Дубенский не заметил, как приблизился Кондратьев. Он подхватил парня под руку с другой стороны, и они, все трое, ненадолго застыли на месте.
Парень тяжело дышал, как гончая после долгого бега. Постепенно он отдышался и смог говорить.
Крыша дрожала под ногами — с каждым мгновением все сильнее и сильнее.
— Жалко будет, если она упадет… — ни к кому не обращаясь, в пустоту сказал Дубенский.
— Ага… — прохрипел парень. — Там, внизу, мой мотоцикл…
— Нормально, ребята… — сказал Кондратьев и притянул их к себе.
Они обнялись — трое мужчин, почувствовавших, что они — одной крови. Трое мужчин, которые СМОГЛИ.
Наверное, так было легче — вместе, обнявшись.
Из материалов чрезвычайной комиссии.
Полное обрушение Башни произошло в 21:14 по московскому времени. Здание покачнулось и стало медленно оседать, складываясь внутрь.
На сегодняшний день причины катастрофы остаются невыясненными. Возможно, когда уберут завалы, следствию предстанут новыефакты, позволяющие сделать какие-то выводы…
Когда Башня стала рушиться, женщина в черной кожаной куртке с надписью «Ksteen» на спине зябко поежилась, словно от холода.
Она плакала, прижимая к себе грязного, с обожженными волосами, мальчика. Она плакала, как и почти все, сидящие на асфальте троллейбусного круга в Серебряном Бору.
Она, наверное, даже не сознавая, что делает, запустила руку в карман и достала оттуда расплавленную шоколадку «Twix». Подержала ее в руке, на мгновение застыла, а потом снова засунула блестящий пакетик в карман и снова стала плакать.
Сын… Да еще вот эта вот шоколадка — это все, что у нее было. Больше ничего.
Но странное дело — она чувствовала безымянное тепло, исходящее от шоколадки.