Она помнила мелодичные звуки рогов.

Ее сон. Это место она видела во сне, который пришел к ней в ту ночь, когда ее жизнь изменилась — пришел словно для того, чтобы подготовить ее к появлению Джерадина. Деревья и холод были теми же. И Джерадин находился здесь, юноша из ее сна, безоружным появившийся для спасения ее жизни. Все, чего здесь не хватало, это трех всадников, ненавидящих ее и направляющих своих скакунов по снегу, чтобы убить ее. И звука рогов, доносящегося до нее, несмотря на мороз и деревья, словно зов, которого ждало сердце.

Звука рогов не было. И хотя она старательно прислушивалась, напрягая слух, ей не удавалось извлечь эту охотничью мелодию ни из памяти, ни из воздуха.

Однако далекий стук копыт она услышала. Холод прекрасно доносил и усиливал каждый звук.

Чувство, что она снова погрузилась в сон, сделало все замедленным и каким-то отдаленным; у нее было время все тщательно разглядеть, услышать и разобрать все звуки — за исключением звуков рогов, которых она так жаждала. Они были именно там, где им и полагалось — три всадника на конях, мчащиеся по склону холма. Она видела, как лошади яростно выдыхают клубы пара. Каждый удар их копыт, хруст, издаваемый при проламывании снежного наста и льда, долетали до ее ушей.

Не было только высокого трубящего зова, который бы сделал ее сон полностью вещим, три всадника резко повернули и направили своих лошадей к ней.

Териза наблюдала за ними и не замечала, что Джерадин пришел в себя, пока он не поднялся на ноги, потирая голову.

Находясь в смятении из-за раздвоенности происходящего — не понимая, сон это или реальность — Териза не могла говорить, не могла отвести глаз от всадников. А их внимание было целиком сосредоточено на ней.

— Ты узнала их? — Его голос звучал глухо — он еще не совсем оправился от удара брата.

Всадники находились слишком далеко, чтобы их можно было опознать, хотя Териза знала, они смотрят на нее с ненавистью. Она покачала головой.

— Они, наверное, скачут сюда за тобой. — Не обязательно было говорить так быстро; можно было не торопиться — у них в запасе достаточно времени. — Найти нас было не так уж трудно. Если правильно задавать вопросы в конюшнях или у ворот. А потом они встретили этого возницу. — Он отвернулся, затем снова повернулся к ним. — Не имеет смысла пытаться сбежать от них. Наши лошади слишком далеко.

В руках всадников появились клинки — длинные, как сабли, но причудливо изогнутые, словно ятаганы. Они собирались изрубить ее, прямо здесь, на снегу. Териза с Джерадином должны что-то предпринять. Но мысли Теризы в этот момент были заняты другим: в ее сне мечи, занесенные над ней, были прямыми, а не изогнутыми.

Джерадин казался таким же оторванным от реальности. Он был слишком спокоен. По какой-то причине он именно сейчас принялся пинать ногами снег. Но потом его поведение обрело смысл. Он начал вытаскивать из-под снега сухие ветки. Они были кривые и холодные; но две из них оказались достаточно толстыми, с ее руку, и достаточно длинными, чтобы ими можно было обороняться.

Это было неправильно. В ее сне все происходило совсем иначе.

Но у них в запасе было достаточно времени. Джерадин протянул одну ветку ей, а вторую оставил себе.

— Когда они достигнут этого дерева, — он показал, — мы разойдемся. Если они разделятся, у нас будет больше шансов выжить. Если нет, то я смогу атаковать их сбоку, когда они бросятся на тебя.

У Теризы сложилось такое впечатление, что если она действительно посмотрит на него, то увидит, как он напуган. Уши уверяли ее, что его голос звучит спокойно.

— Не пытайся сбить всадника. Нападай на лошадь. Пытайся ударить лошадь по морде. Если повезет, всадник упадет и сломает себе что-нибудь.

Териза не отвечала. Все ее внимание было сосредоточено на всадниках, и ей хотелось услышать звуки рогов.

Когда их лица стали отчетливыми, она увидела, что ошибалась относительно их. Это не были всадники из ее сна.

Это были вообще не люди.

Глаза у них находились не там, где у человека. Длинные бакенбарды свисали по бокам лица. Рыла маскировали рты, но не могли скрыть клыки. Териза могла видеть их головы целиком, потому что капюшоны плащей были откинуты назад. Головы покрывала жесткая рыжая шерсть.

У них, казалось, было больше, чем нужно, конечностей. И каждый из них размахивал по меньшей мере двумя мечами.

Нет. Все происходило не так.

И тем не менее ощущение, что все это происходит во сне, усилилось.

Териза стояла неподвижно, выжидая. Воздух истязал ее холодом, жесткий как пощечины и острый как осколки. Она слышала каждый отдельный звук издаваемый каждым копытом.

Когда всадники достигли дерева, на которое показывал Джерадин, он прошипел:

— Давай! — и бросился в сторону, словно в самый последний момент решил сбежать. Он бежал, высоко поднимая колени, чтобы вернее передвигаться по снежному насту. Но Териза не двигалась.

Без колебаний все три всадника повернули лошадей, направляясь к нему. Ни один их странный глаз даже не взглянул на нее.

Из неизвестности пришел парализующий страх.

Джерадин? Джерадин?

Настолько резко, что чуть не упал, он обернулся и увидел приближение опасности. Что-то прокричал ей, затем поднял свою дубинку. Всадники почти нависали над ним.

Сжимая ветку обеими руками, он обрушил ее на морду передней лошади.

Лошадь заржала от боли и слишком поздно попыталась отпрянуть. Не удержавшись на ней, всадник полетел в снег, прямо перед вторым нападающим.

Пытаясь избежать столкновения, всадник и его лошадь тоже упали.

Джерадин ударил спешившегося седока остатками своей дубины и отскочил за бьющуюся лошадь, чтобы избежать третьего атакующего — и споткнулся. И упал лицом в нетронутый снег.

Пока он лежал, первый всадник, лежавший на земле, снова напал на него. Но снег замедлял движения, и удар пришелся не по цели. Джерадин и нападавший вскочили на ноги одновременно, в то время как третий противник развернулся, чтобы предпринять новую попытку.

С трудом Джерадин нагнулся и выхватил меч у того всадника, который лежал оглушенным. Но, очевидно, не умел пользоваться таким оружием. Держа его, словно дубину, он повернулся лицом к нападавшему.

Существо, издав крик ярости, принялось размахивать мечом.

Джерадин отразил первый удар.

Но не в его силах было отразить следующий.

В своем сне Териза видела, как юноша рисковал своей жизнью, пытаясь спасти ее. Несмотря на свое очевидное неумение в обращении с оружием, он убил одного из нападавших. Затем второго. А она просто смотрела. Ничего больше. Она видела, как третий всадник появляется за его спиной. Меч высоко поднят, всадник приподнялся в стременах, чтобы разрубить ее спасителя пополам. Она не пыталась помочь ему. Сделав отчаянную попытку предупредить его, она проснулась. Но здесь нападали на Джерадина. Джерадина нужно было спасать. И у нее в руках все еще была ветка, которую он дал ей. Ей казалось, что она бежит слишком долго, что дистанция слишком велика, что невозможно добежать до него вовремя; но она мчалась так, как не бегала никогда в жизни, и прежде, чем нападавший успел убить его, она махнула веткой и опустила ее на мохнатую голову.

Многое произошло, казалось, одновременно. Тем не менее она успела заметить все.

Она увидела, как рыжий мех расползается в стороны. Пока нападавший опускался на колени, из раны пошла кровь, сначала медленно, потом с тошнотворной быстротой. Он рухнул в снег, и его жизнь вытекла черно-красной жидкостью через голову. Он больше не пошевелился.

Джерадин, изумленный, с открытым ртом уставился на нее.

И тут она заметила, как третий всадник появляется у него за спиной. Меч поднят, всадник привстал в стременах, чтобы разрубить Джерадина пополам.

Джерадин смотрел на нее. Он совершенно позабыл о третьем противнике.

У Теризы не осталось времени для предупреждения; не осталось времени для любого ее движения, не осталось времени и у Джерадина, чтобы пригнуться или отпрыгнуть в сторону.