Невероятно Мудрый Учёный сидел в кресле, запахнувшись в красный парчовый халат, и почесывал левой голый волосатый живот, изредка делая глоточек крепкого кофе. Время от времени он нагибался вперёд, приставлял глаз к окуляру огромного телескопа и изучал в него бескрайнее звёздное небо.

— КХМ, — вежливо прокашлялся кто-то из окна.

— Да-да? — Невероятно Мудрый Учёный был довольно рез для своего возраста, и успел спрятать бутылку с коньяком настолько быстро и аккуратно, что по пути всего лишь разлил кофе, разбил телескоп, и упал на коллекцию нецке, которую собирал двадцать лет (к сожалению, эти хрупкие старинные статуэтки оказались настолько чувствительными к падению на них 83-х килограммового тела, что ни одна скульптурка не уцелела). Вытряхнув из бороды осколки, учёный поправил на голове тюбетейку, и, приняв достойный вид, повторно спросил:

— Да-да?

— Коньяк у вас хороший, — повёл носом Главный Ёжик, удобно устроившись на подоконнике. — Французский.

— Да что вы, что вы! — замахал руками Учёный. — Вам показалось! Это не коньяк, это фикция. Мираж я бы сказал. И не французского, а армянского.

— Мама, мама, — зашептал в траве ежёнышь. — А вот ты говорила, что врать нехорошо. А дядя врёт. И не краснеет. Значит и мне можно?

— Дяде краснеть не надо, у него халат красный, — строго сказала ежиха.

— А-а-а… — разочаровано протянул ежёнышь и, чихнув, свернулся в клубок.

Учёный попытался сделал большой глоток из бутылки — говорящие ежи его нервировали. Рука прошла насквозь — коньяк явно стремился свести своё состояние к миражу. Невероятно Мудрый Учёный вздохнул.

— И что вам надо? — обречённо спросил он.

— Думать, — уверено ответил Главный Ёжик.

— В смысле? — не понял Учёный.

— Глобально, — Ёж гордо выпрямился.

— Слушай, а зачем вам это? — обречённо спросил Невероятно Мудрый Учёный,

— Нада, — уклончиво ответил Главный Ёжик, и трава под окном уклончиво шепнула ему вслед многоголосьем:

— Нада… Нада… Нада…

— Так как — думать? — настойчиво переспросил Главный.

— Вы знаете, — Учёный потёр переносицу, явно принимая какое-то невероятно трудное, почти неподъёмное решение. — Даже не знаю, что и сказать то. Видите ли, я когда-то умел думать. Умел. Но это было давно, в молодости. А теперь — забыл. Честно. Вы извините… Но я вспомню! Я обязательно вспо…

Но на подоконнике уже никого не было. Лишь ветви деревьев да густая трава тихо шелестели под еле ощутимым дуновением ветра.

Где-то далеко-далеко, на самом краю света, в желтой, выгоревшей под солнцем степи, грациозно неслись ёжики. Их бег был бесшумен, а луна освещала дорогу. Ёжики пытались думать. Как умели. Без подсказки. Самостоятельно.

…и лишь Тридцать Второй справа упорно гнал из головы любые мысли. Он, как всегда, был против.