За 52° с.ш. «степь вдруг переменилась в сухую, голую и исполненную… солончаками» — до самого Яика. По его правому берегу Паллас добрался до 50° с.ш. и проехал на юго-запад к низовью Кушума — вершину этого правого рукава Яика он исследовал близ 51° с.ш. Он установил, что р. Кушум питается не только снеговой водой и «потаенными ключами», но и весенними полыми водами Яика «и тогда не только изобилует водой, но еще она весьма годна для питья. Напротив… летом высыхает он участками, а в оставшихся лужах содержит вонючую и гнилую воду». В низовье Кушум проходит через ряд мелких озер и «напоследок оканчивается пространным… озером [у 49° с.ш.], которое никакого сообщения не имеет с Камыш-Самарским озером [и] отделено от него высокой сухой степью». Это было первое и точное описание Кушума. «Вся степь вдоль по Кушуму суха, безлюдна, солена и для… хлебопашества и скотоводства постоянных жителей неспособна».

Паллас обследовал низовья Большого и Малого Узеня (у 49° с.ш.). «В этой стране почти в середине между обеими реками лежит наибольшее из… Узенских [Камыш-Самарских] соленых озер… [без] видимого истока», а западнее его другое; поблизости «по степи рассеяны сухие солончаки». Паллас обнаружил здесь «следы древних водоводов» — арыков.

Дальнейший путь шел на юго-запад через Рын-пески, которые начинаются «почти под 49° с.ш. между Большим Узенем и… Эльтонским соляным озером… и, не прерываясь, простираются по середине между Волгой и Уралом до северного берега Каспийского моря. Рын-пески состоят из больших, зеленью покрытых песчаных глыб, возвышающихся над сухой… глинистой степью. [На юге]… песчаные поля простираются, не прерываясь, и имеют прекраснейшие луга, расположенные между [барханами]… и изобилующие тростником и кустарником»[12]. Он обратил внимание на обилие ключей в этой местности. Через соляную «гору» Чапчачи (14 м над уровнем океана) в середине июня он добрался до Ахтубы.

От нижней Волги Паллас прошел на запад через Сарпинскую низменность и осмотрел «реку Сарпу»: «Как и… другие степные речки, [ее] составляют многие глубокие и великие, покрытые тростником… озера, между которыми находятся небольшие соединительные протоки». Это первая неполная характеристикадлинной (около 160 км) цепи горько-соленых Сарпинских озер, которые лишь в половодье соединяются протоками.

Осенью 1773 г. Паллас исследовал озера Эльтон и Баскунчак, а также горы Большое и Малое Богдо. Его описания этих «чудес природы» весьма точны, полнее, чем у других академиков. Зимовал он в Царицыне. Между прочим, он указал, что соединение каналом Дона с Волгой под этим городом удобнее, чем у Камышина.

Соколов в Калмыцкой степи

Пространство между нижней Волгой и Доном, Калмыцкую степь, исследовал в 1772 г., правда близ моря, С. Гмелин (см. ниже), но его материалы еще не были опубликованы. И Паллас из Красноярска направил через эту степь на Маныч и Куму Н.П. Соколова. Тот из Царицына весной 1773 г. двинулся прямо на юг. К востоку от его пути до Маныча расстилалась голая низменная степь, сухая, с большими участками солонцов — цепь пересыхающих летом Сарпинских озер; к западу же протягивалась возвышенность. Соколов назвал ее Сарпинской — то были Ергени[13] — и постоянно держался ее подножия. С нее в степь спускались лощины и балки, иногда с проточной водой, кое-где поросшие лесом. Соколов перечислил ряд речек, стекающих с Ергеней.

От колодца к колодцу продвигался он на юг и проследил всю (длина около 350 км) возвышенность от Сарпинских озер до Маныча. «Близлежащий [самый южный] край… [Ергеней] лежит при начале долины Маныча наподобие круглой, нарочито отлогой и на вершине плоской горы… [Затем] возвышенная страна совсем понижается, низменная и ровная степь мало-помалу склоняется к пространной долине [Маныча]». Воды в реке летом не было, и Соколов ошибочно решил, что в половодье она течет на запад, в Дон. Исследуя речную долину, он установил, что она простирается на восток-юго-восток, являясь продолжением уже известной географам долины фактически другого — Западного Маныча.

Соколов прошел к западу до низовья р. Калаус, правого притока Восточного Маныча, но посчитал его левым притоком (Западного) Маныча. На юге он увидел «лесом поросшие горы, которые великим голым хребтом с восточной стороны между Манычем и Кумою в степь простираются», — совершенно четкое указание на Ставропольскую возвышенность. Затем Соколов двинулся на юг. К средней Куме местность постепенно поднималась — верное указание на восточный край той же возвышенности.

Наблюдения спутников Палласа и его самого позволили ему сделать-вывод[14], что Ергени и Общий Сырт составляли «древние берега пространного Каспийского моря», соединяющегося посредством Манычской долины с Азовским и Черным морями. Сравнительно правильное изображение территории, прилегающей к северо-западному берегу Каспия, впервые появляется на картах Палласа.

С ничтожными изменениями и дополнениями они переиздавались до работ Кумо-Манычской экспедиции 1860–1861 гг.

Экспедиция Палласа собрала громадный геолого-географический, этнографический, ботанический и особенно зоологический материал. Он открыл и описал множество видов животных, принадлежащих к различным классам, и стал одним из основоположников зоогеографии. Паллас заложил фундамент геологических знаний о Восточной Европе, но «как ни велика его ученая слава, она все еще не может сравниться с его заслугами для науки» (Н. А. Северцов).

Гильденштедт в бассейне Дона и на юго-востоке Европы

23-летний доктор медицины рижанин Иоганн Антон Гильденштедт (Гюльденштедт), впоследствии русский академик, руководил одним из двух отрядов Астраханской экспедиции. Осенью 1768 г., следуя из Петербурга на юго-восток через Валдайскую возвышенность, он дал точное описание истоков Волги, Западной Двины и Днепра.

Весной 1769 г. И. Гильденштедт из Москвы проехал в Воронеж. Он подчеркнул резкое изменение ландшафта: «Необозримая степь или равнина, покрытая черной жирной почвой мощностью обыкновенно от 2 до 4 футов… тянется далеко за Воронеж». Очертив дугу длиной около 400 км по Окско-Донской равнине — «пространной степи, кишащей сусликами и хомяками», — И. Гильденштедт в октябре вышел к р. Хопру близ 51º с.ш. и подробно описал берега среднего и нижнего участков реки. Между 51 и 50º с.ш. он выявил «довольно обрывистые меловые горы» — поднимающуюся на правом берегу Хопра Калачскую возвышенность (до 245 м), сильно расчлененную балками и оврагами; ее восточный, более высокий край он проследил на 150 км, т. е. на всем протяжении.

Зимой 1770 г. из Астрахани И. Гильденштедт по береговой полосе Прикаспийской низменности и Ногайской степи проехал на р. Терек, в русскую крепость Кизляр. Оттуда весной и летом 1770 г. он совершил несколько маршрутов по Северному Кавказу и Ставрополью. В частности, описал Куму и верхний участок Западного Маныча там, где в него впадает слева р. Егорлык: «Около берегов вода горько-соленая… но на середине реки ее можно пить. Ширина Маныча здесь сто шагов. Берега покрыты коркой и солелюбивыми растениями». Таким образом, он был первым исследователем Кумо-Манычской впадины — юго-западного участка условной границы Европы и Азии. (О его работе на Северном Кавказе и в Закавказье см. гл. 11.)

Из Кизляра в конце лета 1773 г. И. Гильденштедт перешел к низовьям Дона и обследовал его дельту. Узнав, что русские войска заняли Крым (в 1771 г.), он отправился туда берегом Азовского моря и на пути последовательно описал косы северного побережья, в том числе Кривую, Белосарайскую и Бердянскую, Миусский лиман, низовья Кальмиуса и других рек, до Бердянского залива.