Вы томитесь от неразделенной страсти? Ищете, как без особых хлопот склонить к уступчивости несговорчивую красавицу? Тщетны все серенады, бесполезны ушлые сводни, напрасны пылкие послания?

Да, синьор, женщины всем прочим письмам предпочитают маленькие кругленькие посланьица, те, что из золота с выбитым на них портретом короля! Вам неохота слишком тратиться? Конечно, стоит ли отдавать деньги дамам, если добиться своего можно иным, значительно более дешевым способом. Там, где бессильны самые красноречивые признания, наверняка подействуют колдовские приемы. Не пожалейте скромной суммы, и сокровенные тайны магии будут вам тотчас же открыты!

Синьор, вы не раскаетесь. Деньги, отданные достойному человеку, навсегда избавят вас от бесполезных трат. Отныне вам не надо будет раскошеливаться на подарки: красавица сама потеряет голову от любви к вам. Внимайте! Из чистого воска слеплю я изображение вашей возлюбленной и вручу вам пять иголок. Их надобно с умом вонзить в эту фигурку. Потом разведите огонь. Дрова возьмите из сосны, оливкового дерева, лавра. Когда чудодейственный дым начнет обволакивать фигурку, поднесите ее к огню, но блюдите осторожность, коль воск растопится, возлюбленная погибнет. Сомкнув веки, трижды повторите заклинание: «Цаларат, Цхалафар, наложи оковы…», и дальше по бумажке. Дождавшись, когда пламя само по себе потухнет, спрячьте фигурку в тайничок. При ворожбе действуйте особенно осторожно: когда будете длиннейшую из иголок вонзать в левую грудь, не усердствуйте, – если острие войдет слишком глубоко, красотка ваша просто помрет от любви!

Многое, что Филиппо видит вокруг, так и просится на страницы комедии. Но в душе его соперничают музы. Он не решается, какой из них отдать предпочтение: вслед за учеными трактатами проглатывает книги стихов. Выписки из философских сочинений перемешаны с набросками сонетов; он мечтает написать большую поэму, наслаждается Вергилием и Лукрецием, изучает античную драматургию и смеется над фривольным Апулеем. Его влечет и трагическая Мельпомена и комическая Талия. Театральные подмостки обладают для него притягательной силой. Он бегает на представления бродячих комедиантов, обожает, шумные зрелища, балаганы и процессии ряженых, знает, что безработные актеры толкутся на площади Вязов, а на рынке толпу потешают искусники скоморохи. Он страсть как любит комедии, зачитывается Макиавелли и Аретино. В нем сидит неисправимый насмешник, зоркий, безудержный, острый на язык.

Он то порывист, то сосредоточен. Часы бурного веселья сменяются часами глубоких раздумий. Филиппо на перепутье. В чем его призвание? По какой жизненной дороге идти? Боги и герои античной мифологии – его добрые друзья. Он знает наизусть множество стихов и мыслит образами. Перед ним, как перед, Парисом, три богини. Каждая из них прекрасна по-своему. Все они достойны поклонения, но нельзя в равной степени почитать троих и от каждой ждать милостей. Выбрать надо одну. Геру предпочтет тот, кто жаждет богатства и власти, Афину – тот, кто ценит познание и мудрость, Афродиту – кто больше всего на свете любит красоту и безмятежное наслаждение жизнью. Кому вручить золотое яблоко?

Филиппо выбирает Афину. Он не боится ее суровости и не ждет легкой судьбы. Мудрость дается человеку куда труднее, чем богатства и наслаждения. Истинных философов всегда меньше, чем полководцев, правителей, прожигателей жизни и богачей. Людям проще увидеть Геру и Афродиту обнаженными, чем Афину в ее доспехах. Но тот, кто однажды узрел ее хоть издали, захочет ли смотреть на других?

Правы ли, однако, философы, утверждающие, что высшее счастье человека в том совершенствовании, которое достигается путем умозрительного познания? У Филиппо слишком бурная и страстная натура, чтобы довольствоваться этим. Истину надо не только созерцать, за нее надо бороться! В душе Филиппо пылает жажда подвига.

Тернистого пути он не страшится. Не лучше ли потерпеть неудачу, отдавая всего себя благородному делу, чем добиваться успеха в малом или низком? Он преклоняется перед самоотверженностью подлинных героев. Святое безрассудство не измеряют верною расчетливого благоразумия. Героическая смерть лучше недостойного триумфа! Он любит сказание об Икаре, первом человеке, кто взлетел в небо. Умелый Дедал изготовил сыну крылья. Смелый юноша поднялся слишком высоко и погиб. Но разве он обесславил себя падением? Филиппо очень нравятся стихи Тансилло, в которых поэт использовал образ древнего мифа:

Может быть, это просто любовный сонет, и Тансилло уподоблял страсть к прекрасной даме рискованному полету Икара? Филиппо понимает стихи по-своему. Человек, который обрел крылья, должен, презирая опасность, подниматься все выше и выше. Он знает, что дерзанье обречет его на гибель, знает и летит. Смерть не страшна, если она – расплата за подвиг.

Бесстрашный Икар на всю жизнь остался для Бруно одним из любимейших героев. Дедалов сын себя падением не обесславил!

Глава вторая Невежество – наилучшая в мире наука

Выбор он сделал. Он не хочет быть ни солдатом, ни купцом. Выше всего на свете он ценит знания. Служить он будет науке – он выбрал Афину! Его прислали в Неаполь, чтобы он прилежно учился. Филиппо целиком отдает себя занятиям, но его тревожит мысль о родителях. Отец вдали от дома несет свою невеселую службу, мать едва сводит концы с концами. Как из скудного жалованья они умудряются выкроить деньги, чтобы платить за его уроки? Хорошие учителя стоят дорого, да и жизнь недешева. Отказаться от мысли о дальнейшем учении?

Филиппо уже три года в Неаполе. Город стал родным. Он превосходно знает и кварталы у порта и район, где больше всего студентов. Постоянно бывает в Сан-Доминико Маджоре. Почти рядом с залами, в которых читают лекции студентам-мирянам, находится высшая богословская школа. В монастырской церкви часто устраиваются диспуты видных теологов. Чтобы попасть сюда, не надо никаких приглашений. Двери церкви открыты. Доминиканцы радушно встречают людей, питающих интерес к богословию. Особенно внимательны они к способным юношам, которые ищут знаний. Они умеют уговаривать и убеждать, эти ловцы человеческих душ! У кого, если не у них, доминиканцев, ключи мудрости. Где, если не в их обители, человек, освобожденный от тягостных мирских забот, постигнет глубины истины и обретет путь спасения?

Юноша колеблется. Да, он знает, что в монастыре он найдет и стол и кров, что к его услугам богатейшая библиотека и что наставниками ему будут действительно ученые люди. Но он давно, с детских лет, привык видеть в монахах отпетых дармоедов. Но разве в монастырях только невежды и плуты, герои непотребных анекдотов? Разве любимый учитель, отец Теофило, не монах? Разве среди светлейших голов Италии, блистательных магистров и докторов, мало духовных лиц?

Одно событие, происшедшее в Сан-Доминико Маджоре, окончательно решило судьбу Филиппо. Он присутствовал на диспуте, который вели монахи, знатоки теологии и философии. Сложность обсуждаемых вопросов поразила его. Многого он не понял, но ему стало ясно, как удручающе бедны его собственные познания. До каких заоблачных высот умозрения поднялись эти люди в белых одеждах! Не о них ли говорит псалом: «Вы боги, и сыны всевышнего все вы»? Он захотел походить на них и просил настоятеля принять его в монастырь.