Он привел принцессу во дворец, и сыграли свадьбу. Молодые зажили спокойно да счастливо. Шло время, и ко всеобщей радости родила принцесса сына.

— Вот хорошо-то! — воскликнула Дхупо.

— Все в руках судьбы, — наставительно произнесла жена Дина.

— Это так, это точно. Тут как на роду написано, так и будет…

Дин гордо посмотрел по сторонам и поглубже надвинул шапку себе на лоб. Затем жестом он пригласил сесть тех, кто слушал его стоя, для чего попросил сидящих потесниться и дать место другим.

— Слушайте дальше. Снова воля Аллаха! — продолжал Дин, когда все удобно уселись. — Пошел однажды наследник в поселок ткачей и услышал, как одна женщина и говорит ткачу: «Вот тебе мое решение, почтенный! Если хочешь жениться, как наш падишах, то я согласна хоть завтра, но если надеешься сыграть свадьбу по всем правилам, как требуют законы общины, то я соглашусь только тогда, когда ты сможешь укусить себя за локоть».

Эти слова удивили наследника. Надо же было ему оказаться в этом поселке и услыхать речи, которые разбередят ему душу! Но на все воля Аллаха! Вернувшись во дворец, стал думать наследник: «Какие странные речи произнесла та женщина из рода ткачей! Какой смысл заключен в ее словах?» Он ударил в гонг. И когда придворные собрались, приказал немедленно привести во дворец ткача и женщину, говорившую непонятные речи. Стража привела ткача и женщину. Они дрожали от страха: кто знает, как поступит с ними наследный принц? Но тот сказал им: «Не бойтесь, вам ничего не грозит. Но ты, женщина, объясни, почему сказала ему, что если он хочет справить свадьбу, как падишах, так ты согласна, а если по законам общины, так не раньше, чем он укусит себя за локоть?» — «Великий принц, — отвечала ему женщина, — твоя воля казнить, твоя и миловать, но правде огонь не страшен[73]. Когда женятся падишахи, невеста сама приходит к ним в дом: ни тебе расходов, ни забот. Прочитали молитву, и делу конец. А когда свадьба идет по законам общины, тут расходов не оберешься!»

Женщина и ткач ушли. А наследник достал портрет йеменской принцессы и вдруг увидел, что это и есть его царственная супруга! Позвал он министра и говорит: «Эй, министр! Отвези ее к отцу, а после мы с ней справим свадьбу, как велят законы общины, с торжественной процессией и музыкой». Принцесса с сыном отправились в путь, но по дороге — послушайте люди, что делает с нами воля Аллаха, — министр решил овладеть принцессой. Дрянной был человечишка, бандит, да и только! Он изменил слову, данному наследнику. Разбил он шатер и говорит: «Принцесса, утоли мою страсть». А она отвечает: «Сначала доставь меня к отцу, а потом я отвечу тебе». Страже министр приказал разместиться в другом месте, бояться ему было некого, и стал он настаивать: сейчас, да и только. Бросилась принцесса в шатер и залезла на самую верхушку. Министр приказывает: «Иди ко мне, спускайся, не то я убью твоего сына!» Но она ответила ему: «Свою честь я должна защищать, а жизнь и смерть — в руках Аллаха». И министр, чтоб ему плохо было, убил мальчика. Ночью принцесса спустилась с шатра и скрылась в лесу. Министр послал всех своих солдат за ней в погоню, но ее и след простыл. Вернулся министр к наследнику и говорит: «Великий принц! Супруга ваша оказалась дурной женщиной, в дороге она съела своего ребенка. Не женщина, ведьма! Сделав же это черное дело, она скрылась неизвестно куда».

О-хо-хо! Как передать горе принца! Ему не было ни конца, ни края. Он ведь очень любил принцессу. В гневе и отчаянии послал он гонца к йеменскому падишаху: «Мы скоро прибудем, чтобы взять в жены твою дочь, готовься к свадьбе, не то пойдем на тебя войной!» Йеменский падишах не знал, что отвечать, у него голова кругом пошла. Это заметил визирь. Какой визирь? Да тот, из-за которого принцессу посадили в ящик и бросили в реку; выбрал он момент и говорит: «Повелитель души моей! Я тебя выручу. Можешь выдать мою дочь вместо своей. Никто не узнает». На том и порешили. А в Китае начали готовиться к приему свадебной процессии. По всей стране шум пошел. Но в это время вернулась принцесса. Она переоделась в одежды факира и поселилась в храме на окраине столицы. Там она прославилась искусством заклинаний и пророчеств, к ней стекались люди со всей страны. Слава об искусном прорицателе достигла и ушей наследника, и перед свадьбой он решил посетить факира и узнать свою судьбу…

На небе загоралась звезда за звездой, и казалось, что это светлячки, прочертя по небу огненную полосу, запутались в темных тенетах деревьев и теперь не могут выбраться, чтобы продолжать свой путь.

Но Дхупо не видела звезд, не замечала, как сгущалась тьма, так она была поглощена рассказом. Под навесом сидело много людей; рядом с Дхупо примостилась жена Дина.

— О, Аллах! — вздохнула она. — Сколько пришлось натерпеться бедной принцессе!

— Чего только судьба не делает с человеком!

Дин переменил позу, вздохнул и продолжал голосом, полным печали и сострадания:

— И опять Аллах проявил свою волю: принцесса, переодетая факиром, узнала о предстоящей свадьбе, а на следующее утро к ней пришел наследник китайского императора. Принцесса приняла его и сказала: «Господин мой, сегодня мне приснился сон». — «Святой отец, — попросил наследник, — поведай нам свой сон». Но факир отвечал: «Нет, господин, сон есть сон, кто знает, что в нем правда, а что ложь. А вдруг он западет тебе в душу, разбередит твое сердце. Не расспрашивай лучше, пусть мой сон останется со мной». Наследник не пожелал ничего слушать. «Нет, отец мой, — настаивал он, — тебе придется рассказать». — «Хорошо, брат мой, если ты так просишь, то слушай. Мне приснилось, что некий падишах отправился поклониться святым местам в Мекку, а свою дочь оставил дома. В нее влюбился визирь и стал ее домогаться, но принцесса не уступила. Тогда визирь, дождавшись приезда падишаха, пошел к нему и оклеветал принцессу. Брат принцессы ослушался приказа отца, повелевшего ему убить сестру. Вместо этого он посадил ее в деревянный ящик и бросил в реку. Тем временем на берегу реки охотился один наследный принц, он приказал выловить ящик. Увидев принцессу, он воспылал к ней любовью и взял ее себе в жены. Ну да ведь сон есть сон, и кто знает, что в нем правда, что ложь. Пусть тут будет конец. Не проси меня рассказывать дальше, господин мой!»

Но не тут-то было. Наследника захватил рассказ, и он горел нетерпением дослушать до конца. «Нет, отец мой, — взмолился он, — говори дальше!» — «Нет, господин мой, позволь мне на этом закончить». — «Нет, нет, говори!» Наследник упрямо стоял на своем, и факиру пришлось рассказать сон до конца: «Так, видно, было предопределено свыше, чтоб наследник подслушал разговор ткача с одной женщиной. И решил тогда наследник вернуть супругу свою ее отцу. Но по дороге ее стал преследовать министр, посланный провожатым, и она, спасая свою честь, убежала от него. Тогда министр убил ее сына. Вот и все! Теперь отпусти меня с миром, господин мой, потому что сон есть сон, и кто знает, что в нем правда, что ложь. Не запал бы он тебе, в душу, не разбередил бы твое сердце!» — «Святой отец, — обратился к факиру наследник, — ты должен принять участие в моей судьбе. Но сначала я хочу знать конец».

«Это ведь только сон, мой господин, — ответила принцесса. — Я странствующий факир, мне ли участвовать в судьбах? Но если ты просишь, я приду к тебе на свадьбу».

Тем временем прибыла свадебная процессия, а с ней и дочь визиря. Тогда факир и говорит: «Сравни ее с портретом йеменской принцессы!»

О, что тут было! Наследник сличил портрет с лицом прибывшей. Не та! Где то царственное величие? Где неземная красота? Где молочное лицо и черные как смоль кудри? О боги! Наследник упал как подкошенный. Народ заволновался, стали расспрашивать у факира, что случилось. «Посыпь его святым пеплом, отец, прочитай над ним молитву. Он единственный сын, его родители умрут с горя! Сотвори чудо, святой отец!» — кричали люди. И разве не воля Аллаха, что стоило факиру сказать: «Встань!», и наследник встал и спросил: «Где я?» Вот какая сила кроется в сберегшей честь женщине!