Миляуша говорила то озабоченно, то посмеиваясь, и Гаухар любопытно было наблюдать смену ее настроений. В этом угадывалась прежняя, неизменная Миляуша.

Прощаясь, они расцеловались. Гаухар помогла подружке сесть в автобус, помахала ей рукой.

Оставшись одна, Гаухар огляделась. Куда бы теперь направиться? Домой что-то не очень тянет. Надо воспользоваться случаем, заглянуть в книжный магазин. Это совсем близко.

Магазин недавно отремонтировали, он стал просторным, для каждого отдела выделен свой уголок. Словом, магазин как в большом городе; Осмотрев стенды, она купила томик понравившихся стихов и недавно вышедший роман. Прежде, в Казани, она следила за литературными новинками, а в Зеленом Береге долго не решалась обзавестись библиотечкой: вдруг по тем или иным обстоятельствам опять придется переезжать. Лишний багаж — лишние хлопоты. Но теперь она перестала думать о возможном отъезде и понемногу стала покупать всякие необходимые в быту мелочи. В ней словно было два человека: один покупал, другой старался не замечать этого. Вот и сегодня она забежала еще в два-три магазина, и в руках оказалось несколько свертков с покупками.

Домой возвращалась пешком. Ей стало жарко, лицо разрумянилось. Когда открыла калитку, с трудом перешагнула через порог.

Тетушка Забира, увидев ее, так и всплеснула руками:

— Ой, да ты прямо горишь!

— Еле дошла, тетушка Забира, думала, руки оторвутся. Человека разбирает жадность, и то ему хочется, и это. Как тут удержаться, чтобы не купить? Пожалуйста, возьми вот этот сверток.

Они вошли в док. В комнатах вымыты полы, всюду чисто, свежо.

— Ай, тетушка Забира! — упрекнула Гаухар. — Меня ругаешь за свертки, а тебя бранить некому, вдвоем было бы куда легче вымыть полы. Одна-то небось намоталась.

Тетушка Забира только махнула рукой: — Чтоб у меня гостья да мыла полы! Этого еще не хватало! Слава богу» фуки-ноги целы у меня.

после уборки в доме стало как бы светлее т просторнее. И на душе у Гаухар свободно, легко, хотелось улыбаться, говорить и думать о приятном… Значит, на столе у Агзама стоит в рамке портрет ее… Вот интересно — откуда Агзам раздобыл его? Ведь она не дарила ему фотографии. По давней народной традиции, подарила фотографию, — значит, готовься к свадьбе. До конца занятий в школе и государственных экзаменов институте об этом и думать нечего. Пусть люди, даже такие друзья, как Миляуша, говорят, что им надо… И все же она чувствовала — в душе поднимается нечто похожее на весенний ветер, которому нет преград. Она ведь не слепа и не глуха, она гораздо яснее чем кто-либо другой, видит, как относится к ней Агзам, как звучит голос его, когда он говорит с ней, свое отношение к Агзаму она тоже знает.

Еще в самом начале недели ребятам было заранее сказано: «В субботу всей школой выходим собирать металлолом». Гаухар в своем классе разделила учеников на группы по пять человек, в каждой пятерке назначила старшего — бойкого, смышленого мальчика.

Дело предстояло не пустяковое, от ребят потребуются и физические усилия, и сноровка. Металлическое сырье не валяется на каждом шагу. Если кто из ребят еще до субботы где-либо увидит поломанную, непригодную в хозяйстве железную вещь, пусть приметит и не забывает, где она лежит. В дровянике можно найти железную кровать, вышедшую из употребления; на чердаке — треснувший чугун; на задворках — прохудившееся ведро. Надо поговорить со старшими в своей семье и у соседей, они знают, куда убрана с глаз долой бросовая вещь.

Сколько было споров, волнений у ребят, сколько различных вопросов задано учительнице, — в дни подготовки к субботнику перед учениками как бы раскрывалась кладовая, где хранились еще неведомые им интересные сведения. Да и самой Гаухар пришлось кое-что специально прочитать в книгах или расспросить знающих людей.

Тут ей очень пригодился Агзам. Он был участником только что закончившегося пленума райкома партии, где было выслушано и обсуждено сообщение одного из видных инженеров страны о постройке на Каме, близ Зеленого Берега, громадного автомобильного завода. У Агзама было записано на память множество впечатляющих цифр и фактов. По мере строительства завода-гиганта будет уходить в область "предания: и маленький, наполовину деревянный городок Зеленый Берег. На месте узеньких, кривых улочек раскинутся широкие, прямые проспекты, по обеим сторонам их поднимутся к небу многоэтажные дома: в зазеленеют скверы и парки. Сколько же всевозможных материалов, в том числе и металла потребуется на сооружение завода и обновлённого города!..

Гаухар не понадобилось много времени, чтобы уговорить. Агзама поделиться с учениками своими записями. В Агзаме как бы проснулся прежний учитель. Он нашел слова, понятные школьникам и в то же время открывающие грандиозную панораму строительства. У ребят горели глаза. Еще не дав закончить Агзаму речь, они засыпали его вопросами: «Неужели для такой стройки пригодятся и щербатые чугуны, и ржавые спинки кроватей?!» — «Пригодятся ребята! Этот лом переплавят в мартеновских печах, и получится новенький металл». — «А что такое мартеновская печь?» — «Если не устали слушать, я расскажу ваш о мартеновской печи…»

«Все на субботник, ребята! Наш металлолом пригодится гигантскому автомобильному заводу!» — этот огромный транспарант был развешен по всему фасаду школы. А над крышей полоскался на ветру красный флаг. На улице гремела музыка, лились пионерские песни — это на полную мощность было включено школьное радио.

Гаухар раньше обычного зашла в еще пустующий класс. Здесь на стенах тоже висят плакаты, а в центре большая репродукция — «Ленин на субботнике в Кремле».

В назначенное время явились все шесть бригадиров рабочих пятерок, доложили учительнице, что класс полностью вышел на субботник и стоит перед школой в общем строю. Бригадиры, как и все ребята, одеты в старенькое, но вид у них боевой, задорный.

— Принимайтесь, ребята, за дело, — распорядилась Гаухар. — Видите свои звенья. Вы ведь знаете, куда идти?

— Знаем! Еще вчера присмотрели места.

— Желаю удачи. Излишние тяжести не поднимайте. Следите, чтоб рукавичек никто не снимал, ржавым железом шутить нельзя. Я все время буду во дворе школы, у весов.

За последние годы сбор металлолома проводился не раз в Зеленом Береге, пустыри и свалки были изрядно «прочесаны». Но ведь в каждом жилом доме, не говоря уже о предприятиях, не только приобретают новые предметы обихода, инвентарь, инструменты, оборудование, но и выбрасывают изношенное, сломанное. А уж ребята знают в своем районе все глухие закоулки, ямы я овражки, куда сваливают ненужное старье. Сборщики разбрелись по окраинам городка. У них были легкие тачки и просто мешки, лопаты, крючья, чтобы откапывать, выволакивать из земли крупную и мелкую добычу.

Сперва школьный двор пустовал. Завхоз бездельничал около больших, с помостом весов, на которых можно было взвесить добрую тонну. Но потом через каждые полчаса, а дальше и через двадцать — пятнадцать минут во двор, грохоча железом, прибывали звенья. Теперь завхоз еле успевал поворачиваться. Звено Акназара приволокло на тележке ржавую кабину от «Запорожца».

— Где же вы раздобыли эту штуку и как погрузили? — удивлялась Гаухар.

— Она уже года два валялась в яме, почти засыпанная землей. Пришлось попыхтеть. А тут подвернулся один дядька с самосвалом, обвязал ее цепью и выволок на дорогу. Да еще помог рычажиной взвалить на тележку.

Кабинка потянула больше пятидесяти килограммов.

— Ай-яй! — только и воскликнул завхоз.

— Скорей, скорей! — торопили завхоза ребята. — У нас там еще полкузова осталось, Ахмед караулит, чтоб не уволокли.

Гаухар вернулась домой в полдень с чувством выполненного долга. Субботник прошел удачно, без каких-либо неприятностей.

Пока Гаухар умывалась и обедала, обычно говорливая тетушка Забира лишнего слова не проронила и от еды наотрез отказалась. Уж не заболела ли? Гаухар встала из-за стола, обняла ее.