Большую часть следующего месяца Стив был в отъезде, решая вопросы передислокации офиса. Звонил каждый день, несколько раз выбирался на выходные. Он постоянно думал о своей невесте, чему свидетельство — многочисленные букеты, присылаемые им. Иногда это были розы, иногда яркие букеты гвоздик и ирисов.

Полгода назад Лана и предположить не могла, что будет так счастлива. Так неожиданно она наконец нашла свою судьбу! Казалось, именно судьбой предначертан ей брак со Стивом. Надо же — с детства слышать рассказы о доме, в котором через долгие годы ей предстояло жить. Разве это не судьба? Мама часто говорила, что у каждого свой путь. Может быть, о такой ее дороге и шла речь? Мама сейчас бы порадовалась за свою дочь. Мама! Мамочка! Твоя дочь счастлива. Одно ее огорчает: тебя сегодня нет с ней.

Лана смущенно улыбнулась своим мыслям. А ведь ее жизнь чуть было не превратилась в нескончаемую балетную историю. Кстати, ей всегда удавалось танцевать сцены любви со всей возможной страстью и энергией. Только это вовсе не было следствием личного опыта, а диктовалось врожденным талантом. Раньше девушка никак не могла понять, что такое неудержимость желания, какой безмерной бывает радость от встречи с любимым. До настоящего времени она не знала подобных чувств. Лана с нежностью подумала о Стиве, о его теплых руках.

Да, это так, — само Провидение дало согласие на их брак.

На следующий день после объявления об их помолвке Лана была приглашена советом директоров на Международный балетный конкурс, чтобы присутствовать в составе жюри на следующей сессии в Пайктоне. В дальнейшем ей предстоит работать и на конкурсах, проводимых за пределами Соединенных Штатов. Это была для нее великолепная возможность продолжать любимую работу.

Стив не стал возражать — пусть жена путешествует, занимается любимым делом. Даже выразил желание иногда составлять ей компанию. И именно Стив вдохновил ее продолжать заниматься студией в Глаустере. Как не порадоваться такому повороту дел, ведь реши он по-другому, ссора была неминуема: бросить студию для нее очень тяжело. Участие в работе конкурса несколько затормозило ее тренировки, отодвинуло решение вопроса о продолжении балетной карьеры, ну да ладно — ей нравилось преподавать.

Пусть будет как будет! Она же не порывает с балетом. Все останется почти как прежде. Почти… Теперь будут аплодировать не ей, а ее ученикам. И говорить будут не о ее мастерстве балерины, а об умении передать другим свое мастерство. Что ж, это не так уж и плохо.

Конечно, если быть до конца честной, то карьера, как она мыслилась раньше, принесена в жертву ученикам и Стиву. Она сделала свой выбор. Прямо скажем, не очень трудный выбор. Лана улыбнулась. Совсем не трудный.

Время до свадьбы пролетело быстро. Очень скоро наступил конец сентября. Лана стояла перед зеркалом в своей спальне дома Тэннеров. За окном — непогода. Серые тучи, дождь.

Девушка никогда не отличалась суеверием, но мрачное небо действовало на настроение, будто предвещая беду. Всю неделю тетя Джун не уставала повторять, что счастливы те молодожены, которые играют свадьбу в день, освещенный солнцем. И ведь надо же — до сегодняшнего дня стояла прекрасная погода. А сегодня за окном серо, промозгло.

Ее беспокойные мысли были прерваны стуком в дверь. В комнату вошла Джун в сопровождении Сима. Вместо ошейника на нем красовался огромный бант.

— Тебе помочь? — спросила Джун.

— Я как раз собиралась надевать платье, и мне не помешает лишняя пара заботливых рук.

Внезапно налетевший порыв сильного ветра с хрустом сломал большую ветку яблони.

— Господи, — вздохнула Лана, указывая рукой на вздымающиеся ветви деревьев. — Что ты сегодня скажешь о солнышке, которое светит новобрачным?

— А, это! — отозвалась Джун, словно речь шла о сущем пустяке.

Тетушка все-таки непревзойденная актриса. Будто не она твердила про связь солнца со светлым будущим новобрачных. Будто не ей предстоит руководить суматошным и трудоемким делом переноса церемонии из сада в дом. А это значит перетащить с сотню стульев, столы, алтарь, высокие канделябры. Даже роскошную буфетную стойку придется переместить из розария в гостиную.

— Нет повода для беспокойства! — Джун, как видно, ничто не заставит потерять присутствие духа. — Просто история повторяется. Все возвращается на круги своя. В день свадьбы мамы и папы тоже шел дождь! И что же? Они прожили долгую счастливую жизнь. До самой смерти отец хранил портрет любимой жены, тот самый, что теперь висит в комнате Стива. Просыпаясь и засыпая, папа смотрел на нее. Вот что такое любовь, омытая дождем! — торжественно закончила тетушка Джун, а потом, улыбнувшись, со вздохом добавила: — Иногда мне жаль, что нет мужчины, которому я могла быть так же предана. О дорогая, не обращай на меня внимания. На свадьбах я всегда так сентиментальна. — Джун сняла с вешалки свадебное платье и протянула его невесте.

— Тетя Джун, пора звать Софи. Пусть выполняет свои обязанности подружки невесты.

— Прелестная девушка. А этот молодой человек, что приехал с ней, он тоже твой друг?

Джун знала все. Знала, что Софи приехала с Полем Лорье, парнем, который недавно сделал ей предложение. Предложение пока не принято, что не помешало француженке намекнуть хозяевам: им с Полем достаточно одной спальни с одной кроватью. Целомудрие Джун в смятении. Открыто выказать свои столь несовременные принципы тетушка, однако, не решилась, но хотела, чтобы были соблюдены приличия. Молодым парижанам приготовили две комнаты, а уж как они потом ими распорядятся — их личное дело. И еще Джун хотела представлять гостям мсье Лорье не как любовника подруги ее племянницы, а как друга юности ее племянницы. И ее вопрос, адресованный Лане, — невысказанная просьба перевести Поля в разряд друзей семьи. Хитрости тетки Ланой разгадывались легко. Она со смехом подтвердила лукавую подсказку Джун:

— Да, моя дорогая тетушка, Поль Лорье мой давний друг. Мой и Софи. Мой друг, а для нее — без пяти минут муж.

— Ну уж пять-то минут могли бы и подождать, — пробурчала тетка себе под нос, с чем и вышла из комнаты на поиски легкомысленной француженки.

Лана надела платье и взглянула на себя в зеркало. Ее платье — точная копия свадебного наряда бабушки. Часть волос цвета воронова крыла Лана убрала в пучок, украшенный кружевными лентами. Часть же рассыпалась по плечам аккуратными кудряшками. На ней не было фаты. Единственное украшение, — если не считать кольца со дня помолвки, — это жемчужная нитка и под стать ей серьги, подарок Стива, присланные сегодня утром.

— О Господи… я как будто смотрю на мою молодую мать. — На пороге в восхищении застыли Софи и тетушка Джун. Пожилая дама даже несколько отпрянула, загораживаясь от невесты, как от неожиданного прекрасного видения.

Тетушка достала из сумочки носовой платок и промокнула глаза, тщетно пытаясь не дать туши размазаться по щекам. Потом достала большую косметичку, поправила макияж и привела в порядок свою новую шляпку. Этот предмет женского туалета был слабостью Джун. Сегодняшний наряд тетушки был чересчур скромным, по сравнению с тем, который та обычно носила.

Софи ничего не сказала — просто бросилась к подруге и заключила ее в свои объятия. Для всегда многословной француженки это было, видимо, предельным выражением одобрения.

— Так, ну и где же мой братец? — нетерпеливо пропела Джун, когда часы пробили два.

Поскольку Лана знала очень немногих в Глаустере, она попросила десятерых своих учениц быть в свите.

В дверь просунулась голова Уильяма.

— Пора, дорогая, — сказал он, улыбаясь. — Мы тебя уже заждались.

Из-за приоткрытой двери доносились звуки сонаты, исполняемой струнным квартетом.

Идя по проходу, Лана старалась сосредоточить все свое внимание на алтаре. Там ее ждал мужчина, которого она полюбила, мужчина, которой подарил ей счастье.

Музыка, улыбающиеся лица родных и друзей. Лишь небеса продолжали греметь и светиться от ярких вспышек молний.

Когда жених и невеста повторяли свои клятвы, мелькнул зазубренный зигзаг молнии, и звук грома прервал Лану на полуслове. Она подождала несколько мгновений и продолжила. Оставшаяся часть церемонии прошла без помех со стороны разбушевавшейся стихии. Скоро Стив поднял молодую жену на руки и прошептал: