Для умерщвления огнем, как и для других способов казни, воображение судей породило множество самых изощренных процедур.

Галлы сажали осужденных в большие ивовые корзины и поджигали. Подобный способ встречается в Японии XIX века, с той лишь разницей, что осужденного в ивовой корзине ставили на раскаленные угли. Вся «прелесть» такой казни заключалась в метаниях и криках бьющегося в клетке осужденного.

Скифы, по словам Геродота, наказывали предсказателей, виновных в лжепророчествах, отправляя их на необычный костер — это была телега, запряженная быками и заполненная вязанками хвороста. Когда огонь разгорался, быки приходили в неистовство и пускались галопом через весь город, наглядно демонстрируя населению, чем чревато неверное пророчество.

В древности костры разводили по большей части из смолистого дерева. Греки складывали костер квадратом обычно из тиса, сосны, ясеня. У римлян кострище повторяло форму алтаря, использовались ясень, сосна и другие деревья, присущие разным областям Италии.

Американский историк Лей в своей «Истории инквизиции» пишет: «Ужасная практика сжигания еретиков заживо была введена в обиход отнюдь не позитивным правом. Законодатель просто адаптировал способ мести, угождая жестокости самого народа».

Исторически костер и вправду является всего лишь одной из форм внесудебной расправы, в данном случае при помощи огня. Известно множество историй, подтверждающих этот факт. Так, Гибер де Ножан рассказывает, что в 1114 году в Суассоне «ревущая толпа вытащила еретиков из тюрьмы и, опасаясь духовной знати, мгновенно развела костер, на котором всех их тут же сожгли».

По ритуалу казни часто сопровождались жертвоприношениями. Гравюра с картины Ле Гершена. XVII в. Частн. кол.

Напомним случай, произошедший в греческом Милете (Малая Азия). Городские власти для подавления восстания «бедноты» облили мятежников смолой и подожгли. Совсем недавно, в 1965 году, газета «Таймс» сообщила, что толпа облила нефтью и подожгла нигерийского короля Адесанью.

Римляне сжигали первых христиан, а Нерону нравилось превращать в живые факелы распятых, обливая их варом и смолой. Римляне устраивали и массовые сожжения «почитателей Христа». Такие костры в Средние века регулярно полыхали в Западной Европе, а также в России, где сжигали членов многочисленных сект, пышным цветом расцветавших на просторах империи.

Костры, на которых во Франции казнили колдунов и еретиков вплоть до революции, а в других государствах Европы — до начала XIX века, раскладывали двумя основными способами.

Священник Елеазар на костре. Гравюра с картины Мартина Ван де Восса. XVI в. Частн. кол.

Первый состоял в следующем: осужденного привязывали к столбу, возвышавшемуся над сложенным костром и обкладывали по колено или по пояс вязанками колючего хвороста. Этот метод был излюбленным у испанской инквизиции — сквозь пламя, вздымающееся в небо, он позволял видеть, как поджаривается осужденный. Многие немецкие, швейцарские и английские судьи тоже отдавали ему предпочтение, поскольку он «сильнее всего способен был поразить воображение» и к тому же позволял, расширив периметр из поленьев и увеличив количество столбов, осуществлять коллективные казни.

Однако у данного способа имелись и некоторые неудобства. Так, в Берне в 1509 году внезапно поднявшийся сильный ветер отогнал пламя от осужденных монахов. В результате у них только обуглились ступни, и их пришлось добивать поленьями.

Второй метод широко применялся в Англии, Италии и особенно во Франции. Он заключался в том, что осужденного обкладывали вязанками целиком. В труде неизвестного автора XVIII века он описан так: «Когда преступника приговаривали к сожжению, в землю, или в кучу дров, втыкали большой столб, вокруг которого раскладывали костер из поленьев и соломы высотой в человеческий рост. Палач и его помощники оставляли у столба место для осужденного и проход к нему. Преступника раздевали догола и надевали на него рубашку, пропитанную серой. Его заводили в центр костра через узкий проход и крепко привязывали к столбу веревками и цепями. Потом свободные места заполняли хворостом и соломой, закрывая человека целиком. Поджигали одновременно со всех сторон, и пламя начинало медленно пожирать жертву».

Тамплиеры, Ян Гус — национальный герой Чехии, и некоторые другие знаменитые осужденные, в том числе Жанна д’Арк, погибли именно в таких кострах. Так что многочисленные картинки, на которых они изображены стоящими на вязанках, — не более чем художественный вымысел.

О костре Жанны д’Арк стоит рассказать отдельно, поскольку малоизвестные обстоятельства этой казни не имеют аналогов в истории. После того как неправедные судьи по обвинению в «колдовстве, отступничестве, ереси, идолопоклонстве, лжи, прорицании и богохульстве» приговорили Жанну д’Арк к сожжению, в мае 1431 года ее вывели на площадь Старого рынка в Руане.

Симон Дайи, официальный городской палач, специально для нее сложил костер особой формы, возвышавшийся на гигантском эшафоте с гипсово-каменным основанием, заваленным большим количество дров, чтобы все могли не только видеть пламя на большом расстоянии, но и созерцать жертву снизу.

По одним свидетельствам, Жанна уверенно поднялась на помост и, обратившись к народу, заклеймила англичан. По другим — она взошла на костер молчаливо и покорно. Казнь длилась долго. Неизвестный автор труда «Правосудие и французские суды» пишет: «Когда сочли, что огонь, разгоревшийся со всех сторон, уже добрался до храброй девушки и она, скорее всего, задохнулась, но тело ее еще не тронуто, некоторую часть загоревшихся поленьев убрали, чтобы развеять сомнения народа. И когда толпа вдоволь нагляделась на мертвую девушку, привязанную к столбу посреди костра, палач добавил огня…»

Англичане посчитали целесообразным столь жестокое отступление от процедуры, единственное в истории казней на костре. Жанна д’Арк обвинялась в колдовстве, в народе ходили слухи, что пламя над ней не властно, и англичане хотели доказать, что выйти невредимой из костра она не сможет.

Другое объяснение дает Парижский Обыватель — анонимный обозреватель XV века, который, несмотря на свое прозвище, вероятнее всего был духовным лицом. Некоторые историки отождествляют его с Жаном Шоффаром, каноником собора Парижской Богоматери. Как бы там ни было, он был горячим сторонником бургундцев и их союзников англичан и неоднократно встречался с их военными и политическими предводителями. В его дневниковых записях — бесценном свидетельстве той бурной эпохи — говорится, что идея демонстрации горящей Жанны д’Арк принадлежала самому регенту Бедфорду. Дело в том, что имелась одна проблема.

По слухам, осужденная была девственницей, что и подтвердили матроны, коим было поручено проверить сей факт, но вместе с тем суд «установил», что она заключила сделку с дьяволом, чего не могла сделать непорочная дева. Таким образом, если верить Обывателю, Бедфорд вознамерился показать народу, что половые органы Жанны д’Арк горят, а значит, сделка с дьяволом действительно имела место. Отсюда и необычная высота костра — чтобы каждый мог видеть ее снизу.

«Он хотел, — пишет Обыватель, — чтобы сгорело платье и жертва осталась нагой, дабы развеять сомнения народа. Пусть на время от нее отведут огонь, чтобы каждый разглядел ее и все то сокрытое, что только возможно и должно быть у женщины. А после этой бесстыдной демонстрации пусть палач посильнее разожжет огонь для этой подлой девки».

Учитывая известное пристрастие Обывателя к бургундцам и англичанам, в достоверности предоставленных им сведений можно не сомневаться: даже Мишле приводит их в качестве неоспоримо подлинных.