«Знайте, что Господь отделил для Себя святого Своего» (Пс. 4:4). О славном житии его, украшенном звездочисленными подвигами и чудесами, свидетельствует в достаточном повествовании своем верный свидетель, находящийся уже на небе, преподобный отец наш Нестор. Но прежде предлагает обстоятельное предисловие, в котором содержится следующее:
«Благодарю Тебя, Владыко мой, Господи Иисусе Христе, что сподобил Ты меня недостойного быть свидетелем о святых Твоих угодниках. Я понудил себя поведать о них, хотя это выше моей силы и недостоин я, как человек грубый, неразумный и не наученный никакому искусству. Но вспомнил я слово Твое: „Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: перейди отсюда туда, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас“ (Мф. 17:20). И я грешный Нестор принял в ум мой слова эти и оградил себя верой и упованием, что все возможно Тебе, — и начал писать слово о житии преподобного и богоносного отца нашего Феодосия, игумена Печерского монастыря Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, начального архимандрита всея Руси. Постоянно печалился я, вспоминая о жизни преподобного и о том, что никем не описана она, и молился я Богу, сподобить меня написать все как следует о делах угодника Своего, чтоб до тех черноризцев, которые будут после нас, дошло писание это и они, прочтя его и уразумев доблесть этого мужа, восхваляя Бога и прославляя угодника Его, стремились на те же подвиги. Особенно же пусть восхвалят его за то, что в стране этой явился такой угодник, о котором Господь сказал, что „много последних будут первыми“ (Мф. 20:16). Ибо и этот последний (по годам) — явился равным первым отцам, подражая жизнью своей иноческому совершенству святого первоначальника Антония — не Печерского только, но и великого Египетского Антония, ближе же — тезоименитого ему Феодосия, архимандрита Иерусалимского. Эти праведники, проведя жизнь в равных подвигах, послужили Владычице Богоматери, и, приняв равную награду от родившегося через Нее Бога, непрестанно молятся о нас, чадах своих».
«Достойна удивления такая жизнь, ибо в отеческих книгах пишется, что последний род будет слабым, а преподобный Феодосий в этом последнем роде явил себя великим трудником и пастырем овцам словесным, наставником и учителем инокам, который был украшен смолоду чистой жизнью и равноангельскими делами, просвещенными верой и разумом».
И вот, я начну описывать жизнь его от юных путей его. Только, братие, слушайте со всяким прилежанием, ибо исполнено это слово пользы для всех внимающих ему.
«Прошу вас еще: не осуждайте грубость мою, ибо любовь моя к преподобному понудила меня написать это слово о нем. Писал также потому, что опасался, чтоб и мне не было сказано: „Лукавый раб и ленивый, надлежало тебе отдать серебро мое торгующим и, пришед, я получил бы свое с прибылью“ (Мф. 25:26 и 27); почему, братие, нехорошо утаивать чудеса Божии, в особенности помня слова Христовы: „То, что говорю вам в темноте, говорите при свете, и что слышите на ухо, проповедуйте на кровлях“ (Мф. 10:27). И так, хочу я писать на пользу и поучение слушающим, чтоб и вы, славя за это Бога, получили воздаяние. Желая же положить начало слову и перейти к повествованию, прежде молюсь я Господу: Владыко мой Господи, Вседержителю, Податель блага, Отец Господа нашего Иисуса Христа, приди на помощь мне и просвети сердце мое к разумению заповедей Твоих и отверзи уста мои, чтоб исповедать чудеса Твои и похвалить угодника Твоего, на славу имени Твоего святого, потому что Ты защищаешь всех уповающих на Тебя».
Сделав такое вступление, блаженный летописец начинает складывать повествование о равночисленных звездам подвигах преподобного таким образом.
Есть город, близ стольного Русского города Киева, именем Васильев или Васильков. В нем пребывали родители преподобного Феодосия, живя в вере Христовой и украшаясь благочестием.
Когда родился у них сей святой — они на восьмой день принесли его к священнику, чтоб наречь ему имя. Священник же, увидев дитя и сердечными очами прозревая, что с детства отдаст он себя Богу, назвал его Феодосием. Когда прошло сорок дней, младенца крестили, и он рос у родителей, и была на нем благодать Божия.
Вскоре родители его переселились далеко, в другой город, именем Курск, по повелению князя, но — скажу я — более по Божию усмотрению, чтоб и там просияло житие доброго отрока.
В том городе и рос отрок телом, возрастал и духом в премудрости и любви Божией. Он сам упросил родителей своих отдать его учиться Божественным книгам, что они и сделали. И скоро стал понимать он все Божественное Писание, так что все удивлялись премудрости и разуму его, и скорому его учению. Ежедневно ходил он в церковь Божию, слушая внимательно Божественное Писание. К играющим детям не приближался, как делают в детстве, но удалялся от игр их, не украшал себя великолепием богатых одежд, но был доволен худым рубищем.
Когда ему было тринадцать лет, умер его отец. И с тех пор еще более стал подвижничать преподобный, так что выходил с рабами своими на поле и работал смиренно. Мать его возбраняла ему в том, приказывала ему одеваться в хорошее платье и играть со сверстниками, и говорила: «Одеваясь так, ты делаешь укоризну себе и роду своему». Но он в этом не слушался ее, но предпочитал ходить, как нищий, так что часто гневалась она, приходила в ярость и била его.
Блаженный юноша думал о том, как и каким образом спастись. Слыша о святых местах, где Господь наш ходил во плоти и совершал дело спасения нашего, желал идти туда, поклониться им, и молился о том: Господи Иисусе Христе, услышь молитву мою и сподобь меня посетить святые места и поклониться им.
Пришли в Курск странники; встретив их, блаженный юноша обрадовался, подбежал к ним и, приветствуя их, расспрашивал, откуда они и куда идут. Они отвечали, что они из святого города Иерусалима, и, с Божьей помощью, хотят идти обратно. Тогда блаженный юноша стал просить их взять его с собой и довести до святых мест, и обещали они взять его с собой и довести, и с радостью пошел он тогда домой. Когда странники стали собираться, они известили юношу о своем уходе. И он ночью, так что никто не знал о том, встал, покинул дом в одной худой одежде, и пошел вслед за странниками. Но не было в воле всеблагого Бога, чтоб тот, кому от чрева матери Он назначил быть пастырем словесных овец, постригаемых в чин ангельский, иноческий, ушел из земли нашей Русской.
Через три дня мать его узнала, что он ушел со странниками, и погналась за ним, взяв с собой младшего сына. После долгой погони, догнали их и остановили преподобного. И там, в великом гневе и ярости, мать схватила его за волосы, повалила на землю и топтала его ногами. Укорив странников, она возвратилась домой, ведя сына, как злодея, связанным. И такой гнев был в ней, что, приведя его домой, она била его, пока он не изнемог, затем связала его и заперла в особой горнице. Блаженный юноша принимал все это с радостью, и, молясь Богу, благодарил Его за все. Через два дня мать вошла к нему, развязала и дала есть. Но, будучи еще разгневана, она наложила на ноги его тяжелые железные оковы, опасаясь, что он опять убежит от нее, и так долго ходил он как узник. Потом мать смилостивилась и начала с мольбами увещевать его, чтоб он больше не бегал от нее; потому что она любила его больше других детей и тосковала без него. Когда он обещал ей, что не уйдет от нее (если это будет полезно), она сняла железо с ног его и просила его делать, что хочет. А блаженный Феодосий, вернувшись к прежнему подвигу своему, ходил всякий день в церковь Божию.
Видя, что часто не служат Божественную литургию из-за недостатка просфор, он много о том скорбел, и сам решился по смирению своему исправлять то дело, и сделал так. Стал он покупать пшеницу, молоть ее своими руками, печь просфоры и часть приносить в церковь, остальные же продавать; и сколько денег оставалось лишних, давал нищим, а на остальные покупал снова пшеницу и делал просфоры. Такова была воля Божия, чтоб от чистого отрока приносимы были в церковь чистые просфоры. В этой работе провел он года два или более.