Примеры эти можно продолжить, но давайте лучше вернемся к разговору о последовательных стадиях мышления. Итак, первый — чувственный — этап оказался уже трехступенчатым: сначала мы улавливаем простейшие ощущения отдельных качеств и свойств предметов, на их основе складывается образ предмета в целом, воспринимаемый нами еще наглядно, то есть пока предмет находится в непосредственном контакте с нами. И наконец, более отвлеченное представление о предмете, заочное.

Многие психологи утверждают, что уже на этой первой стадии мышления можно говорить о двух способах восприятия действительности — образном и логическом, — преобладание либо того, либо другого из которых потом приведет к разделению творчески мыслящих людей на художественный и мыслительный типы.

Чувственные образы дают нам представление об отдельных предметах, единичных явлениях. Окружающий мир является перед нами, как бесконечная мозаика разнообразных свойств предметов и их взаимоотношений. И чтобы вычленить случайные свойства от закономерных, общие от частных, внешние от внутренних, мало простого чувственного знания. Необходимо логическое мышление.

Конечно, резкого перехода тут нет. Пропасть между чувственным и логическим мышлением должна быть чем-то заполнена. Такой промежуточной стадией служит, по-видимому, так называемое чувство-мысль, о котором актриса Бабанова говорила: «У меня потребность после читки отложить все на возможно далекое время, не работать… На это уходит около месяца. А затем что-то оживает. Я начинаю чувствовать, что это не слова, не названия, а какие-то люди, живые люди… Я не знаю, как сказать… не знаю, где грань, когда ты думаешь и когда ты чувствуешь».

Как научно объяснить появление этого моста между чувством и мыслью? Человек ощущает не только различные свойства и качества предметов, но и те связи и отношения, которые между предметами существуют. Не ощутив этого сходства или различия, мы не могли бы его в дальнейшем осознать.

Чувство взаимного соотношения предметов — это уже так называемое интеллектуальное чувство. Оно непосредственно предшествует мысли логической, выраженной словами.

Первый и главный признак мышления — обобщенное отражение действительности. Помните, у Ленина: «Каждое слово уже обобщает».

Когда вы говорите «карандаш», вы подразумеваете под этим не только тот карандаш, что держите в руке, но и вообще предмет, изделие, с помощью которого можно писать.

Пожалуй, не менее важно и второе свойство. Допустим, вы встали утром и хотите узнать, холодно сегодня или тепло. Можно, конечно, просто выйти на улицу и на практике убедиться, мороз там или оттепель. Это чувственный, наглядный способ. В этом случае вам не пришлось думать, вы просто ощутили прохладу воздуха и капли дождя, и этого оказалось достаточно. Может быть, вы даже не сказали про себя: «Ну и холодище», — а лишь поежились да подняли воротник пальто.

Но к тому же выводу можно прийти и косвенным путем, не подставляя лицо ветру. Достаточно просто подойти к окну и взглянуть на градусник. Остальное — дело вашего ума. Путем нехитрых рассуждений вы сообразите, надевать сегодня плащ или пальто.

Это и есть мышление.

От наглядно-чувственного опыта оно отличается своей абстрактностью. Вы ничего не ощущали и не измеряли даже. А лишь рассуждали, то есть имели дело с отвлеченными свойствами предметов и явлений — градусником, заполняющей его ртутью, нарисованной на нем шкалой, температурой воздуха и так далее — и мысленно устанавливали между ними связи, причинную и следственную зависимость.

Благодаря тому, что мышление имеет дело не с конкретными предметами, а обобщенными, абстрактными понятиями о них, возможности нашего разума очень возрастают: область того, что мы мыслим, значительно шире того, что мы непосредственно ощущаем. С помощью мышления мы познаем и то, что уже давно прошло, и то, что еще только когда-то будет. И вообще то, что недоступно непосредственному восприятию, — температуру звезд, например.

Но как мы все же думаем?

Как совершается переход от заочного образа того круглого стола, что стоит у вас в комнате, к отвлеченному понятию о «столе вообще», как мебели, приспособленной для еды и работы? Какие этапы проходит мысль дальше?

Мысль начинается с сравнения. Сопоставляя между собой образы разных предметов и явлений, мы постепенно отделяем главные их признаки от второстепенных, закономерные от случайных, общие от частных. Только мысленно сравнив множество круглых и прямоугольных, больших и маленьких, высоких и низких, трех- и четырехногих столов, мы пришли к обобщенному понятию стола вообще.

Чтобы у нас выработалось такое понятие, нам пришлось не просто сопоставлять разные столы по размерам и форме. Надо было мысленно расчленить стол на части (анализ), понять назначение каждой из них, затем мысленно же собрать стол вновь (синтез).

Анализируя, что собой представляют ножки стола или его крышка, мы отвлекались от того, из чего они сделаны, какого цвета, какой формы и тому подобных несущественных для нас сейчас свойств. Нас интересовала только их роль — от остального мы, как говорят, абстрагировались.

Наглядным примером синтеза может служить так называемый «словесный портрет» — описание отдельных черт лица, по которым можно представить себе наружность никогда не виденного раньше человека. Словесный портрет используют для опознания преступника, если нет его фотографии, — помните у Шейнина.

Главное, что мышление наше всегда имеет какую-то цель: что-то понять, ответить на определенный вопрос, решить большую или маленькую проблему и так далее. Своей целенаправленностью оно и отличается от простой цепочки ассоциаций. Однажды человеку предложили описывать все, что придет ему в голову, когда, лежа на диване, он услышит случайно сказанное слово и станет «думать», не имея определенной задачи. В ответ на произнесенное слово «палочка» услышали:

«Палочка дирижера… Знакомый учитель нения, композитор, композитор Глинка (виденный портрет его в шапочке)… Римлянин вроде Нерона, римский дворец, идет римлянин в белой одежде… Сад, масса роз, аллея, там много воинов… Громадное дерево, на нем узор елочных палочек. Вылетают белые птицы оттуда. Это стреляют. Это пули. Я вижу, как они летят, вернее, след их — белые, блестят. Они превращаются в звериные лапы с белыми когтями. Последние ползут, расплываются, это дорога. Дорога превращается в водопад на Кавказе…»

Вот какая несуразица может получиться, если думать ни о чем, бесцельно, ничего ни с чем не сравнивая, не обобщая.

Сравнение, анализ, абстракция, синтез — это все различные виды умственных действий, так сказать, обязательный набор правил мышления, без которого не обойтись ни художнику, ни писателю, ни ученому, ни инженеру, ни просто школьнику.

С чем: же производятся эти умственные действия? Подобно тому, как чувственное знание оперирует образами предметов и явлений, логическое мышление имеет дело с понятиями. Понятие, как мы уже говорили, — обобщенное представление о предмете. Это и есть пресловутый «стол вообще». Понятие в отличие от образа предмета лишено чувственной наглядности, оно возникло не на основе ощущении, мы до него «дошли головой».

Наконец еще одна несхожесть. Образы предметов не имеют никакой специальной формы существования, а понятия всегда выражены в словах, и потому ими удобнее оперировать при мышлении.

Характер мышления каждого человека в значительной мере определяется тем, насколько богаты по содержанию употребляемые им понятия, каким запасом их он обладает.

В ходе умственной деятельности человек оперирует понятиями, определенным образом связывая их между собой. Так образуется простейшая форма мысли — суждение, выражается оно сочетанием слов, то есть предложением. Когда мы соотносим между собой суждения, образуется новая, более сложная форма мысли — умозаключение.