— Бога ради. — Териза не могла понять, почему краснеет. Она сделала усилие, чтобы говорить свободно, раскованно, чтобы и Торрент и она сама почувствовали себя свободнее. — Называйте меня Териза. И Мисте и Элега зовут меня так.

Это вызвало у Торрент улыбку и отчасти успокоило ее.

— Вы знакомы с Мисте и Элегой? Предполагаю, что да, раз вы были в Орисоне. Вы друзья? Как они? — И после некоторого колебания и короткого взгляда на королеву Мадин она спросила: — А отец? Как он?

— Торрент, — королева говорила одновременно мягко и твердо. — Мы следует присесть. Иначе Джерадину и леди Теризе придется стоять всю ночь.

Убедительно изображая женщину, не имеющую собственной воли, Торрент мгновенно опустилась в ближайшее кресло.

Королева Мадин выбрала кресло у камина. Джерадин и Териза сели на диван между королевой и ее дочерью. Вскоре слуга принес на подносе новые бокалы с вином, поставил поблизости от Торрент и вышел.

— Вы, должно быть, измучены путешествием, — сказала королева Мадин, пригубив вино. — Мы прикажем приготовить ванну и вскоре накормим вас. Вы получите все возможности для отдыха. Но вы должны понять, что мы изголодались по новостям. В Низинном Доме до нас не доходят слухи даже о том, что творится в Ромише, не говоря уж о правдивых новостях об Орисоне. Как там Элега и Мисте? — На мгновение у нее перехватило горло. — Как там король?

Сейчас помедлил в нерешительности Джерадин; перемены, которую заметила в нем королева Мадин, как не бывало. Териза прекрасно понимала его. Она с тяжелым сердцем приготовилась сообщить все, что знает. Возможно, королева Мадин и Торрент с радостью услышат новости о короле Джойсе… но это могло им и не понравится.

— Трудно начать, — смущенно пробормотал Джерадин, — я ничего не могу рассказать, если не начну рассказывать все… а я не знаю, с чего начать. Я не могу придумать, как рассказать все, не причиняя боли.

Торрент смотрела на свои руки, но Териза заметила, что она глубоко дышит, чтобы сдержаться. С другой стороны, королева Мадин смотрела на смущенного Джерадина не мигая.

— Расскажи правду, — предложила она без колебаний. — Блуждание в потемках причинит нам больше боли, чем любые новости.

Но Джерадин все еще не решался.

Нахмурившись — ведь хуже знания было только полное незнание, — Териза сказала:

— Король знает, что делает. Он поступает так с определенной целью.

Торрент не подняла глаз; она словно окаменела в своем кресле.

— С целью, — медленно повторила королева Мадин. — Миледи, вам придется объяснить ваше замечание.

— К несчастью, это правда, — вмешался Джерадин. — Териза знает о поводах и намерениях короля больше, чем кто—либо другой. Она несколько раз беседовала с ним — и он отвечал на ее вопросы. Даже давал ей кое—какие объяснения. Думаю, это потому что она так неожиданно оказалась в Орисоне. Невероятное воплощение — во всяком случае, все мы так думали, пока я не понял, что могу делать нечто невероятное. Она, очевидно, была очень важна для нас. Ее появление предсказано прорицанием Гильдии. Мы не знали, в чем ее талант, но было очевидно, что в ней заключена какая—то неслыханная сила.

Внезапно он заставил себя остановиться и спокойно сказал:

— Когда мы в последний раз видели Элегу, с ней все было в порядке. О Мисте мы ничего не знаем.

— Это ловушка, миледи королева, — попыталась объяснить Териза. — Король расставил ловушку для своих врагов, для врагов Морданта. Они были слишком могущественны — и он не знал, кто они. И боялся, что они станут еще сильнее — поглотят Аленд и Кадуол или обе эти страны и оставят его в одиночестве, в то время как сами будут становиться все сильнее, пока не станут слишком сильными для него, слишком сильными для кого угодно. Он боялся, что если не найдет кто его враги, и не остановит их, то потеряет все. — И не ошибался, — чопорно сказала королева. — Любой дурак мог бы заметить это.

— Поэтому, — сказала Териза, мысленно простонав, — он притворился слабым.

Королева Мадин изумленно уставилась на нее.

— Я не верю вам. Чушь! Какая польза от слабости? Как можно использовать ее против Воплотителей или армий?

Она могла бы сказать и больше, но вмешался Джерадин.

Неожиданная властность, с какой он поднял руку, заставила королеву замолчать.

— Выслушайте нас, миледи королева, — тихо выдохнул он. — Пожалуйста выслушайте.

— Простите, — пробормотала Териза. — Это — чистая правда. Именно это мы и боялись сказать.

— Он парализовал собственные силы. Он сделал так, чтобы Гильдия не могла предпринять ничего действенного. Он бросил на произвол судьбы Смотрителя. Он оставил Пердона без подкреплений. Он оскорбил принца Крагена… Файль, вероятно, рассказал вам об этом. Он притворился полным идиотом. Он… — ее голос слегка дрогнул, — сделал все, чтобы семья распалась. — Ей казалось, что следует упомянуть о сыне Тора, но на это у нее не хватило отваги. — Он практически наказывал людей вроде Джерадина за то, что они хранили ему верность.

Королева Мадин сидела не шелохнувшись и бесстрастно слушала; только щеки начали краснеть. Торрент дышала так тяжело, словно задыхалась.

— Миледи королева, он превратил себя в мишень. Чтобы враги могли напасть на него, вместо того чтобы пожрать Аленд и Кадуол, а после, когда станут слишком сильны, чтобы их победить, — Мордант. Все это была ловушка, трюк, заставляющий врагов заняться им, пока они не стали достаточно могущественными.

Домне упоминал об этом. Король Джойс хотел спасти мир. Он причинял страдания тем, кого любил больше прочих, потому, что спасение мира было для него важнее всего остального.

Какое чудовищное бремя приходится ему нести. С другой стороны, нелегко приходилось и тем, кого он любил.

Без предупреждения — без всякого внутреннего перехода, — королева Мадин вскочила.

— Почему? — спросила она таким голосом, что Теризе захотелось спрятаться под диван. — Если это правда, почему он не рассказал обо всем мне? — Она не кричала, но в ее голосе слышался вопль души. — Разве он не верит мне? Неужели он решил, что я не пойму его? что я недостойна доверия?..

Джерадин встал и посмотрел ей в лицо.

— Миледи королева, — спросил он мягко, — что бы вы сделали, если бы он обо всем рассказал вам?

— Я бы не приезжала сюда. — С таким же успехом королева могла бы кричать. — Я осталась бы с ним… а теперь весь мир думает, будто я утратила свою любовь к нему и веру в его идеалы и королевство.

Джерадин бросил на Теризу взгляд, полный боли и печали, взгляд, который заставил ее вскочить и стать рядом с ним. Но он не собирался перекладывать ответственность на ее плечи.

— В том—то и проблема, миледи королева. Вы остались бы с ним. И пока вы оставались бы рядом с ним, никто не верил бы, что он превратился в дряхлую развалину. Никогда. Или если бы поверили в это, то решили, что решения за него принимаете вы, вы, королева Мадин, дочь Файля, самая примечательная женщина в Орисоне. И ловушка не сработала бы. Никто не клюнул бы на такую приманку.

А если бы он попросил вас уехать? — продолжал Джерадин. — Если бы он объяснил, в чем суть его ловушки и попросил вас бросить его? Неужели вы бы согласились? неужели сидели бы здесь сложа руки—сколько уже, два года? — пока он рискует там своей жизнью и всем, во что вы оба верите?

Он был прав; это было очень больно. Тем не менее, Териза не сомневалась, что это следовало сказать. И была благодарна ему за то, что сказать это пришлось не ей.

А королева Мадин несомненно страдала. Удар был нанесен в самое сердце.

— Миледи королева, — закончил Джерадин, осипнув от сострадания, — в надежде, что эта политика принесет плоды… то есть спасти Мордант, что еще ему оставалось?

— Ах, отец. — Торрент была в таком отчаянии, что открыто смотрела в лицо Джерадину, без стыдливости, без скромности. — Что я наделала? Я должна была остаться с тобой. Как Мисте и Элега.

— Нет, Торрент. — Королева Мадин пыталась говорить спокойно, словно слезы текли не по ее щекам, словно она не чувствовала боли в груди. — Мы могли бы разбить ему сердце. Расставание с нами было для него невероятно мучительным. Но было бы совсем ужасно, если бы он попытался расстаться с нами и не преуспел—и таким образом потерял всякую надежду спасти свое королевство.