- Да. Но твой поцелуй, Гарри, отличался от всех остальных.

- Гермиона…, - неловко заерзал. Ему очень хотелось разжать руки и отпустить ее, и он бы так и поступил, если бы не боялся, что она снова впадет в ярость или – чего хуже – увидеть ее выражение лица. – Не думаю, что так оно и было. Думаю, тебе просто показалось.

- Я так поняла, ты помнишь.

Естественно он помнил. И утро следующего дня он тоже помнил - как мечтал, чтобы она была пьяная в стельку, чтобы что-то помнить. Он догнал ее, чтобы поцеловать, но поцелуй затянулся куда как на дольше, чем положено. Слишком долгий, чтобы быть дружеским. Руки прикоснулись к ней слишком нежно. А губы прижались к ее губам слишком сильно. Она отстранилась, смеясь, и в своей обычной манере вежливо удалилась.

- Зачем ты мне все это говоришь? – спросил он, понижая голос.

Гермиона вздохнула.

- Потому что будь я кем-нибудь другим, то прыгала бы от радости. Я и должна была. Ты – чудесный парень, Гарри. Девчонки из кожи вон лезут, чтобы пообщаться с тобой.

Он сглотнул в ожидании неизбежного «но».

- Но я слишком привыкла к твоему статусу лучшего друга, - сказала она мягко. – И все эти намеки – даже если я помню их, и они точно имеют определенный смысл – были такими редкими. Поэтому я даже не заморачивалась на них. До тех пор пока я не увидела, как ты выходишь из себя из-за всех этих… вещей. А потом стало слишком поздно.

Он почувствовал, что она снова дрожит. Слезы вернулись, если вообще прекращались.

- А теперь… Малфой…, - она всхлипнула. – Он изменил меня. В кого-то чуждого.

- Пожалуйста, не начинай снова…

- Он не может подходить мне… и… может ты можешь взамен…

- Гермиона, ты не понимаешь, что говоришь. На тебя столько всего навалилось. Гораздо больше, чем кто-то может вынести. В физическом и эмоциональном плане. Ты выдохлась.

Гарри знал, что вынужден повторять себе это, как если был на ее месте. Должен помнить, что творится у нее в голове в этот момент. Сплошные обрывки.

Она медленно выбралась из его объятий, но не полностью. Достаточно для того, чтобы посмотреть ему в глаза.

- Ты прав, - прошептала она. Ее щеки были влажными. – Я устала. Я просто хочу… пусть кто-нибудь заберет это. Все это.

- На самом деле ты так не думаешь. И лучше не станет, пока ты сама со всем этим не разберешься.

- Что заставляет тебя думать, что я вовсе так не считаю?

- Потому что это так.

- Нет, я так считаю!

- Нет, не считаешь, Гермиона.

И прежде чем Гарри осознал, что случилось, на ее лице промелькнула решимость и ее губы прижались к его.

И все в его сознании померкло.

Он не мог подумать ни о чем или увидеть хоть что-то. Только чувствовал, как его опалило, когда ее губы настойчиво прижались к его. После того, как первый шок прошел, он понял, что инстинктивно прижимается к ней. Это было так нереально, что он уже решил, что обманывается, когда его язык коснулся ее, и его тело отреагировало на ее заигрывания.

Что-то кричало на него из глубины его сознания. Его собственным голосом. Громкие возгласы о том, чтобы он остановился.

Но как же это было сложно. Ее губы между его губ и он едва мог думать о чем-то, кроме этого. Гермиона целовала его. И впервые за долгое время он осознал, что мечтал об этом моменте целую вечность.

И да – он не мог избавиться от мысли, что это было неправильно.

Голос закричал в голове снова. «Будь сильнее этого. Будь сильным ради нее».

Это не то, чего хочет каждый из вас .

С невообразимым усилием Гарри разорвал поцелуй и сделал два шага назад. Это окончательно разлучило их.

Он пытался восстановить дыхание.

Гермиона уставилась на него широко распахнутыми блестящими глазами

А потом была долгая пауза, повисшая в воздухе между ними. И все, что было слышно – лишь ветер между деревьями. В конце концов, Гермиона стала качать головой и, прижав ладони к лицу и дрожа, осела на землю.

О нет.

Гарри бросился к ней и опустился перед ней на колени.

- Гермиона…

- Мне так жаль, - пробормотала она сквозь ладони, согнувшись пополам и лбом коснувшись земли. – Так жаль…

- Не надо, - убеждал он ее, поглаживая ее по спине. – Пожалуйста. Это моя вина из-за... из-за… Пожалуйста, Гермиона. Встань с земли. Холодно же, - медленно он усадил ее. Она привалилась к нему.

- Я такая д-дрянь, - запинаясь, сказала она. – Боже. К-какой ужас. О чем я думаю?

Гарри опустил взгляд в землю, с трудом отгоняя мысли о том, что только что случилось. Это было такой ошибкой. И не важно. Ничего из этого не имело значение, потому что она его лучший друг и у нее просто помутился разум от боли, чтобы на самом деле желать этого. Взгляни на нее. Сплошная боль.

- Думаю… - начал он, - тебе нужно разобраться, почему ты так себя чувствуешь. Почему ты… поступаешь так.

Она помотала головой снова; ее губы стали дрожать еще сильнее, когда она заговорила: - Н.. но… я не могу.

Он прикусил губу.

- С Малфоем ты ошиблась, - он сделал паузу. – Хорошо, с Малфоем ты допустила много ошибок. Но мне кажется, сказать ему… ну то, что ты сказала – было одной из них.