В начале XV века крупные феодалы были ещё слишком сильны. Они сохраняли господство во всех сферах экономической и общественно-политической жизни. Слишком слабым и в силу этого робким и непоследовательным оказалось в этот период, ввиду полного и долгого господства в городах инонациональных элементов, чешское бюргерство — этот трусливый и нерешительный предшественник буржуазии. В ходе своей самоотверженной борьбы народные массы оказались в конце концов одинокими. Трагедия народных масс Чехии заключалась в том, что они, отдавая свои силы и не щадя жизни в борьбе против феодальной эксплуатации и национального угнетения, сражаясь против феодалов и католической церкви, прокладывали путь, на ближайшем этапе которого могла победить лишь буржуазия. Но в XV веке в Чехии ещё не оформился и не сложился класс буржуазии. Поэтому и для такой победы в чешской действительности того времени не сложились ещё необходимые предпосылки.
Чешская крестьянская война XV века не могла привести к победе народных масс, хотя и была более мощной, продолжительной и организованной, чем все предшествовавшие ей крестьянские восстания на Руси, во Франции, в Англии и в других странах. Общие причины поражения всех этих выступлений заключаются прежде всего в низком уровне экономики. Известно, что крестьянские восстания вообще «могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями».[53] В Чехии XIV–XV веков не было, да и не могло быть, рабочего класса. Сами крестьяне и городская беднота не в состоянии были добиться победы в борьбе против объединённой, организованной силы феодалов, имевшей в своём распоряжении мощный аппарат подавления — феодальное государство и его органы.
Отрицательно сказывалось отсутствие чёткой положительной программы гуситского движения, которая при тогдашнем уровне развития и не могла быть выработана. Положение восставших народных масс Чехии крайне [308] осложнялось тем обстоятельством, что они имели перед собой не только своих собственных феодалов, но столкнулись с бешеным сопротивлением всех сил международной феодально-католической реакции, которые сплотились против «мятежников и еретиков» вокруг императора Священной Римской Империи под благословляющей десницей римского папы. Император, папа и все чёрные силы феодальной Европы являлись постоянным источником внутренней чешской реакции. С их помощью она пополняла свои резервы в то время, когда силы восставшего народа изматывались в жестоких кровопролитных боях, затянувшихся на многие годы.
Гуситские войны были грандиозным актом борьбы народных масс за дальнейшее прогрессивное развитие своей родины и всего человечества. Революционное выступление чешского народа явилось прологом к началу всемирно-исторической борьбы буржуазии против феодалов — к реформации XVI века, кульминационным пунктом которой была крестьянская война в Германии, названная Марксом «самым радикальным фактом немецкой истории».
В Чехии первой половины XV века борьба восставших крестьян была направлена в первую очередь против феодальной реакции, против католического духовенства, против угрозы иноземного порабощения. В ходе борьбы обнаружились и самые заветные, самые сокровенные, хотя и не всегда ясно осознанные и отчётливо сформулированные чаяния и стремления трудового народа, выдвинувшего идею полного переустройства мира. Тогда эта идея могла быть лишь мечтой, благоприятные предпосылки для осуществления которой сложились много веков спустя, в других исторических условиях.
Великая Крестьянская война в Чехии имела ярко выраженный национальный характер. У Жижковой горы и у Чешского Брода, у Усти, у Такова и у Домажлице в боях с иноземными захватчиками решался вопрос о дальнейшем, независимом существовании чешского народа, о целостности его территории. Именно самоотверженная борьба народных масс против внешних врагов и иноземного засилья внутри страны была одной из необходимых предпосылок для формирования в дальнейшем чешской буржуазной нации.
Марксизм-ленинизм учит, что нации складываются в эпоху подымающегося капитализма, но что элементы [309] наций складываются исподволь, «еще в период докапиталистический».[54] Отстаивая от иноземных захватчиков родную страну, добиваясь революционным путём её объединения и предохраняя её от расчленения, угрожавшего Чехии в случае победы феодально-католической реакции, чешский народ отстаивал вместе с тем одну из предпосылок дальнейшего территориального и экономического единства Чехии. В жестоких битвах с врагами решался вопрос о форме существования, даже о самом существовании чешского языка и самобытной чешской культуры. В долголетних войнах формировались и крепли такие черты чешского национального характера, как стойкость, мужество и патриотизм. Славные традиции великой освободительной борьбы помогали чешскому народу устоять и в дальнейшем — в тяжёлые годы габсбургского ига, в мрачные периоды засилья иезуитов и австрийских чиновников.
Упорная и многолетняя борьба чешского народа способствовала формированию в будущем словацкой нации: в совместных боях крепла дружба чехов и словаков, росло сознание единства и общности их исторических судеб, подготавливался исторический акт воссоединения их в едином Чехословацком государстве.
Национальная борьба обострила и социальные противоречия в Чехии накануне и в годы гуситских войн. Она усиливала классовую борьбу и вместе с тем ослабляла весь класс эксплуататоров-феодалов в целом. Хотя чешская крестьянская война была, как и все антифеодальные выступления крестьян в средние века, в значительной степени стихийной, развернувшаяся в тесной связи с нею национально-освободительная борьба помогала крестьянам преодолевать свою неорганизованность.
Гуситские войны, будучи кульминационным пунктом национально-освободительной борьбы чешского народа в средние века, составили вместе с тем важный этап в многовековой борьбе всех славянских народов против иноземной агрессии. Гуситскими войнами, в частности, надолго были ослаблены силы наиболее жестоких и упорных врагов славян — реакционных германских феодалов. Угроза порабощения свободолюбивого чешского народа германским императором, немецкими князьями и прелатами [310] была к началу XV века вполне реальна и очень велика. Величайшее значение гуситских войн состояло в том, что они предотвратили тогда эту грозную опасность.
В ходе гуситских войн был нанесён сокрушительный удар католической церкви, являвшейся в средние века «наиболее общим синтезом и наиболее общей санкцией существующего феодального строя».[55] Католическое духовенство в Чехии, владевшее накануне крестьянской войны едва ли не половиной всех земель страны, лишилось на долгие годы своего имущества и доходов, а прелаты, попы и монахи оказались изгнанными за пределы Чехии. Гуситские войны расшатали устои католической церкви во всей Европе и нанесли непоправимый ущерб авторитету папства — этого постоянного центра самой чёрной реакции, мракобесия и изуверства.
Чешская реформация начала XV века явилась, таким образом, всеевропейским событием величайшего значения. Глубокое социальное содержание идей реформации прикрывалось в связи с условиями того времени религиозной оболочкой, которая накладывала на него свой уродливый отпечаток. Но и в таком виде идеология чешской реформации XV века составляла необходимую подготовительную ступень в созревании общеевропейской реформации — первого, по словам Энгельса, акта борьбы европейской буржуазии против феодализма. Эту преемственную связь живо ощущали деятели реформации в XVI веке. Мартин Лютер в первые годы своих выступлений неизменно называл себя последователем великого Яна Гуса, изучал, переводил и распространял в Германии его произведения. Образ Яна Жижки, неумолимого врага католического духовенства, восхищал Ульриха фон Гуттена.