Поздно вечером принесли леопарда и положили его возле моей походной койки. Правая моя пуля засела в его задней ноге. Последняя, которую я выпустил перед самым нападением, пробила кожу затылка, по, невидимому, он был оглушен не сильно и сейчас же пришел в себя.
Этот неприятный случай произошел вскоре после первого моего прибытия в Африку. С тех пор я перевидал много леопардов, иных же пришлось и подстрелить. Несмотря на превосходные боевые качества этого зверя, я никогда не чувствовал к нему особого уважения, и, право, вне связи с пережитой неприятностью. Слон отделал меня много хуже, по, несмотря на это, слоны внушают даже не уважение, а больше — восхищение. Мне кажется, это объясняется тем, что леопар-
дам свойственно коварство и что они пожирают гпшощее мясо, даже мясо гиены. За день или за два до моего сражения |С леопардом кто-то пристрелил гиену неподалеку от нашего лагеря. Па следующий день труп гиены очутился на дереве на высоте пяти метров. Леопард, возможно мой будущий враг, уволок гиену на некоторое расстояние от места убийства и затащил «ее на дерево.
Леопард, подобно слону, водится в самых различных местностях Восточной Африки: в долинах среди скалистых холмов, в бамбуковых зарослях, в лесах, вплоть до границы произрастания деревьев в горах экваториальной полосы. Леопарды живут в одиночку. Никогда мне не приходилось видеть двух леопардов Вместе, исключая только самки с детенышами. У меня есть основание думать, что леопарды охотятся только по ночам. Правда, в тог единственный раз, когда Мне пришлось увидеть дневную охоту африканского хищника, этим хищником оказался леопард. Я наткнулся на только что задранную антилопу. Она была еще совсем теплая, а леопард с ворчанием уходил, оторвавшись от добычи.
Однажды мы раскинули лагерь под большим утесом. На этом утесе росли фиговые'деревья. На них устраивались па ночь павианы: здесь, по их мнению, леопарды но могли к ним подобраться. Однако, позиция их была но совсем надежна. Каждую ночь мы слышали возшо леопарда на утесе, затем находили остатки обезьян как доказательство успешности ночного налета.
Леопарды ненавидят собак. Один фермер из племени ниири сидел в своей хижине и болтал с соседом. Под столом спала собака. Вдруг в хижину чорез открытую дверь ворвался леопард. Люди в панике вскочили йа стол, а затем бросились в окно, леопард же тем вре-104
моном вцепился собаке в горло. Подобный же приятных! случай произошел с одним путешественником в здании местного правительственного управления па станции Угандской железной дороги. Он спал в отведенной ему комнате. За окнами псслышался какой-то шум. Путешественник проснулся. Желая узнать, в чем дело,, он пошел к двери я повстречался с леопардом. Несомненно, леопард прокрался в дом, учуяв собак, привезенных путешественником.
Леопард пе проявляет страха перед человеком и часто подкрадывается к человеческим жилищам. Однажды, когда мы стояли лагерем в Сомали, леопард утащил у пае ночыо овцу и благополучно скрылся, несмотря па двойную ограду из колючих растений.
Пятнадцать лет тому назад, когда Найроби14 было еще маленькой деревушкой, в нем произошел следующий случай. Дочь одного из местных чиновников вошла в свою комнату, чтобы переодеться к вечеру. Когда она открыла дверь, послышался какой-то шорох, я в глаза ой бросился торчащих! из-под кровати копчик хвоста леопарда. Хвост тихонько шевелился. Сохраняя полнейшее присутствие духа, девушка отступила за порог и! с силой захлопнула дверь.
Жизнь в Найроби в ту лору была Вообще богата такого рода происшествиями. В другой раз человек, приглашенный к местному представителю власти, повстречался посредине улицы носом к носу со львом. Обе стороны проявили чрезвычайно© смущение.
Самое глупое животное среди четвероногого населения Африки — и сорог. Многие охотники счхггаюг носорогов в то же время одним из самых опасных зверей, njo я не могу с этим согласиться. Верно то, что носорог,
едва учуяв человека, тотчас же переходит в наступление. Однако, он не проявляет ни лукавства, свойственного слону, ни точной рассчитанноеги движений, свойственной льву, ни мстительности, свойственной буйволу и леопарду. Но, конечно, степень опасности каждого зверя устанавливается в Африке обычно на почве личного опыта. Наиболее опасными объявляются животные, особенно досадившие данному охотнику. Я очень отчетливо могу судить о степени опасности слона, льва и леопарда, ибо слоя меня чуть не искалечил, леопард жестоко искусал, и на мне остались следы по меньшей мере, от полдюжияы львиных когтей. С другой стороны, я помню два столкновения с носорогами, которые не закончились бы для меня так благополучно, если бы па месте носорога было какое-нибудь другое дикое животное.
Когда я приехал впервые в Африку, мне пришлось, подобно другим, лишь исподволь накоплять крупицы опыта. Все происходило, как полагается. Носороги, учуяв меня, переходили в наступление, а я, спасая свою жизнь, пристреливал их. Раз двадцать повторялась эта история, пока я не убедился в том, что можно, ничем не рискуя, обойтись без стрельбы, и, конечно, открытие я сделал совершенно случайно. Я шел с киноаппаратом вдоль отмели у реки Таны. Боям, несшим оружие, было приказано пггк далеко позади меня, чтобы не вспугнуть зверей, которых я собирался снимать.
Вдруг в кустах передо мною что-то зашумело, и я услыхал посапывание носорога. Повидимому, оп шел прямо на меня. Вокруг не было пи одного порядочного дерева, па которое можно было бы взобраться. Между мною и зарослями, скрывавшими носорога, пролегало открытое пространство больше семи метров шириной. А позади меня крутой берег обрывался с десятимет-ровоя высоты прямо в кишащие крокодилами воды 106
Таны. Единственным моим спасением был склонившийся над обрывом куст; если уцепиться за него, он, пожалуй, выдержит мою тяжесть. Я решил положиться на прочность куста, в надежде, что носорог, скатываясь с обрыва, не увлечет меня за собой.
Носорог выскочил полным галопом на поляну, ломая на пути кустарники. Все было подготовлено для заключительного акта. И вдруг носорог с хрипением остановился. Его голова опустилась к самой земле, глаза сомкнулись. Казалось, он засыпает. Страшный зверь стал просто смешным. Тут я почувствовал легкий толчок в спину и, обернувшись, увидел одного из моих оруженосцев. Он прибежал мне на помощь. Я ваял у него ружье, прицелился в старого урода, но не выстрелил. Никогда в жизни не стоял я лицом к лицу с более смешным и глупым противником. Я громко крикнул, чтобы привлечь его внимание; однако, он и не думал просыпаться от своего летаргического спа. Он так и застыл в полном самозабвении, а я с ружьем наготове стоял перед ним и пытался разбудить его пространной речью. Тут приблизились мои носильщики. Вдруг он навострил уши, кинулся со всех пог к ним, промчался мимо каравана и скрылся в зарослях.
Был и такой случай. Я сидел на земле безоружный, и на меня вдруг напали три носорога. Носороги с шумом промчались по обе стороны от меня па расстоянии десяти или пятнадцати шагов. Очевидно, носорог, нападая так неуклюже, не вполне ясно видит противника, как видит его, например, лев. Само собой разумеется, эти нападения далеко не безопасны, если стать па пути носорога, но я уверен, что это животное слишком тупо, чтобы проявлять сообразительность при выборе направления, настойчивость при преследовании противника и изобретательность в минуту мести.
Учуяв почто чуждое, носорог дви кегся прямо на но пр ьягпый ему предмет до тех пор, пока тог не попадет в поле его зрения. Но так как горизонт его очень тесен, то трудно представить себе охотника, которыЛ бы без выстрела подпустил его к себе. Таким образом получается следующая картина: тупое животное в неистовстве носится взад и вперед в надежде найти противника, запах которого раздражил его, а противник спокойно целится и бьет без промаха. Однако, репутация необычайной свирепости остается за носорогом неприкосновенной .
Мне вспоминается еще одно происшествие с носорогом. Однажды днем, проходя по невысокому холму, я увидел невдалеке старого носорога. Он стоял па расстоянии двадцати метров от меня под одинокой акацией. На спнпе у него сидели вол оклюй, обычные спутники носорогов. И вдруг между мною и носорогом, стоявшим НОД акацией, просунулась туша другого посорога. Носорог помер первый прислушался, поднял уши я кинулся на носорога номер второй. Носорог номер второй последовал его примеру. Они очень точно направили свой бег и развили максимальную скорость. Я был I райпо огорчен тем, что со мной пет аппарата для съемок: мне хотелось заснять их столкновение. Но столкновения не произошло. Шагах в десяти друг от друга они вдруг круто затормозили, остановились, за-сопелй и разошлись. Носорог помер первый возвратился дремать под акацию, носорог номер второй продолжал прежний свой путь. ■