— Только не говори мне, что ты ничего не понимаешь.

Леони задрожала.

— Мадам!..

— Дорогая, он по уши в тебя влюблен, об этом, наверняка, знает уже весь свет! И честное слово, именно тебя я желала бы видеть своей сестрой!

— Мадам, вы, несомненно, ошибаетесь!

— Ошибаюсь? Я?! Можешь поверить, мне хорошо знакомы все признаки! Я много лет знаю Джастина и никогда еще не видела его в таком состоянии. Глупышка, как ты думаешь, почему он заваливает тебя драгоценностями?

— Я его воспитанница, мадам.

— Фи! — Ее светлость прищелкнула пальцами. — Какая чушь! Тогда ответь, зачем он сделал тебя своей воспитанницей?

— Не знаю, мадам. Я об этом не думала.

Ее светлость чмокнула Леони.

— Говорю тебе, ты станешь герцогиней еще в этом году!

Леони оттолкнула ее светлость.

— Это неправда! Вы не должны так говорить!

— Как так? Неужели есть кто-то, кто тебе нравится больше, чем Монсеньор?

— Мадам, — Леони стиснула кулаки, — я многого не понимаю, но я знаю… Я слышала, что говорят, когда такие люди, как Монсеньор, женятся на простолюдинке. Я всего лишь сестра владельца таверны. Монсеньор не может на мне жениться. Мне даже в голову такое не приходило.

— Выходит, я подала тебе идею! — безжалостно сказала Фанни.

— Мадам, умоляю, не говорите никому об этом.

— Я-то не стану болтать, дитя мое, но все и так знают, что Эйвон у тебя в руках.

— Вовсе нет! Терпеть не могу, когда вы говорите таким тоном!

— Милая, мы же с тобой женщины! Что тебя смущает? Поверь мне, Джастин ни перед чем не остановится. Ты, быть может, и не высокого происхождения, но стоит ему заглянуть в твои глаза, и об этом будет забыто.

Леони упрямо покачала головой.

— И все-таки я не настолько глупа, мадам. Женитьба на мне станет позором для него. Его избранница должна быть ровней Монсеньору.

— Чушь, дитя мое! Если Париж принял тебя без лишних расспросов, то почему бы так же не поступить и Эйвону?

— Мадам, Монсеньор никогда не полюбит незнатную женщину. Я столько раз слышала это от него.

— Не придавай значения болтовне Джастина, дитя мое! — Леди Фанни уже жалела, что завела этот разговор. — Давай-ка я завяжу ленту! — Ее светлость начала суетливо расправлять оборки на платье Леони, но в конце концов не удержалась и прошептала ей на ухо: — Милая, а ты любишь его?

— О, мадам, я всегда его любила, но я никогда не думала… пока вы не раскрыли мне глаза…

— Успокойся, дитя мое, успокойся! Прошу тебя, не надо плакать! Глаза покраснеют!

— Какое мне дело до дурацких глаз! — отмахнулась Леони, но все же вытерла слезы и позволила леди Фанни пройтись пуховкой по своему аккуратному носику.

Через несколько минут дамы спутались в холл, где их поджидал Эйвон. Увидев его милость, Леони густо покраснела. Герцог пристально посмотрел на девушку.

— Тебя что-то беспокоит, дитя мое?

— Ничего, Монсеньор.

Он ласково ущипнул ее за подбородок.

— Уж не воспоминание ли о поклоннике королевских кровей заставило тебя покраснеть, ma fille?

При этих словах Леони тут же пришла в себя.

— Ба! — презрительно воскликнула она.

В этот вечер принц Конде не присутствовал на приеме у мадам де Воваллон, но многие другие пришли исключительно из-за Леони; некоторые специально явились пораньше, чтобы успеть записаться на танец с девушкой. Эйвон, как всегда, припозднился. Мадам де Воваллон, у которой, к счастью, не имелось дочерей на выданье, бросилась навстречу его милости.

— Друг мой, целый сонм юных щеголей битый час осаждает меня, требуя познакомить с вашей 1а petite. О, Фанни, Маршеран снова здесь! Позвольте мне подобрать… Наверное, лучше сказать, выбрать кавалера для Леони. То-то будет скандал! Пойдемте, дитя! — Хозяйка дома подхватила Леони и увлекла в сторону танцевальной залы. — Ох, милое дитя, вы взбудоражили весь Париж! Будь мои дочери немного постарше, я бы умерла от злости! А теперь скажите, дитя мое, кто поведет вас в первом танце?

Леони оглядела зал.

— Мне все равно, мадам. Скажем… О! — Она резко отпустила руку мадам де Воваллон и с радостным воплем рванулась вперед. — Милорд Мериваль, милорд Мериваль!

Энтони Мериваль обернулся.

— Леони! Ну что, дитя мое, как ты здесь проводишь время? — Он поцеловал девушке руку. Леони вся так и светилась радостью. — Я надеялся, что встречу тебя сегодня.

Мадам де Воваллон коршуном набросилась на них.

— Фу, что за поведение? — возмущенно пропыхтела почтенная дама и тут же рассмеялась. — Так это и есть ваш кавалер? Хорошо, petite. По-видимому, вы прекрасно обойдетесь без моих наставлений. — Она шаловливо погрозила пухлым пальчиком и направилась к леди Фанни.

Леони взяла Мериваля под руку.

— Я так рада видеть вас. Мадам Мериваль тоже здесь?

— Нет, дитя мое, я здесь один. Не стану отрицать, что привели меня сюда некие слухи, которые докатились даже до Лондона.

Девушка склонила набок голову.

— Какие слухи, месье?

Мериваль широко улыбнулся.

— Слухи о безумном успехе, достигнутом…

— Мной! — воскликнула она и хлопнула в ладоши. — Милорд, я здесь le dernier cri[116]. Поистине, это так! Леди Фанни то и дело твердит об этом. C'est ridicule, n'est-ce pas?[117] — Она увидела, что к ним приближается Эйвон, и величественно кивнула его милости. — Монсеньор, смотрите, кого я нашла!

— Мериваль? — Герцог поклонился. — Какими судьбами?

— До Лондона дошли кое-какие слухи, — улыбнулся Мериваль. — Так что я не мог не приехать!

— Мы так рады! — восторженно вскрикнула Леони.

Его милость протянул Меривалю табакерку.

— Что ж, дитя выразило наше общее мнение, — усмехнулся он.

— Эй, Тони, это ты, или я совсем спятил? — раздался веселый голос. Руперт крепко пожал Меривалю руку. — Где ты остановился? Когда приехал?

— Вчера вечером. У де Шателе. И, — Мериваль обвел всех взглядом, — мне не терпится услышать о том, что с вами произошло!

— Ах да, ты тоже поучаствовал в этой истории, — вспомнил Руперт. — Боже, какая была гонка! А как мой друг… Вот черт, неужели я снова забыл его имя… Манверс! Ну да, Манверс! Как он себя чувствует?

Мериваль округлил глаза.

— Прошу тебя, не упоминай при мне это имя! Вы все улизнули из Англии, а меня оставили на съедение этому монстру!

— Давайте отыщем укромный уголок, — предложил Эйвон и повел всю компанию за собой. — Надеюсь, Энтони, вы смогли удовлетворить оскорбленного мистера Манверса?

Мериваль удрученно покачал головой.

— Он жаждет вашей крови и на меньшее не согласен. Так расскажите же, что с вами произошло.

— Хорошо, — протянул его милость, — только по-английски и вполголоса.

Вновь была изложена история о похищении и освобождении Леони. В самом интересном месте появилась мадам де Воваллон и решительно увела Леони в танцевальную залу. Руперт вздохнул и отправился в карточный зал. Мериваль и Эйвон остались одни.

Мериваль взглянул на герцога.

— А что говорит Сен-Вир об успехе Леони? — поинтересовался он.

— Почти ничего, — ответил его милость. — Но боюсь, ему все это пришлось не по душе.

— Она не знает?

— Не знает.

— Но ведь сходство поразительное, Аластер! Что говорят в Париже?

Эйвон ухмыльнулся.

— Париж полон слухов. Так что мой дорогой друг Сен-Вир живет под страхом разоблачения.

— Когда вы собираетесь нанести удар?

Эйвон устроился на диване, закинул ногу на ногу и принялся задумчиво изучать пряжку на туфле.

— Пока, дорогой Мериваль, об этом знает один Господь. Я должен получить доказательства от самого Сен-Вира.

— Досадно, чертовски досадно! — Мериваль сел рядом. — У вас совсем нет доказательств?

— Совсем.

Мериваль рассмеялся.

— Вас, похоже, это обстоятельство нисколько не тревожит!

— Ничуть! — вздохнул его милость. — Думаю, я смогу заманить Сен-Вира в ловушку с помощью его очаровательной жены. А пока я выжидаю.