракты, начиная с 60-х годов. Ограничимся напоминанием, что за три года правления Народного Единства было убито более 100 человек. Среди них были известные политики: например, Эдмундо Перес Зухович; сержанты карабинеров Фуэнтес Пинеда, Кофре Лопес, Гутьеррес Уррутиа и Арока Куэвас; морские офицеры, среди них: адъютант президента, капитан Артуро Арайя и младший лейтенант Эктор Лакрампетте; молодые деревенские фермеры Гильберто Гонсалес и Роландо Матус; студенты Гюнтер Шарнкен другие…
Все мы знаем, что подавляющее большинство жертв тех лет пало от рук террористов и боевиков. И в последующие годы, уже при военном правительстве, количество жертв продолжало увеличиваться. Терроризм никогда не искал перемирия и не сдавал позиции.
В таком случае — каким образом законодательные органы могут изолировать военнослужащих от этой действительности и судить их, не принимая во внимание обстоятельства, которым те должны были противостоять? Сколько из них погибло в ночных засадах, организованных боевиками? Сколько из них отдало свои жизни, обезвреживая бомбы и взрывные устройства, предназначенные для убийства невинных? Более того — как вообще можно ставить на одну доску террориста, добровольно выбравшего путь насилия, убийства и грабежа, с представителем закона, исполняющего свой служебный долг в борьбе против преступников для защиты жизни своих соотечественников?
Нет сомнений, что в нашем обществе по вопросу о так называемых «правах человека», создан искаженный моральный фон, подавляющий любое намерение по свершению истинного правосудия.
Я не ставлю под сомнение тот факт, что были военнослужащие, злоупотребившие своей властью и совершившие предосудительные поступки. Такое случалось не раз на протяжении истории человечества, когда тот или иной народ охватывало состояние ненависти, и начиналась война — неважно, гражданская или международная. Нет и никогда не было войн, в которых бы не существовала жестокость или погибшие были только среди армий противоборствующих сторон — всегда гибли и невинные. Но в любом случае, всегда необходимо справедливо взвешивать обстоятельства каждого дела и разбираться — кто есть кто. Чили жила в состоянии гражданской войны, настойчиво и скрытно поддерживаемой ультралевыми организациями на протяжении 20-ти лет. Так как в этих условиях всегда бывает очень трудно разглядеть истину, обычно правительства объявляют амнистию, равноправно распространяющуюся на представителей всех противоборствующих сторон — как в своё время и поступило военное правительство. Сотни боевиков и террористов воспользовались этой мерой и прекрасно чувствуют себя до сих пор.
Произошло то, что является морально неприемлемым, и не должно было произойти — аннулирование распространения амнистии на военнослужащих и ведение обвинительных процессов только лишь против них.
Кроме очевидного неравенства в правах, эти процессы ведутся таким беспорядочным образом и с таким произволом, что просто нереально ждать от них установления какой-либо истины. Становится невозможно узнать, кто действительно превысил свои полномочия, собственноручно совершая неправомерные действия или отдавая приказы на принятие преступных мер, и отличить их от тех, кто основывал свои действия на правоте и чести, являющимися неотъемлемой частью статуса военного.
Далее, жизнь нашего героя Михаила Краснова проходила в рамках этой несправедливой действительности, поэтому сосредоточимся на его весьма показательном опыте. Этот вопрос можно рассмотреть с абсолютной ясностью, ибо систематическое попрание прав, жертвой которого он стал, не прячется за какие-то правовые тонкости и сложные юридические толкования, далёкие от понимания неспециалистов. Речь идёт о столь явных нарушениях правовых основ, что любой человек может их легко увидеть. Для упрощения чтения, оставим в стороне имена судей, номера трибуналов, функции и полномочия учреждений, которые только запутают читателя. О каждом из нижеупомянутых инцидентов существуют свидетельства и документы, соответствующе оформленные.
Достаточно произвести разбор развития любого процесса над бригадиром Красновым, чтобы заметить неописуемый беспорядок, царствующий в среде чилийского правосудия. Например, Михаил Семёнович многократно заново привлекался к процессам по делам, которые ранее уже были закрыты абсолютно и окончательно нашим Верховным Судом. Он привлекался к различным процессам разными судьями по обвинению в предполагаемом исчезновении одного и того же лица. Кроме того, будучи привлечён к ответственности в качестве обвиняемого, по большинству дел он вообще никогда не допрашивался! Судьям хватило «обоснованных» подозрений!
Каким образом можно ожидать ясности и правосудия в приговорах, если эти дела перемешаны между собой и хаотически перепутаны? Если различные судьи рассматривают одно и тоже дело? Или когда привлекают к процессу подозреваемого и не удосуживаются даже допросить его? Всё это, уже само по себе, является нарушением и, независимо от критериев судьи, запутывает подсудимых и способствует произволу в вынесении судебных приговоров.
По теме закрытых и «воскресших» дел, в качестве примера достаточно упомянуть одно — Михаил Краснов привлекался к суду в ходе одного процесса по исчезновению 90 террористов в период военного правительства. Указанное дело было закрыто соответствующим военным трибуналом. Приговор был обжалован стороной обвинения, дело было снова рассмотрено и снова закрыто Военным Трибуналом и, в конце концов, было окончательно закрыто, как не подлежащее обжалованию, Верховным Судом Чили в 1994 году. На этом обычно процесс заканчивается.
Но не в этом случае: из девяноста исчезнувших, фигурирующих в списке предыдущего дела, выбрали имена двадцати террористов для начала нового процесса, снова обвиняющего Михаила Краснова в «постоянном похищении» и этот процесс на сегодняшний день медленно идет своим чередом.