В распоряжении советской власти первоначально были только боевые рабочие дружины.

Волнения имели место и в оренбургском казачьем войске. Атаману Дутову удалось поднять против советской власти казачество южных отделов{4} и в начале декабря 1917 г. захватить Оренбург. Однако это первое выступление Дутова было быстро ликвидировано советскими отрядами. 18 января 1918 г. советская власть была восстановлена в Оренбурге, и Дутов с небольшим отрядом скрылся в Верхнеуральск, откуда, преследуемый отрядами уральских рабочих, вынужден был бежать в Тургайские степи (в мае 1918 г.). Но ввиду разлива рек красные отряды прекратили его преследование. В то время как советские отряды вели борьбу с Дутовым, в тылу у них продолжали работу местные белогвардейские партизанские отряды. Одному из них на время даже вновь удалось ворваться в Оренбург.

Одновременно развивалось сильное белопартизанское движение и в Уральской области, первоначально носившее чисто стихийный характер. С этими партизанами Красная Армия вела борьбу, действуя преимущественно вдоль железнодорожных магистралей, приближаясь к административному и политическому центру области — Уральску, занятому контрреволюционным уральским правительством.

В общем, тот партизанский характер, который приняла война в оренбургских и уральских степях весной 1918 г., лишал ее самостоятельного значения, но был невыгоден для советской власти тем, что создавал благоприятные предпосылки для возникновения Восточного фронта.

Переходим теперь к той обстановке, которая сложилась в Сибири.

С момента Октябрьской революции советская власть быстро начинает распространяться по главнейшим центрам Сибири. [50]

Захват власти совершился всюду безболезненно за исключением Иркутска, где местным революционным силам пришлось выдержать упорную борьбу с войсками Временного правительства. Условия организации советской власти были необычайно трудные ввиду обширности территории и малой культурности страны.

Население Сибири было преимущественно крестьянское со слабой прослойкой пролетариата в городах и крупных промышленных центрах, очень малочисленных. Однако крестьянская масса не была экономически однородна.

Сибирский крестьянин-старожил, прочно сидевший на своем самостоятельном хозяйстве, никогда не знал власти помещика, и острота взаимоотношений с ним на почве борьбы за землю ему была неведома. По социальному содержанию этот слой крестьянства Сибири можно было бы уподобить кулацкой прослойке Украины и Южной России. Но кроме этого слоя крестьян имелся еще многочисленный пласт так называемых новоселов. Это были крестьяне-переселенцы из наиболее насыщенных земледельческим населением районов России. Экономически более слабые, новоселы преимущественно осели по обе стороны Сибирской железнодорожной магистрали и по течению вблизи нее лежащих рек. Далеко не все занятые ими земли были хороши. Поэтому среди них даже в Сибири наблюдалось развитие процесса пауперизации. Этот слой крестьянства тянул в политическом отношении не в сторону крестьян-старожилов, а в сторону сибирского пролетариата.

Вот почему советская власть в Сибири наиболее прочно утвердилась вдоль линии железной дороги, водных путей и в больших населенных пунктах. 26 февраля 1918 г. на II съезде Советов был избран Сибирский Совет народных комиссаров в составе 11 большевиков и 4 левых эсеров и Сибирский центральный исполнительный комитет («Центросибирь»).

Продовольственное положение Сибири было несравненно лучше, нежели Центральной России, и до лета 1918 г. в этих районах не было продовольственных отрядов. Опорой советской власти были местные небольшие коммунистические отряды, причем одновременно формировалась на добровольческих началах Красная Армия.

На Дальнем Востоке с момента Октябрьской революции также образовались советы, и власть находилась в руках [51] Дальневосточного краевого комитета Совета рабочих, крестьянских и казачьих депутатов при полной автономии этого комитета.

После утверждения советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке контрреволюционные элементы повели антисоветскую работу в плоскости организации контрреволюционных сил внутри страны и белогвардейских отрядов на прилегающей к Дальнему Востоку китайской территории. В последнем случае, как уже было указано, они получили помощь от Японии и некоторых держав Антанты. Внутри страны в главнейших центрах возник ряд тайных военных организаций, получавших средства для существования от кооперации, где были сильны эсеровские и меньшевистские влияния. Эти организации готовились к активному выступлению, связывая его начало с началом интервенции Антанты.

Из белогвардейских отрядов, возникших вне территории Сибири, наиболее сильным и активным был отряд Семенова, отошедший из Забайкалья после Октябрьского переворота и сосредоточившийся в районе ст. Маньчжурии (на границе Забайкалья и Китая).

Одновременно с нарастанием в Сибири и на Дальнем Востоке контрреволюционных сил Владивостоку угрожала интервенция чехо-словацких частей, продвигавшихся из Центральной России, и японцев.

Таким образом, постепенно нараставшее антибольшевистское движение и работа контрреволюционных сил Сибири и Дальнего Востока создали к моменту интервенции японцев и чехо-словацкого мятежа серьезную угрозу советской власти в Сибири.

Падение антисоветских политических центров Украины и Дона, укрепление советской власти в Оренбургском районе и в основных центрах Сибири знаменовали собой в общем благополучное завершение октябрьского периода Гражданской войны. Закреплению первых успехов Гражданской войны положили предел германская интервенция и выступления чехо-словацкого корпуса, вызванного на это политикой Антанты.

В этой книге мы не останавливаемся на ряде других событий (например, захват Ставки старой армии, Октябрьский переворот в Финляндии, события в Закавказье и т. д.), [52] также относящихся к октябрьскому периоду Гражданской войны. Это потребовало бы значительного расширения того места, которое мы имеем возможность отвести этому периоду в настоящем труде. Поэтому мы ограничимся наиболее яркими и в военном отношении наиболее интересными событиями и эпизодами.

Весь этот период характеризуется отсутствием сплошных фронтов. Территориальное размежевание вооруженных сил революции и контрреволюции произошло позже; внешняя интервенция, как мы увидим дальше, ускорила ход данного процесса и оформила его.

Действия обеих сторон в тот период представляют значительный военный интерес как относящиеся к периоду развертывания Гражданской войны, несколько напоминающему то, что в военной литературе принято характеризовать периодом пограничных столкновений. Силы революции и контрреволюции находились в стадии организации и не были еще отмобилизованы для большой Гражданской войны. Вооруженные силы революции в этот период состоят из красногвардейских отрядов, составленных из рабочих и добровольцев — солдат старой армии и отдельных большевистски настроенных и сохранивших свою боеспособность в общем развале фронта мировой войны частей старой армии. По своей военной подготовке красногвардейские части значительно уступают отрядам, вышедшим из недр старой армии, но недостаточность их подготовки как бы компенсируется высоким политическим сознанием пролетария-красногвардейца.

Действия той и другой стороны в этот период ограничивались выброской отдельных самостоятельно действующих отрядов и отличались большой маневренностью и активностью, напоминая этим действия передовых отрядов в пограничной войне. Отряды действовали преимущественно вдоль железных дорог; конский транспорт и обоз частей заменялся железнодорожным вагоном. Весь период «пограничных столкновений» революции с контрреволюцией вошел в историю Гражданской войны под названием эшелонной войны, вернее ее начала, так как фактически эшелонная война растянулась на значительно больший срок (борьба с немецкой оккупацией, первоначальный период борьбы с чехо-словаками и т. д.). [53]

Глава третья

Германская оккупация и начало интервенции