Духовные учителя и традиции
Четыре Благородные истины буддизма
Сатьяраджа дас
В этом докладе, прочитанном перед группой последователей буддизма, ученый-религиовед Сатьяраджа дас (Стивен Роузен) размышляет о том, насколько вайшнавская философия согласуется с основными принципами этой религии.
Уважаемые участники встречи! Я обращаюсь к вам как представитель вайшнавизма, хотя, сказать по правде, что касается качеств и духовного опыта, тут мне пока еще далеко до идеального вайшнава. И все-таки я попытаюсь изложить вам принципы этой авторитетной и освященной веками религиозной традиции — так, как передал их нам один из самых возвышенных ее учителей Его Божественная Милость А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада, основатель и духовный наставник Международного общества сознания Кришны. Позволю себе добавить, что Его Божественная Милость — мой духовный учитель.
Почтенный Бодхи Сантош Роши, глава и духовный наставник вашего общества, попросил меня сказать несколько слов о Четырех Благородных истинах буддизма. Для меня это особая честь, ибо те же самые истины лежат и в основе вайшнавской философии. Б своем кратком докладе я попытаюсь рассказать об этом.
Однако, прежде чем приступить, мне хотелось бы вкратце напомнить, о каких именно истинах пойдет у нас речь. Пожалуйста, поправьте меня, если я вдруг ошибусь: 1) истина о страдании и его всеобщности; 2) истина о причине страдания, связанная с пониманием страдания как явления онтологического; 3) истина о прекращении страдания и 4) истина о Пути, неразрывно связанная с предыдущей.
Если возражений нет, мне хотелось бы начать с объяснения первых двух Благородных истин: о страдании и его причине.
Первая и Вторая Благородные истины
Мы, как буддисты, так и вайшнавы, глубоко размышляем о жизни и материальной природе — не только о красоте природы, но и о том, насколько суровой бывает жизнь. Но вопреки мнению многих, глубокий и пристальный взгляд на жизненные трудности вовсе не обязательно означает негативное отношение к ним. Когда у человека есть наставник, постигший свою истинную природу, страдания могут стать первым шагом к духовному просветлению. Не увидев с ужасающей ясностью темные стороны жизни, мы, вероятнее всего, будем оставаться их пленниками. А пока мы пленники материального существования, весьма затруднительно стремиться к чему-то высшему.
Любое счастье, любое удовольствие в этом мире временно; оно неизбежно подойдет к концу. Это очевидный факт. Значит, страдание в той или иной степени неизбежно. И если человек признаёт это и даже если пытается отыскать смысл, заключенный в страданиях и боли, вовсе не значит, что он сторонник философии «зелен виноград». Он просто реалист. Поэтому в большинстве духовных традиций мира человеку рекомендуется углублять одновременно знание о невежестве и знание о трансцендентном, чтобы постепенно подняться над земным и утвердиться в подлинной благости.
Духовная эволюция занимает некоторое время, поскольку происходит постепенно: от невежества — к страсти, затем — к благости, и, наконец, — к чистой благости, то есть трансцендентному состоянию. Чтобы способствовать духовному прогрессу верующих, как вайшнавская, так и буддийская традиции открыто говорят о том, что материальной жизни неизбежно сопутствуют страдания. И в буддизме, и в вайшнавизме важную роль играют такие медитативные практики, цель которых, например, — помочь адепту осознать неотвратимость смерти, рождения, старости и болезней и понять, как эти явления сказываются на жизни людей. Знание об этом может побудить человека выйти за рамки материализма и всерьез устремиться к божественному.
Что касается рождения, смерти, старости и болезней — история Будды сегодня известна каждому. Благородного царевича Сиддхартху Гаутаму (который впоследствии станет Буддой) с юных лет ограждали от знания о человеческих страданиях. Однажды, когда царевич впервые покинул пределы своего дворца и увидел умирающего, роженицу, больного и старика, он спросил слугу, все ли на свете проходят через подобные тяготы и страдания. Слуга ответил, что эти беды обязательно рано или поздно настигнут человека на его жизненном пути. В тот момент Будда решил найти способ избавить человека от страданий.
В древнеиндийских Ведах говорится в основном о трех видах страданий. Это страдания, причиняемые нам собственным телом и умом, страдания, вызванные телами и умом других существ, а также страдания от стихийных бедствий. В санскрите для обозначения страдания используется слово духкха, которое также может переводиться как «боль», «несчастье», «скорбь», «бедствие» и «крах». Насколько мне известно, вы пользуетесь тем же самым термином. В буддизме принято считать, что причиной духкхи является авидъя, невежество. Мы тоже так считаем. Мой духовный учитель Шрила Прабхупада начинал свою проповедь на Западе, убежденный, что люди страдают от нехватки знания. Он утверждал, что духовное знание — единственный способ облегчить их страдания. Поэтому он неустанно трудился над переводами древних ведических текстов и личным примером учил тому, что значит жить с духовным энтузиазмом. Он остро чувствовал чужие страдания и хотел помочь людям справиться с ними.
Невежество начинается с того, что человек отождествляет себя с телом. Когда жизненная сила, или пребывающая в теле душа, ошибочно отождествляет себя с набором материальных элементов (а ведь тело — это только набор элементов, даже если мы считаем его самим собой), она попадает во власть иллюзии, и отсюда начинаются все ее страдания. В «Бхагавад-гите», одном из основополагающих текстов вайшнавской традиции, открыто провозглашается, что тело и душа отличны друг от друга и что невежество, иллюзия, а значит, и страдания возникают от того, что душа ошибочно отождествляет себя с материей.
Я понимаю: для буддистов это щекотливый вопрос. Бодхи Сантош Роши и я провели немало времени, обсуждая сложности в буддийском понимании души и перевоплощения. В буддизме существуют разные мнения по данному вопросу, однако мне не хотелось бы делать категорических утверждений на этот счет, ибо это выходит за рамки нашего доклада. Замечу, однако, — и Бодхи Сантош Роши наверняка со мной согласится — что в самых ранних своих формах индийский буддизм разделял ведические представления о природе души и перевоплощении. То же можно сказать и о большинстве течений северного буддизма, Махаяны, и о тибетском буддизме, где учение о перевоплощении занимает центральное место.
Но даже в тех направлениях буддизма, где существование души отвергается, мы видим твердую убежденность в том, что причиной иллюзии, а значит, и страданий является тело. В таких школах просто начинают со следующего шага: не заостряя внимание на различиях тела и души, задаются вопросом: «В чем смысл отождествления себя с телом?»
Давайте же и мы начнем с этого. Итак, что значит отождествлять себя с телом? Прежде всего, такое отождествление порождает желание, или страсть. В буддизме это желание называется танха, или тршна, то есть «жадность» и «потворство чувствам». Если у вас есть тело, вполне естественно, что вы заботитесь об удовлетворении его потребностей. Однако большинству людей кажется недостаточным просто удовлетворять запросы тела. Они пускаются в безудержные чувственные наслаждения. Прабхупада сравнивал чувственные наслаждения с солью: положишь много — невкусно, положишь мало — тоже невкусно.
Поэтому и буддизм, и вайшнавизм проповедуют «срединный путь» — путь, на котором удовлетворение чувств не отвергается полностью, однако не допускается и чрезмерное потакание им. Как мы узнаём из второй главы «Гиты», все беды начинаются с того, что человек созерцает объекты чувств. Созерцание перерастает в привязанность и в конечном счете в эгоистическое желание. А из желания возникает гнев. Почему гнев? Как мы уже сказали, все удовольствия в этом мире временны и потому неминуемо подходят к концу. В конце концов мы теряем то, к чему были привязаны, и это заставляет нас гневаться. Когда мы гневаемся, говорит «Гита», мы не в состоянии мыслить здраво и впадаем в иллюзию. Это ведет к потере памяти, и тогда мы утрачиваем разум. (Согласно «Гите», разум характеризуется хорошей способностью к запоминанию и рассуждению.) Понятно, что в таком состоянии ума человек не способен вести духовный образ жизни.