— Ну, интересно, кто лежит здесь: скиф или славянин?!

С этими словами Ростислав с силой всадил штык лопаты в затвердевшую землю, придавил его ногой и выбросил большой ком земли, покрытый травой. За ним начали копать Георгий Борисович и поочерёдно Юра и Павел. Мультик улёгся на теневой стороне кургана и сладко заснул.

Я сняла начало работы, общий вид кургана, присела на траву и с интересом смотрела на раскопки. Мне ещё не приходилось видеть работу археологов. Груда земли уже высилась подле кургана — его раскопали почти на одну треть. У Ростислава и Георгия Борисовича рубашки на спине потемнели от пота. Ребята свои поснимали. Спина у Володи стала краснеть.

— Смотри, сожжёшься! — крикнула я ему.

Но он только откинул упавшие на лоб волосы, усмехнулся и продолжал копать. Загорелые спины Юры и Павла отливали на солнце медью.

— Товарищи! — закричал вдруг Юра. — Лопата звякнула о железо!

— Осторожнее! — бросились к нему Георгий Борисович и Ростислав.

Через несколько секунд Юра торжественно вытащил из разрыхлённой земли потемневшую бронзовую стрелу.

— Скифская, — разочарованно произнёс Георгий Борисович.

— Да-а, скифская стрела, будь она неладна! — повторил и Ростислав.

— Докапывайте раскоп, ребята, — распорядился Георгий Борисович, — нам надо успеть засветло приехать в Алчедар. Там, как нам сообщили в Москве сотрудники молдавского Института истории, находится большое городище. Как называют местные крестьяне: «четацуя», по-молдавски «крепость». Так после войны с турками здесь стали называть любые городища, окружённые валом.

— Георгий Борисович, — спросила я, — а зачем докапывать курган, если там скифы?

— Есть незыблемый закон археолога: если начаты раскопки, то надо копать до конца. Скифы нас тоже интересуют, — ответил он, переворачивая на спину подбежавшего Мультика, — но сейчас у нашей разведки иная задача.

Псу такое обращение не понравилось, и он тихонько зарычал.

— А ты, оказывается, умеешь постоять за себя? — удивился Георгий Борисович.

Глава четвёртая. Лагерь в Алчедаре

Когда мы подъезжали к Алчедару, солнце уже стояло ниже; тень, отбрасываемая нашей машиной, стала длиннее. Бескрайняя степь превратилась в поля золотистых огромных цветов подсолнуха.

— Хороший урожай, много масла будет. Может, и у нас так, — задумчиво произнёс Юра.

— А ты откуда? — спросил Володя.

— Наш колхоз недалеко от города Сороки. Места там до чего красивые! Даже курортники приезжают на лето.

— Валентина Львовна, вы ещё живы? — донёсся до нас голос Георгия Борисовича.

— В-валентина Львовна жива, а вот Лёва, по-моему, загнулся, — ответил вместо меня Володя.

— Ты раньше меня загнёшься, — огрызнулся лежавший на свёрнутой палатке Лёва.

— Ребята, бросьте, — примиряюще сказал Павел и, подмигнув Юре, сказал что-то по-молдавски.

Они оба громко запели весёлую молдавскую песенку:

Володя, Лёва и я быстро усвоили припев и подпевали кто как мог.

С этой озорной песней проехали мы большое красивое село Алчедар. Встречные прохожие с удивлением смотрели на мчащийся странный фургон, из которого доносилось громкое пение и выглядывала бородатая собачья голова.

Босоногие, загорелые черноглазые ребята бежали некоторое время за нами, но вскоре остановились и помахали нам вслед. С этой же весёлой песней мы выехали на пересохшую просёлочную дорогу.

Вскоре справа зазеленели знаменитые молдавские кодры.

— Кодры, — нараспев с важным видом объяснил мне и Лёве Юра, — это возвышенность, находящаяся между реками Реут и Прут, пересечённая оврагами и балками. Во многих местах она покрыта густыми лесами. Чаще всего в них встречаются дуб и граб, акация и клёны, реже — ясень и платаны. Наш лагерь будет разбит на опушке такого леса, и вы всё увидите, — добавил он уже обычным голосом.

Машина проехала ещё немного вперёд, свернула с дороги и остановилась на опушке леса. Здесь, на зелёной поляне, окружённой высокими деревьями, мы должны были разбить лагерь.

— Приехали, вылезай! — крикнул нам Александр Степанович.

Мы все спустились на землю и окружили Георгия Борисовича. Он вынул из своей походной сумки какой-то чертёж и внимательно рассматривал его.

— Напротив этого леса, метрах в пятистах отсюда, находится Алчедарское городище, вот на этой возвышенности. Пойдём туда завтра. А сейчас, товарищи, разгружать быстро машину! Мы должны ещё засветло поставить палатки. Валентина Львовна и Лёва, соберите хворост для костра, и побольше.

Небо стало темнее; последний солнечный луч уже уходил с поляны. Мы с Лёвой сделали несколько шагов по лесу, увидели множество сухих сучьев и быстро собрали большие охапки. Отнесли в лагерь и снова вернулись в лес. Здесь уже совсем стемнело. Высокие деревья закрывали небо. Казалось, что за кустами кто-то движется. Лёва от меня не отходил. На этот раз мы набрали ещё большие охапки хвороста и, не признаваясь друг другу в малодушии, вернулись на опушку. Там работа шла вовсю. Вбивались в землю колья для палаток, разгружались ящики с посудой и продовольствием. Два больших парусиновых мешка набивались сеном. Предусмотрительный Александр Степанович, пока мы копали в Оргееве курган, где-то его раздобыл и положил к нам в машину.

— Товарищи, сейчас мешки с сеном дать только Валентине Львовне и Лёве. А завтра Александр Степанович съездит в село, получит разрешение и привезёт сена столько, что на всех хватит, — распорядился Георгий Борисович.

— А для чего ещё сено? — удивился Лёва.

— Здесь, несмотря на жару, ночью большая влажность. Если спальные мешки класть прямо на землю, быстро отсыреют, да и жёстко спать, — ответил мальчику Ростислав.

Он и Георгий Борисович поставили первую палатку, принялись за вторую и поторапливали остальных. Солнце уже село. Александр Степанович принялся за костёр. Он снял с машины несколько кирпичей, положил их друг на друга, между ними хворост и разжёг его. Поставил на кирпичи над огнём большущий экспедиционный чайник, сел и закурил свой неизменный «Беломор». Володя вынимал из ящика кружки, миски, хлеб, чай и сало. Павел и Юра натягивали брезент третьей, и последней, палатки. Лёва вынимал из машины спальные мешки. Мультик ходил вокруг полянки и всё тщательно обнюхивал. Я расстелила на ящике с оборудованием клеёнку и стала резать хлеб и сало.

У Лёвы, несмотря на усталость, горели глаза: всё ему было интересно, всё было ново для него.

— Валентина Львовна, — подошёл ко мне Георгий Борисович, — выберите палатку для себя и для Лёвы. В остальных двух разместимся мы с Ростиславом и трое ребят. Александр Степанович, как всегда, ночует в машине.

— Товарищи! — крикнул Ростислав. — Внимание! Колодец находится напротив лагеря, под зелёной возвышенностью.

Я выбрала крайнюю правую палатку. Мы с Лёвой быстро разложили по обе её стороны мешки с сеном, на них — спальные мешки. Из сдвинутых чемоданов сделали столик и поставили его между постелями. Подстилку Мультика я положила со своей стороны.

Яркий свет неожиданно проник сквозь щель в нашу палатку. Мы с Лёвой вылезли наружу. Это Александр Степанович развернул в сторону лагеря машину, включил фары и осветил нашу полянку.

— На время ужина! — торжественно сообщил он. — На время ужина по случаю приезда! — И, улыбаясь, добавил: — Валентина Львовна, а ваш Мультик совсем ослаб. Наверное, впервые столько километров отмахал на грузовой…