Изменить стиль страницы

А почему нужны были именно те средства, было и для употреблявших их так же таинственно, как и для нас. Более понятно употребление маленьких пугал, для того, чтобы, увидев их, дух болезни с ужасом обратился в бегство. Такие пугалы (рис. ) прикладывали к больному месту, думая, что этим можно изгнать болезнь. На Цейлоне и до сих пор еще употребляется такое целебное средство.

Вот и месопотамский рассказ об излечении чумы, олицетворяемой в злом духе Намтаре.

«На помощь поспешил Мардук; он вступил в обитель Эа (святого духа) отца своего и обратился к нему со словами:

«Отец мой, злобный Намтар опустошает страну подобно огню».

Вторично обратился к нему со словами:

«Что этот человек должен сделать, неизвестно; чем излечить его можно?»

Эа возразил своему сыну Мардуку:

«Сын мой, что тебе неизвестно, чему я должен тебя научить? Все, что знаю я, знаешь и ты; иди же, сын мой, Мардук, перемешай ил океана и вылепи из него изображение, подобное Намтару. Прикажи положить человека, сотвори над ним очищенье и положи ему на распухший живот (изображение подобное Намтару); волшебство ему сообщи, что прямо из Эриду исходит. Взор его обрати на запад. Чтобы злобный Намтар, который в теле его обитает, тотчас бы вышел оттуда!» Аминь. То изображение, которое подымает его главу, великой силой исполнено».

«При раскопах около Моссуда, — говорит д-р Леманн, — находили множество глиняных статуэток крайне странного вида, голова, шея, корпус и члены которых относились к разным животным. Едва ли подлежит сомнению, что эти глиняные статуэтки изображали демонов различных болезней и что они употреблялись при известных нам заклинаниях».

Но в этом мы можем и усомниться. Ведь их наделать специально для приехавших искателей-гяуров было много легче, чем приготовить плитки с клинописью.

Как и в наши дни, кроме лечения уже начавшихся болезней, были и предупредительные средства — талисманы и амулеты. Талисманы в виде изображения богов (рис. ) ставили и перед домом и в доме; амулетами для ношения на шее были небольшие глиняные или каменные плитки, лоскутки холста и тому подобные предметы, на которых было написано сильное заклинание.

О талисманах д-р Леманн приводит такую надпись:

«Поставь у ограды дома образ бога Унгал-нирра, который равного себе не имеет, поставь образ боа, который сияет блеском храбрости, который равного себе не имеет… и образ бога Наруди, владыки могучих богов, поставь его на пол под кроватью. Чтоб удержать всякое близкое зло, поставь бога (имя стерто) и бога Латарака у двери. Чтоб отвратить всякое зло, поставь … (имя стерто) в виде пугала, к двери. Поставь образы Мардука у порога; поставь их вправо и влево».

А как пример амулетов тот же автор дает один, который, вероятно, носила женщина во время беременности, и на нем написано:

«О, Битнур, прогони болезни далеко-далеко; укрепи зародыш; доведи голову человека до полного развития».

А в другом говорится:

«Злобный демон, злая чума, дух земли изгнал себя из тела. Да соединятся все вместе ангел-хранитель, защитник-колосс и демон-хранитель с духом земли. Заклинание великого, великого, великого бога. Аминь».

А вот рисунок одного (стр. ).

Но ведь вся эта литература, читатель, существует в Месопотамии и других мало культурных странах и теперь! Так почему же относить все это за 5000 лет до нашего времени?

Скажу более. У современных арабских каббалистов о Великом, всемогущем имени бога, которое знает лишь он один. А вот рассказ о нем у д-ра Леманна:

«Была одна власть, пред которой (в Месопотамии) преклонялось все в мире, как добрые, так и злые духи: это было сокровенное божественное имя, высочайшее имя, всемогущее божеское имя, которое знал только Эа (св. дух). Даже боги подчинялись ему. Имя это никогда не произносилось в заклинаниях, потому что всякий, кто узнал бы его, получил бы власть, равную власти богов. Если даже сам Эа дает приказание Мардуку совершить заклинание от его высочайшего имени, то предупреждает не называть его вслух. Так в рассказе о том, как Сфинкс Асузу-Намир был послан к богине ада Аллате, чтоб потребовать от нее возвращения утренней звезды Истар, говорится:

«Эа скрыл приказание в сокровенном тайнике своего сердца; он создал Асузу-намира, сфинкса с четырьмя головами.

«Ступай туда, Асузу-намир; у ворот той страны, откуда никто не приходит обратно, покажешь свой облик! Да увидит тебя Аллата (супруга Аллаха) и да почувствует радость при виде твоем! Успокоится глубина ее сердца, ее гнев исчезнет. Закляни ее именем всемогущего бога».

Само собой понятно, что представление о возможности исцелять болезни заклинаниями злых духов тотчас же вызвало представление о возможности и призывать их, чтоб навести болезни на нелюбимого человека. Такие призывы, конечно, не публиковались, но о существовании их повсюду имелись указания и они носят название чародейства или черной магии. В период господства мистики все были убеждены, что едва ли существует такое зло, которого нельзя было бы вызвать при помощи чар. Как далеко простирается власть злых демонов, так же далеко простирается и власть служащего им чародея, так как чародей все исполняет от их имени.

Поэтому и против чародеев появились заклинания:

«Того, кто околдовывает чье-нибудь изготовленное изображение, злой лик, злой взгляд, злой рот, злой язык, злые губы, вредный яд, о, дух неба, закляни их! Дух земли, закляни их!»

А вот еще и другое:

«Тот, кто сделал изображение совершенно похожее на мой вид, тот околдовал весь мой вид, он взял приготовленный для меня волшебный напиток и осквернил мое платье».

Но только, читатель, как же относить это в глубокую древность? Ведь мы знаем, что первое запрещение делать портреты им вообще человеческие изображения появилось только в Коране, т.е. по нашей хронологии накануне крестовых походов, а по обычной хронологии не ранее VII века нашей эры! Ведь даже и в самих Месопотамских памятниках древности мы видим не только изображения всяких «ассиро-вавилонских» царей, но даже и самого Дария, который по общепринятому счету жил много позднее этого времени! Нигде, кроме Корана, мы не имеем такого запрещения, а отсюда ясен вывод: эти глиняные плитки принадлежат эпохе распространения Корана в Месопотамии, в котором, между прочим, не отвергаются и богини, что подало повод новейшим правоверным утверждать, что Магомет написал это место в припадке умопомешательства. Но возвратимся к предмету.

После этого невозможно сомневаться, — говорит д-р Леманн (стр.42), — что «халдейские» волшебники применяли те же приемы, как и знахари-врачеватели дикарей теперь; они изготовляли изображение того, на жизнь которого покушались, и так или иначе портили это изображение; после этого, как полагали, несчастье должно было постигнуть изображенное лицо. Здесь же имеется вполне определенное указание и на применение волшебного напитка: («вредный яд»). Но волшебник мог портить людей и одним взглядом. Но вера в «недобрый взгляд» или в «нехороший глаз» еще и теперь очень распространена не только по всей Азии, но и в Южной и Восточной Европе. Даже и анафема христиан нашла свой отголосок в клинописи.

«Гнусное проклятие действует на людей подобно злому демону; приговор проклятия тяготеет над человеком; приговор гибели тяготеет над ним; гнусное проклятие есть волшебство, которое вызывает безумие. Гнусное проклятие, оно душит человека как ягненка; его бог удалился из его тела; богиня его рассердилась и перешла в другое место».

Еще более сильное доказательство однородности, а следовательно и одновременности месопотамской культуры со средневековою, южно-европейскою, мы имеем в астрологии на берегах Тигра и Евфрата.

Нам говорят, что «еще во времена царя Саргона II, т.е. приблизительно за 700 лет до нашей эры, были переписаны с копий, относящихся к 12 веку до Р. Х, астрологические книги еще более глубокой (!) древности, часть которых чудом дошла до нас. Наиболее замечательные из этих книг, это большое сочинение по астрологии на 70—80 таблицах и большое авгуральное произведение приблизительно на 100 таблицах; кроме них имеется еще на 25 таблицах оглавление небольшого астрологического сочинения, разделенного на 25 глав, но от его текста кажется, ничего уже не сохранилось.