— Я понимаю только то, — трагическим голосом воскликнула миссис Мэтьюс, что вы чувствуете себя вправе оскорблять меня, как только возможно. Вам остается только арестовать меня… И я удивляюсь, почему вы медлите…
И тут снова вступил Гай. Он вцепился руками в спинку стула, на котором сидела мать, и срывающимся голосом заговорил:
— Никто не арестует тебя, мама. Вы очень проницательны, суперинтендант, но это… Это я отравил тетю Гарриет. Мама здесь ни при чем.
— Гай, идиот! — вскрикнула Стелла.
Но Гай не обратил на ее крик внимания, а продолжал квадратными глазами смотреть на Ханнасайда как завороженный. Миссис Мэтьюс, словно с трудом шевеля языком, пробормотала:
— Все это глупости. Не слушайте его. Я в этом совершенно уверена…
Ханнасайд посмотрел на Гая с некоторым любопытством, но на сей раз без всякой холодности:
— И каким же образом вы ее отравили, мистер Мэтьюс?
— Чаем, — сказал Гай. — Тем, который она пила за завтраком. Я спустился в столовую раньше всех. И я знал, что сестра всегда пьет кофе. Когда я говорил, что в то утро пил чай, я вам солгал. Я пил кофе.
— Господи, что ты говоришь, мальчик мой, — сказала миссис Мэтьюс. — Не слушайте его, суперинтендант, мой сын просто хочет выгородить меня.
— Так-так… А своего дядю тоже вы изволили отравить? — с тем же любопытством в глазах спросил Ханнасайд.
— Именно, я подлил ему никотин в виски, — с отчаянной решимостью отвечал Гай.
— Да хватит тебе, Гай, — прошипела Стелла. — Ты ведешь себя как трагик в дешевой мелодраме! Ты не пил кофе в то утро, ты не пьешь кофе по утрам, и я прекрасно помню, что ты пил чай, который, выходит, сам и отравил? Что за чепуху ты несешь!
Гай, не глядя на нее, спросил у Ханнасайда:
— Ну что ж, у вас есть ордер на мой арест?
— Боюсь, пока нет, — сказал Ханнасайд.
— Тогда потрудитесь выписать его…
— Я обязательно сделаю это, как только у меня будут достаточные основания, — хладнокровно отвечал Ханнасайд.
— Какие еще основания вам нужны? — воскликнул Гай, трясясь от возбуждения, но пытаясь казаться высокомерным.
В этот момент в комнату вошел сержант Хемингуэй с запечатанным пакетом.
— Извините меня, — бросил Ханнасайд официальным тоном, вскрывая пакет. Достав оттуда несколько скрепленных листков, он углубился в их изучение. Наконец он поднял глаза на Гая и сказал:
— Прошу прощения, мистер Мэтьюс, но у меня теперь явно нет оснований для вашего ареста. Вы, кажется, сказали, что подлили яд в чай мисс Гарриет, не так ли? Так вот, мисс Гарриет Мэтьюс НЕ ГЛОТАЛА никотина.
После этих слов в комнате повисло ошеломленное молчание.
Первым заговорил Гай:
— Как это она его НЕ ГЛОТАЛА? Ведь она же отравилась им?
— Да, но вы не так много знаете о ее отравлении, как пытаетесь рассказать, — заметил Ханнасайд. — Никотин не попал ей в желудок, он впитался в мягкие ткани рта — точнее, в десны, — он легонько помахал листками из распечатанного конверта. — Тут описаны результаты экспертизы, которых я так ждал. Итак, яд попал в рот мисс Гарриет Мэтьюс из тюбика зубной пасты.
— ТЮБИКА ЗУБНОЙ ПАСТЫ? — пробормотал Гай и замолк окончательно.
Ханнасайд аккуратно сложил листки и засунул в карман пиджака. И тут миссис Мэтьюс прошептала:
— Это значит, что убить мог любой…
— А вот я так не думаю, — с иезуитской усмешкой ответил ей Ханнасайд.
Но миссис Мэтьюс тут уж прорвало. Она поняла, что теперь обвинения против нее уже не столь весомы…
— Подумать только, ввести яд в зубную пасту! И как аккуратно это надо было сделать! Конечно, суперинтендант, я понимаю, что ваш долг — подозревать каждого, и вам вообще-то не позавидуешь! Боже мой, тюбик зубной пасты! А ввести яд туда можно было шприцем, да, наверное, шприцем… Но я сомневаюсь, чтобы у кого-нибудь в этом доме была такая штука!
Гай сделал нетерпеливый жест, прося ее помолчать, и сам спросил Ханнасайда:
— А вы можете сказать нам, как это было сделано?
— Пожалуйста, — кивнул Ханнасайд. — Яд был введен именно таким образом, который только что описала ваша мать. С помощью шприца. Никотин был введен через прокол в хвосте тюбика, примерно в середину. В пасте на донышке тюбика никотина нет, очевидно, его не было и в самом начале.
— Вот это да, — встряхнул головой Гай. — Хитро… И значит, это могло быть сделано когда угодно и кем угодно? Значит, тетя Гарриет несколько дней сама продвигала по этому чертовому тюбику свою смерть… Жуть!
— Это просто ужасно, — прошептала Стелла. — Какое дьявольское убийство…
— Так значит, суперинтендант, это убийство могло быть совершено в любой момент? — сказала миссис Мэтьюс.
— Да, верно, но только НЕ ЛЮБЫМ ЧЕЛОВЕКОМ… — отвечал Ханнасайд с холодной улыбкой.
Она взмахнула руками, явно выходя из своей всегдашней роли:
— Всякий, кто бывал в этом доме, мог сделать это!
— Вероятно, — согласился Ханнасайд. — Но далеко не у всех были мотивы для убийства мисс Гарриет.
— О, мистер Ханнасайд! — Миссис Мэтьюс скорбно покачала головой. — Неужели мы знаем что-нибудь о жизни другого человека? Это — загадка… Ведь даже я, которая столько лет жила со своей золовкой бок о бок, и то не могу сказать, были ли у нее недоброжелатели или просто враги! Она была странной, очень эксцентричной женщиной. Я часто думала, не было ли чего-то такого в ее прежней жизни, что могло бы…
— Но если вы, живя с ней, как говорите, столько лет вместе, мало что знали о тайнах ее прошлого, то скорее всего никаких тайн просто нет? — резонно заметил на это Ханнасайд с оттенком презрения в голосе. — И обнаружение того факта, что яд был введен через зубную пасту, уверяю вас, никоим образом не расширяет круг подозреваемых.
— Что за кошмар! — вдруг закричала Стелла. — Вы пытаете нас тем, чего мы не знаем и знать не можем! Не дергай меня, мама, погоди… Что вы пристали к нам?! Может быть, тетя Гарриет что-то знала — и ее убили именно из-за этого! В конце концов, у вас же был подозреваемый, тот человек, с такой гадской фамилией…
— Ну, кто именно? — подстегнул ее Ханнасайд с некоторой издевкой.
— Да не знаю я, не помню! — крикнула она в бешенстве. — Но почему бы вам не заняться своими прямыми обязанностями и постараться найти его? Может быть, тетя Гарриет что-то знала о нем! Вы же ничего не знаете, а пытаетесь учить нас жизни! Вы же не знаете, как тетя Гарриет была на ножах с дядей! Она его просто ненавидела! Может быть, у нее созрел план убийства Грегори и она поручила его… Ладно, я понимаю, что это слишком далеко идущие предположения, но то же самое — ваши подозрения в отношении мамы! Неужели, по-вашему, она могла хладнокровно, используя всякие там шприцы или тюбики, сделать это только для того, чтобы единолично владеть этим паршивым домом?! Да будь он проклят, и если уж вы настолько глупы, что думаете так, то у меня было не меньше мотивов!
— И у меня, — добавил Гай. — Покруче даже, чем у Стеллы.
— Нет, ты-то здесь при чем? — огрызнулась сестра. — Ты единственный из всей семьи ее любил! Не ври. Она тебя тоже любила. Причем больше прочих…
— И оставила мне деньги по наследству, — заметил Гай. — Я мог ее убить из-за этих денег.
— Да тебе же эти деньги были не нужны! Суперинтендант, все это полная чепуха насчет наследства тети Гарриет! У нее были буквально гроши… И теперь, когда дядя Грегори умер, Гай ведь может свободно распоряжаться тем капиталом, который у него был… — Стелла осеклась в ужасе, понимая ошибку, и попыталась ее выправить: — Нет, нет, я хотела только сказать, что…
Дверь распахнулась, и веселый голос произнес:
— Какое трогательное единение! Как приятно видеть семейство в таком сердечном согласии, пусть даже за счет нескольких выведенных из игры его членов! И как хорошо, что здесь же и милейший суперинтендант, по которому за одни только сутки я уже успел соскучиться!
— Ох, Рэндалл, это ты… — прошептала Стелла, бросаясь к нему и прижимаясь к его плечу…
Рэндалл положил свою руку на ладошку Стеллы, но только чтобы аккуратно отцепить ее от своего рукава.