— Ничего, вся не вытечет.

Он тоже чувствовал, что левая сторона куртки намокла еще больше и сильно отяжелела, но довериться жене душмана не решался: кто знает, что у нее на уме; стоит чуть надавить на рану, и он потеряет сознание. А возможно, где-то недалеко ее муж с единоверками. Надо уходить как можно дальше.

Он через силу приподнял голову от камня и выглянул в ту сторону, куда идти. И застыл от удивления: два светящихся глаза уставились на него. Барс, тигр или волк? До хищника было несколько десятков метров. Видимо, учуял запах крови и пришел сюда.

Николай потянул автомат, положил перед собой. Зверь не шевельнулся. Полежал немного и подполз еще ближе: видимо, запах крови дразнил его и он, не в силах сдержать голода, готовился к нападению. Можно было одним выстрелом в упор уложить его. Но душманы пострашнее этого зверя…

Земфира выглянула из-за камня и отпрянула назад.

— Тигр? — спросила она испуганно.

— Не знаю. Откуда он здесь возьмется?

— Они по долине спускаются из Пакистана и доходят к нам, в Узбекистан. Мы видели их однажды у подножия Дарвазского хребта.

Хищник не спускал глаз со своей жертвы. Видимо, был очень голоден, а неподвижность человека, запах крови подсказывали ему, что человек бессилен и справиться с ним особого труда не составит, потому хищник приближался все смелее и вел себя довольно дерзко.

Вдруг он насторожился, повернул голову к реке, откуда пришли Николай с Земфирой. Поведение его становилось все беспокойнее. Кого он услышал или увидел?

До Николая донеслось его злое рычание; зверь поднялся и неторопливо и недовольно поплелся прочь.

Николай еще больше высунулся из-за камня, всматриваясь в темноту. Песок и пыль били по лицу, мешали смотреть. Но ветер, кажется, начал стихать: луна уже просматривалась бледным пятном сквозь поднятую над землей муть.

Ничего, кроме близлежащих камней да еле различимых у речки кустов, видно не было. А зверь ушел. Уступить без боя свою жертву он мог только человеку. Здоровому человеку. Человеку, с которым в данный момент и в данной ситуации Николаю не хотелось встречаться.

12

Их взгляды встретились — человека и зверя. Они были очень недовольны этой встречей, у каждого была своя цель: зверь охотился на человека, не на этого, на раненого; человек охотился не на зверя, на человека. На того, которого зверь по праву считал своим. — он первый вышел на него. Кто-то должен был уступить. Закон гор как и закон джунглей — уступают тому, кто сильнее. А человек — сильнейший из всех обитателей и гор, и джунглей. Его боятся все, и все ему уступают.

Зверь зарычал от бессилия и злобы, повернулся и пошел прочь. Долю смотрел ему вслед Абдулахаб, рассуждая, откуда он взялся и что бы это значило. Шел он, несомненно, с запада, вдоль реки, высматривая, видимо, животных, приходящих на водопой. А означало это то, что на западе никого нет, Абдулахаб промахнул мимо преследуемых.

Почему Земфира ушла с шурави? Ведь у нее был пистолет… Струсила? Шурави было двое. Случайно они вышли на Земфиру, до перестрелки или после?.. Тахир был хорошим слугой, но плохим оказался воином: на окрик, вместо того чтобы упасть, как сделал это Абдулахаб, начал стрелять и получил в ответ три пули в живот. Вряд ли выживет. Просил добить, но у Абдулахаба рука не поднялась. Перевязал, положил меж камней и велел подождать, пока он приведет жену; тогда вместе что-нибудь придумают, как помочь ему.

Но Земфиры у валунов не оказалось. Недалеко от того места, где он оставил ее, лежал труп шурави, видимо, одного из летчиков с вертолета — Абдулахаб видел, как Ми-8 сбили и как он горел…

Абдулахаб, не найдя Земфиру, решил, что она спряталась в другом месте — оставаться там, где упал вертолет, было опасно; он облазил вокруг все камни, все кусты, Земфира словно сквозь землю провалилась. Но в одном месте, у речки, где песку намело что снега в метель, он посветил фонариком и увидел два следа: один большой, от мужских ботинок, второй — от Земфириных кед… Ушла с шурави, видимо, с одним из тех, с кем велась перестрелка. Оплошал Абдулахаб, давно не тренировался стрельбе в падении, вот и срезал только одного. А Тахир молод, очень горяч…

Силой заставил шурави уйти Земфиру с ним или добровольно она согласилась?.. В последнее время жена стала непонятной, строптивой, своевольной. «Только домой, на родину. В Ташкент или другой город Узбекистана…» Словно не знает, что там сейчас происходит, — и радио слушала, и газеты, взятые у убитых солдат шурави, он приносил ей… Попробуй объявись в стране с золотом и драгоценностями, где идет борьба с нетрудовыми доходами, с взятками, коррупцией. А на что жить будут? Работать?.. Уволь! Он за этот год «работы» моджахедом унижением, лишением, попранием своей чести и чести жены заслужил капитал на всю жизнь. И никто больше не заставит его ни работать, ни воевать. И совесть не будет мучить его из-за драгоценностей Башира и золота Масуда — он имеет на них прав не меньше…

У шурави и Земфиры был только один путь — на запад, по долине вдоль реки. Далеко они не могли уйти, и на помощь им, пока дует ветер и не наступил рассвет, вряд ли кто придет. Он нагонит их…

Он шел быстро и неслышно, как умеет ходить каждый опытный воин, родившийся в горах. Глаза его, привычные к темноте, несмотря на пыльную бурю, сносно различали предметы; он был уверен, что при встрече с шурави окажется зорче и ловчее…

И вдруг этот зверь!

Сомнений не оставалось: шурави и Земфира спрятались где-то в камнях. Но искать их… Тот, кто в засаде, имеет главное преимущество — выстрелить первым.

Нет, Абдулахаб не станет искать их меж камней. Рано или поздно они продолжат путь на запад. И место здесь самое удобное — узкое, — и мимо него они не пройдут.

Он отошел немного назад — казалось, глаза хищника все еще светятся в темноте, — выбрал удобное место для засады среди нагромождения валунов и засел там.

13

Рана нестерпимо ныла, от озноба стучали зубы, а в груди все сильнее нарастала тревога: зверь испугался и ушел, значит, где-то рядом человек. Не человек — враг, который страшнее любого зверя…

Надо идти. Видимо, душманы организовали погоню… С такой болью в плече он плохой ходок. И здесь оставаться небезопасно — узкая горловина между рекой и горами, — на них запросто могут наткнуться… И вертолету сесть трудно, особенно при таком ветре.

То, что в полку уже что-то делается для оказания помощи десантникам и экипажу вертолета, Николай не сомневался. Но практически эта помощь может прийти не ранее утра: десантников выбросят на Золотую гору (душманы к тому времени могут и сами уйти), Николая обнаружат, когда он даст им сигнал. А ракетницу взять из вертолета не удалось, не до нее было. Значит, при любых ситуациях надо уходить отсюда, найти более подходящее место для посадки вертолета и спрятаться там…

Его тревога, видимо, передалась и женщине. Она выглянула из-за валуна в ту сторону, где находился зверь, и сказала с беспокойством:

— Он ушел. Это тоже плохо — душманы близко.

Николай не ответил.

Женщина посидела, потом выглянула в другую сторону, прислушалась.

— Надо идти, — сказала она тоном, в котором Николай уловил искреннее желание помочь ему. — Холодно и опасно здесь.

А ему трудно было подняться. Голова гудела от боли, и он боялся потерять сознание.

— Если Абдулахаба ранили, он пошлет за мной погоню, — заговорила она еще убедительнее. — И у меня драгоценности, с которыми он не захочет расстаться… Давайте я помогу вам подняться, — взяла она его под руку.

— Подождите. Душманы могут прятаться за камнями и увидят нас.

— Пока их здесь нет, но где-то недалеко. — Она еще раз выглянула за валуны и встала. — Видите, не стреляют. — Снова взяла его под руку.

Он с трудом поднялся и, поддерживаемый ею, медленно и осторожно стал спускаться вниз, где валунов было меньше и идти легче.

Ветер стихал, и Николай подумал, что вертолеты могут появиться раньше. Но как дать им знак о себе? Разжечь костер?.. Душманы ухлопают его раньше, чем вертолет пойдет на снижение.