В июне 1880 года Перовская под именем Лидии Антоновны Войновой поселилась в доме № 17–18 по 1-й роте Измайловского полка. С сентября вместе с ней под видом брата под фамилией Н. И. Слатвинского жил Желябов. Этот дом был последним для Перовской и Желябова. Они жили в нем вплоть до ареста.
Осенью 1880 года народовольцы начали готовить новое, наиболее значительное предприятие — седьмое по счету покушение на Александра II. Заговором руководил Желябов, его ближайшей помощницей была Перовская. В ноябре 1880 года создается специальный отряд для наблюдений за всеми выездами царя: необходимо было установить точно их время и маршруты. Наблюдения велись ежедневно по определенному расписанию. Софья Львовна руководила наблюдательным отрядом, записывала результаты наблюдений, сама участвовала в них.
Вести наблюдения было нелегко. Царь, напуганный неоднократными покушениями, соблюдал строжайшие предосторожности. Во всех поездках, помимо охраны, его сопровождал верный слуга — полицеймейстер Дворжицкий.
«Покойный государь, — вспоминал позднее Дворжицкий, — по возвращении с поездки весьма часто призывал меня и отдавал приказания о наведении справок о замеченных им на улицах подозрительных лицах… Случалось часто, что при докладе его величеству о задержании при выезде государя подозрительной личности, он замечал: „Верно, у него скверная рожа…“»
Вскоре наблюдатели установили, что наиболее удобным и верным местом для покушения является Малая Садовая улица — царь ездит по ней регулярно. Народовольцы прибегают к старому, испытанному еще в Одессе способу: в декабре 1880 года «супруги Кобозевы» (Ю. Богданович и А. Якимова) снимают помещение под сырную лавку. Из нее террористы начинают вести подкоп под Малую Садовую улицу, чтобы еще раз попытаться взорвать при проезде царскую карету. В случае неудачи казнь совершит один из четырех расставленных неподалеку бомбометателей. Независимо от них Желябов закончит дело ударом кинжала. Таков был план народовольцев.
В феврале 1881 года Исполнительный комитет утвердил непосредственных исполнителей покушения — бомбометателей: Т. Михайлова, И. Гриневицкого, И. Емельянова, Н. Рысакова. Работы на Малой Садовой близились к концу, «техник» партии Н. Кибальчич вместе с товарищами готовил и испытывал бомбы…
Все планы были нарушены внезапным арестом Желябова 27 февраля. На экстренном заседании Исполнительного комитета, собравшемся на следующий день, обсуждался единственный вопрос: что делать дальше? Было решено единодушно: действовать — и незамедлительно. Завтра в воскресенье, когда царь выезжает на развод в манеж, необходимо довести дело до конца. Промедление может погубить все. В партии идут повальные аресты: предатели Гольденберг и Окладский направили полицию по верным следам. Со дня на день можно ждать ареста оставшихся на свободе членов Исполнительного комитета. Наконец, еще один тревожный сигнал: в лавку сыров Кобозевых явилась полиция для «санитарного осмотра»…
Достойной заместительницей Желябова стала Софья Львовна Перовская. Арест лучшего друга, любимого человека был страшным ударом для нее. Сраженная горем, Перовская заболела и едва ходила, однако это не помешало ей развить самую бурную деятельность. Довести планы Желябова до конца, осуществить приговор Александру II было лучшее, что она могла сделать для друга.
В. Фигнер, участвовавшая в покушении 1 марта, считала, что «не будь Перовской с ее хладнокровием и несравненной обдуманностью и распорядительностью, факт цареубийства мог и не пасть на этот день. День спасла она и заплатила за него жизнью».
28 февраля в 5 часов вечера на квартиру Фигнер явились Кибальчич, Суханов и Грачевский для приготовления бомб. Фигнер и Перовская присутствовали при этом. Мужчины работали всю ночь. К 8 часам утра две бомбы были готовы. Их немедленно унесла Перовская на Тележную улицу, где в конспиративной квартире ее ждали бомбометатели. Два других снаряда принес позже сам Кибальчич. Перовская раздала бомбы, сделала окончательные указания метальщикам, на конверте начертила план местности и наметила на нем место каждого. Это было 1 марта 1881 года.
В этот день Александр II, выехавший из дворца, изменил свой маршрут и не поехал по Невскому проспекту и Малой Садовой, где был готов подкоп и заложена мина. Узнав об этом, Перовская немедленно дала сигнал бомбометателям переместиться на набережную Екатерининского канала.
И. И. Гриневицкий.
Царская карета, окруженная конвоем казаков, в сопровождении полицеймейстера Двбржицкого как всегда ехала очень быстро. В 2 часа 30 минут она поравнялась с Рысаковым, стоявшим на набережной. Раздался взрыв: Рысаков бросил бомбу, но неудачно, царь уцелел и остался невредим. Террориста схватили. В этот момент раздался новый взрыв. Когда дым рассеялся, все увидели распростертое на земле окровавленное тело царя. Он был смертельно ранен. На месте взрыва был обнаружен другой окровавленный человек — бомбометатель Гриневицкий, умерший спустя восемь часов.
Главный организатор уничтожения царя — Перовская наблюдала за происходящим с противоположной стороны канала. Сохраняя полное самообладание, она отправилась в маленькую кофейню близ Невского, где встретилась с А. Тырковым, участником наблюдательного отряда. На лице Перовской нельзя было заметить следов волнения. Как всегда, она была серьезно-сосредоточена, грустна… Первыми ее словами было: «кажется, удачно — если не убит, то тяжело ранен». К политическим врагам, к правительству Софья Львовна была беспощадна. Она ненавидела их, и это чувствовалось во всех ее поступках.
Расставшись с Тырковым, Перовская поспешила на экстренное заседание Исполнительного комитета, где была составлена прокламация об убийстве царя и обсуждался проект воззвания к народу.
«Сегодня 1 марта 1881 года, согласно постановлению Исполнительного комитета от 26 августа 1879 года, приведена в исполнение казнь Александра II двумя агентами Исполнительного комитета», — оповещала прокламация.
«Два года усилий и тяжелых жертв увенчались успехом. Отныне вся Россия может убедиться, что настойчивое и упорное ведение борьбы способно сломить даже вековой деспотизм Романовых…»
«…Напоминаем Александру III, что всякий насилователь воли народа есть народный враг и тиран. Смерть Александра II показала, какого возмездия достойна такая роль. Исполнительный комитет обращается к мужеству и патриотизму русских граждан с просьбой о поддержке, если Александр III вынудит революционеров вести борьбу с ним. Только широкая энергичная самодеятельность народа, только активная борьба всех честных граждан против деспотизма может вывести Россию на путь свободного и самостоятельного развития».
Смелый террористический акт народовольцев вызвал паническую растерянность в высших сферах. Страх усилился, когда 4 марта открыли подкоп с минами на Малой Садовой. Боялись новых покушений. Тело убитого монарха перенесли 8 марта из дворца в Петропавловскую крепость под усиленным конвоем.
Покушение 1 марта 1881 года было, безусловно, ударом по самодержавию. Но этот единичный террористический акт не был поддержан и подкреплен движением широких народных масс. «Народная воля» была оторвана от народа и в этом была причина ее крушения.
10 марта 1881 года Исполнительный комитет «Народной воли» обратился с письмом к новому императору — Александру III: перед Россией два пути — «или революция, совершенно неизбежная, которую нельзя предотвратить никакими казнями, или — добровольное обращение Верховной власти к народу». Народовольцы выражали готовность отказаться от революционной борьбы, посвятить себя мирной, культурной работе в том случае, если власть обратится к народу, объявит амнистию всем политическим заключенным и установит конституционный режим. Конечно, наивно было надеяться на то, что царь и его правительство обратятся к народу. Они выбрали другой путь…
С казнью пойманного террориста Рысакова спешили. Первоначально предполагалось устроить суд над ним 3 марта. Однако ряд событий изменил все в корне. В ночь с 1 на 2 марта арестованный Желябов подал заявление на имя прокурора: «Если новый государь, — писал Желябов, — получив скипетр из рук революции, намерен держаться в отношении цареубийц старой системы; если Рысакова намерены казнить, было бы вопиющей несправедливостью сохранять жизнь мне, многократно покушавшемуся на жизнь Александра II и не принявшему физического участия в умерщвлении его лишь по глупой случайности. Я требую приобщения себя к делу 1 марта и, если нужно, сделаю уличающие меня разоблачения. Прошу дать ход моему заявлению».