НАДЯ

Лежала в темноте, с открытыми глазами, не моргая. Двое других похитителей заходили ко мне, проверяли: жива я или нет. Я на них не реагировала. Мне было плевать. Что они еще могут совершить такого, чего со мной еще не сделали...

Я не двигалась. Части тела окончательно онемели. В голове стоял просто шум. Если не двигаться и глубоко не дышать, то можно сохранить иллюзию того, что я ничего не чувствую.

Хотя, бывали моменты, когда я специально шевелилась и трогала себя за синяки и ссадины... когда чувствовала ЕГО запах на себе, когда места, там, где ОН касался меня, начинали пульсировать и свербеть. Мне хотелось содрать с себя кожу заживо... лучше физическая боль, лучше так, чем агония сердца.

Мне помогали мечты. Я часто представляла себе Красавчика, как он играет на траве, как гоняется за палкой, виляя своим хвостом. О своей семье я старалась не думать... просто потому, что я не знаю КАК жить дальше. Как рассказать об этом насилии... об этой грязи, об этом акте осквернения и убийства души.

Мне всегда раньше казалось, что если быть хорошим человеком, помогать слабым, быть честной, хорошо учиться, никого не осуждать... любить жизнь, что это и есть гарант благополучия от бед. Я понимала, что никто от них не застрахован, но о таком я никогда не думала. Мне всегда казалось, что мой первый раз произойдет в объятиях любимого мужа. Мечтала, что сохраню себя для него. Мне хотелось быть единственной...

С губ сорвался горький смешок. И кому я сейчас такая нужна? Ущербная... Теперь мне остается рассчитывать на кого-то, похожего на моих похитителей. Незачем очернять нормальных людей.

Послышался звук открываемой двери, а за ней и полоска света. А мне было плевать. Может, сжалились и пришли добить меня?

- Слышь, девка! - я проигнорировала это обращение.

- Ты там еще не подохла? Смотри нам, ты живая нужна, - слышала, как он подходит ближе и резко выдыхает воздух из легких.

- Мда... Хорошо он тебя отделал, ничего не скажешь. Но ты бы хоть это... отмылась, что ли! Мы же тебе, вон, ведро с водой принесли.

Я все продолжала рассматривать трещины на потолке. Теперь я их видела, а не только в уме представляла. Краем глаза заметила, что один из моих надзирателей направился к ведру. Услышала плеск воды и почувствовала его приближение ко мне. Заметила его протянутую руку с намерением коснуться меня...

Я начала кричать от дикого страха. Я больше не выдержу... пусть лучше убьют, но только не это. Пулей слетела со стола, тело ослабло, руки и ноги не слушались, но я начала ползти в угол. Тут почувствовала прикосновение мерзких лап к своему плечу.

- Ты че творишь, идиотка?!

Меня начала бить дрожь, как при лихорадке. Я вскрикнула и дернула головой. Почувствовала, что голова ударилась обо что-то острое и твердое. Очередная вспышка боли и пустота...

АНТОН

Передо мной сидел тот самый майор. Руки заведены назад и привязаны к спинке стула. Ублюдок дрожал всем своим жирным телом и обильно потел.

- Я не знаю... что вы от меня хотите, - он был жалок до тошноты, - Виктор... он всегда был себе на уме... Я не знаю, где он... мы потеряли связь давно...

Я подошел к нему, поставил ногу на стул рядом с его бедром, наклонился и прошипел в лицо.

- В твоих же интересах помочь мне найти его... Коля. Поверь.

Мои люди, стоящие у двери красноречиво хмыкнули. Гаденыш затрясся всем телом и прошептал.

- Я не знаю, правда, не знаю...

В следующую секунду комната наполнилась его криком. Лезвие ножа как по маслу вошло в бедро, и я послал ему самую невинную свою улыбку.

- До артерии ровно пять миллиметров, - сообщил равнодушным тоном, - ну что, память не появилась?

Он судорожно сглотнул, смотря на меня ошарашенным взглядом, и начал говорить.

Через десять минут мы выходили из подъезда, получив адрес квартиры, в котором у Полякова был запасной штаб. Я не стал звонить Зарецкому. Возможно, мы ищем не в том месте. И сначала я сам хотел убедиться в том, что мы на верном пути.

***

Квартира оказалась не так уж далеко, в одном из захудалых районов города. Покосившийся дом с облупившимися стенами, классические хрущовки. Нашли нужную дверь. После долгого звонка услышали мужской голос с той стороны.

- Кто???

- Я от Виктора, - ответил наугад, не надеясь на то, что нам откроют.

Но после небольшого промедления дверь распахнулась, в ней показался мужчина.

- А где он...

Договорить я ему не дал. Точным движением ноги ударил в солнечное сплетение и двинулся вглубь квартиры. Слышал, что мои парни идут за мной, но все мои мысли были заняты другим. В комнате, развалившись с банкой пива перед телевизором, сидел еще один урод. Увидев нас, он резко подскочил и вытаращил глаза.

- Вы кто такие, мать вашу?!

Владимир щелкнул затвором, взяв мужика на прицел.

- Где Виктор?

На мой вопрос ублюдок не ответил, лишь как-то сжался сразу же всем телом. Его взгляд нервно бегал из угла в угол, выдавая его состояние. На секунду глаза задержались на неприметной двери, и я сразу же двинулся в ту сторону. Дверь была заперта.

- Открой дверь! – обратился к мужчине.

Тот слабо покачал головой и сделал шаг назад.

- Я не повторяю два раза, - начал объяснять ему, как непослушному ребенку, - так что встал и сделал, что я сказал.

Мужчина подошел к двери, трясясь всем телом, достал ключ и дрожащими руками вставил в замок. Тут же отскочил в сторону, пытаясь убежать в коридор, но ему преградили путь.

Повернул ключ и толкнул дверь. Внутри было темно, и сначала я не смог ничего разобрать. Нашел сбоку выключатель и щелкнул, освещая помещение. И тут я увидел ЕЕ.

Я окаменел. Смотрел на лежащую прямо на полу девочку и не мог сделать ни шага. Глаза отмечали пятна крови на ее одежде, порванную одежду, следы борьбы. Впервые в жизни я потерял контроль...

Дальше все происходило, словно в тумане. Кинулся назад, и через мгновение ублюдок давился своей кровью. Я не думал ни о чем, просто выпустил весь свой гнев и ярость на эту тварь. Удары были стремительными и отточенными. Я ничего не чувствовал, лишь поглощающая пустота безумия наполняла мой разум, доводя мою кровь до кипения.

Меня пытались оттащить несколько рук, но развернувшись на 180 градусов, я врезал тому, кто мне пытался помешать вершить суд.

- Бл*ть! Антон, твою мать! – сквозь гул в ушах я слышал крики Владимира, - успокойся, хватит! Он мертв!

Тяжело дыша, я сделал шаг назад, отпустив кусок плоти, что удерживал до этого. Постепенно стало возвращаться ясное сознание, и кровь наполнилась ужасом за малышку. Я бросился в комнату и опустился прямо на колени перед ней. Дрожащими руками проверил пульс и только после этого сделал судорожный выдох. Она жива. В этот момент я поблагодарил Господа, в которого никогда не верил.

На Надю было страшно смотреть. Она лежала на полу, такая маленькая... такая беззащитная... Взгляд отметил каждую царапину и ссадину на ее нежной коже, и я услышал собственное рычание. Мой Лучик... он потух, так и не превратившись в ослепительное солнце. Мне хотелось выть от боли за нее, хоть как-то выплеснуть все то, что переполняло меня. Чистый, светлый ребенок...

Я боялся к ней прикоснуться. Сидел все также на коленях и не знал, бл*ть, что делать! Поднес руку к нежной щеке, отмечая, как дрожат пальцы. Осторожно убрал влажную прядь волос.

- Антон, ей нужен врач, - кто-то положил руку мне на плечо, - нужно ехать. Я возьму ее, пошли.

- Не смейте ее трогать, - мой голос был похож на рычание, - НИКТО! НЕ! СМЕЙТЕ! К НЕЙ! ПРИКАСАТЬСЯ!

Со всей осторожностью, на которую был способен в этот момент, я взял малышку на руки, встал и направился к двери. Мои люди, молча, направились следом.

- Позвони доктору Купрюшину, - отдал приказ.

Проходя мимо коридора, я заметил, что второй подонок так и лежит в том же положении, как и был после моего удара. Плевать!

- Уберите тут, - бросил своим парням и стал спускаться по лестнице.