Рассерженная Венера с разбегу проскочила дальше. И сейчас же тоже свернула в кусты.

За зелёной изгородью из кустов сирени она увидела дерзкую девчонку. Ещё задыхаясь от бега, сверкая белоснежными зубами, она что-то рассказывала Игорю Валявскому и Витьке Олейникову.

— Явление второе, — проговорил Витька. — Планета Венера, сорвавшаяся со своей орбиты!

— Я тебе сейчас всыплю! — в ярости закричала Венера, бросаясь к девчонке.

Игорь Валявский шагнул ей навстречу и схватил за руки.

— Матч бокса отменяется из-за разности весовых категорий, — сказал он.

— Она психобольничная? — весёлым голоском прочирикала девчонка из-за спины Игоря.

— Нет, Маринка! На неё только временами находит, — с усмешкой пояснил Витька.

— На тебя самого находит! — взвизгнула Венера.

Игорь с трудом удерживал её за руки. Она вырывалась круглое лицо её налилось кровью.

— Синьорита планета Венера, — самым вежливым голосом заговорил Витька. — Я имею честь предупредить вас, что, если вы не успокоитесь, то на вашей поверхности и в нейлоново-капроновом покрове произойдут неприятные… я бы даже сказал, ужасные изменения! Отпусти её, Игорь… Ожидается космическая катастрофа.

Игорь разжал руки. Венера, злая, встрёпанная, сжав кулаки, шагнула к Витьке. Тот со скучающим, безмятежным видом насвистывал:

— Капитан, капитан улыбнитесь…

— Ну, хорошо, — выдохнула Венера. — Ладно, хулиганы! Я сейчас иду к дежурному по лагерю. Вас всех, всех надо отправить в милицию.

— Фу, как это нелепо! — Витька сморщился, словно от зубной боли. — Бывшая богиня Венера вдруг топает в милицию.

Светловидова скрылась за углом столовой. И тогда Игорь спросил хохочущую Маринку:

— Что же всё-таки произошло, Маринка? Зачем мы тебе потребовались?

— Колька меня послал до вас, — пояснила девочка. — Ему самому некогда, он наш виноград опрыскивает. А мне велел найти вас и сказать, что за горсоветом, на пустыре, как и в прошлом году, ямы роют.

— Ямы?! Какие ямы? — удивился Витька.

— Ну, эти самые… Научные ямы.

— Ничего не понимаю! — пожал плечами Игорь. — Какие научные ямы?

— До вас доходит, как до телеграфного столба песня! — рассердилась Маринка. — Я же вам русским языком поясняю: приехали учёные, раскапывают старинный город… И уже говорят, нашли какие-то крынки. И ножи, и фигурки. А их сделали еще древние люди две тысячи лет назад. Вот Колька и говорит — иди расскажи об этом. Может быть, они туда экскурсию сделают…

— Ну, вот теперь всё понятно. Маринка! Спасибо! Большое спасибо тебе! — поблагодарил Витька.

— А что?! Это же здорово, пойти посмотреть, как раскапывают старинный город! — обрадовался Игорь. — Надо сейчас же сказать нашей Алле.

— Да! Это как раз то, что мне надо! — сказал Витька, всё ещё не решивший, как поступить со своими находками.

Кусты раздвинулись, и перед ребятами оказался Арташес Геворкович в сопровождении торжествующей Венеры Светловидовой. Дремучие брови физрука были строго нахмурены.

— Вот она, Арташес Геворкович, — слезливым голосом зачастила Венера. — Это она меня с ног сбила… Меня, дежурную! А Олейников и Валявский за неё заступаются.

— Эта?! — Брови Арташеса Геворковича удивлённо взметнулись. — Вот эта самая девчоночка тебя сбила с ног?

— Ну да! Я ей говорю: «нельзя», а она как дёрнет меня за ноги! А я как свалюсь на песок. Даже в глазах потемнело.

— Зачем же ты врёшь? Пионерка, а врёшь! — Маринка покачала головой. — Это же стыдно — врать и наговаривать.

— Значит, ты её не сбивала с ног? И в глазах у неё не темнело? — весело спросил Арташес Геворкович.

— Ну, с ног я её, конечно, сбила, — призналась Маринка. — И о песок она шлёпнулась затылком, это верно. Только как было дело? Я подхожу к ней — тихо, мирно. И вежливо прошу: «Девочка, позови Алёшу или Игоря». А она бросилась на меня, как дикая кошка, и стукнула в плечо. А мне обязательно надо поручение выполнить… Ну, и тогда…

Маринка замолчала, надулась и уставилась в землю.

— И тогда ты тихо, мирно и вежливо сбила её с ног! — Арташес Геворкович рассмеялся. — Вот видишь, Венера, что значит отсутствие спортивной закалки. Девочка-то, наверное, вдвое легче тебя и слабее, а легко с тобой управилась.

— Она же не имела права, Арташес Геворкович.

— А ты имела право бить её в плечо? Кто тебе давал такое право? — строго спросил физрук. Затем он посмотрел на Маринку. — Что же это за срочное поручение у тебя было? От кого?

— От брата… От Кольки…

Маринка всё ниже опускала голову.

— От какого Кольки?

— Это же, Арташес Геворкович, сестрёнка нашего проводника, — подсказал Игорь. — Помните, на Сарынсу с нами ходил? Он сообщил, что учёные приехали, древний город раскапывают… И даже посуду какую-то уже нашли…

— А! Это интересно! Очень интересно! — Арташес Геворкович взглянул на Венеру и покачал головой. — А ты не хотела вызвать ребят! Да ещё драку затеяла…

Круглое лицо Светловидовой стало пунцовым. Но чёрные глаза по-прежнему были злыми и колючими. Она обиженно поджала губы.

— Ну, вот! Я же теперь и виновата!

— Конечно, и ты виновата! — сухо проговорил Арташес Геворкович. — И очень плохо, что ты не умеешь признавать собственных ошибок! Трудно, очень трудно бывает в жизни такому человеку, который всегда считает одного себя правым!

36. Голос далёких времён

Шестой отряд собирался на экскурсию. Подтянутые, аккуратно одетые мальчишки и девчонки строились около выхода на пляж, и Зина Симакова в последний раз проверяла — всё ли в порядке.

— Кто тебе рубашку гладил? — недовольно спросила она Игоря Валявского.

— Я сам!

— Оно и видно! — Зина покачала головой. — Так поёрзал, поёрзал утюгом — и думает, что выгладил. Вернёмся, зайдёшь ко мне. Покажу, как надо гладить.

— Хорошо, Зинуха, — покорно согласился Игорь.

Быть может, в другое время он стал бы спорить против этого девчачьего диктата. Даже Зине Симаковой не полагаюсь унижать мальчишескую гордость. Но сейчас такой спор мог окончиться тем, что Зина оставила бы его в лагере. А этого Игорь не хотел и боялся.

— Вера! Опять у тебя галстук, словно корова жевала! — возмутилась Зина.

— Я же к сбору готовилась, репетировала, — пояснила Вера Сидоренко.

— Это что же, ты каждому встречному станешь объяснять, что тебе некогда было сегодня погладить галстук? — не повышая голоса, спокойно спросила Зина. — Ты же весь наш отряд опозоришь! Беги в корпус, возьми мой галстук. Тот шёлковый. Он на верхней полке в тумбочке лежит.

Вера помчалась к спальному корпусу.

— Давайте, ребята, как решили, так своё решение выполнять будем на все сто! — громко сказала Зина. — Ведь что мы постановили? Растяп и нерях в походы не брать. А сегодня опять у многих грязные рубашки. И шапочки надеты кое-как. — У нескольких мальчишек она поправила синие шапочки-«испанки» с чёткой белой надписью: «П/л «Спутник». — Значит, не обижайтесь, если кое-кто к следующему походу допущен не будет.

— Это, конечно, правильно, Зина, — заговорил Алёшка Комов, — только уж больно быстро здесь рубашки пачкаются. В прачечной уже ругаются.

— А язык у тебя, Алексей, имеется? Сказал бы мне. Что нам, девчонкам, трудно рубашку выстирать?

Зина продолжала обход под почтительными взглядами мальчишек и девчонок, толпящихся вокруг шестого отряда.

— Это куда же вы сегодня топаете? — с откровенной завистью спросил у Альберта долговязый Серёжка-Портос. — Опять в поход?

— Нет. Сегодня мы идём в город. Там учёные делают раскопки.

— Раскопки? — не понял долговязый.

— Ну да! Всякие древности ищут.

— И нашли?

— Да. Говорят, уже нашли.

— И золото, наверное?

— Не знаю… Может быть, и золото.

Альберт осмотрелся по сторонам и тихо спросил: