П. Чичагов выполнил первые съемки Минусинской котловины, Восточного Саяла и Средне-Сибирского плоскогорья, нанеся на карту нижнее течение Абакана, левого притока Енисея, ряд его правых притоков, в том числе Ою. Тубу, Ману и Кап, а также Ангару (заснятую па 500 км выше устья) с Тасеевой и ее составляющими Чуной и Бирюсой. Волее северные притоки были обследованы им лишь в низовьях — об этом красноречиво свидетельствует их конфигурация. У 68° с.ш. П. Чичагов верно показал Камень Норильский (плато Путорапа), с которого берут начало pp. Пясина и Хатанга, а также ряд, притоков Енисея; все они нанесены по расспросам. Карту бассейна Енисея, опирающуюся на 648 астрономических пунктов, П. Чичагов закончил в начале августа 1730 г. Она использовалась при составлении ряда генеральных карт России вплоть до 1745 г. (Атлас Российской империи). В 1735–1736 гг. П. Чичагов принимал участие в экспедиции И.К. Кирилова (см. гл. 2).

Первая съемка верховьев Енисея

Белое пятно в первой четверти XVIII в. представлял бассейн верхнего Енисея, считавшийся «спорными землями» между Россией и Китаем. Для составления карт этой горной страны, расположенной в самом центре Азии[43], были направлены геодезисты Алексей Кушелев и Михаил Зиновьев, включенные в состав посольства в Китай русского дипломата Саввы Лукича Рагузинского-Владиславича. В 1727 г. геодезисты завершили съемочные работы: они положили на карту верхнее течение Енисея, образованного, по их данным, от слияния Бий-Хема (правая составляющая) и Ка-Хема (левая составляющая, названная ими «Шишкит»), впервые верно решив вопрос о его истоках.

Система Бий-Хема, прослеженного более чем на 400 км от истоков из озера[44], изображена верно; засняты его крупные притоки Азас, протекающий через озеро Тот (Тоджа), и Хамсара. Истоки Ка-Хема правильно показаны западнее озера Косогол (Хубсугул), впервые довольно точно — с небольшим преувеличением — нанесенного на карту. Длина Ка-Хема до слияния с Бий-Хемом по их карте практически соответствует современным данным (563 км). В междуречье составляющих верхнего Енисея близ 52° с.ш. геодезисты проследили хребет, протягивающийся на 350 км в широтном направлении (хребет Академика Обручева). Из левых притоков верхнего Енисея они засняли Хемчик, Кантегир и Абакан, а из правых — Ою и Тубу. В результате работ А. Кушелева, М. Зиновьева и П. Чичагова на карту впервые был положен весь Енисей (около 4,1 тыс. км), от истоков до устья.

Первые петровские геодезисты в Забайкалье

С. Рагузинский-Владиславич, готовивший договор с Китаем по русско-китайскому разграничению, направил в Забайкалье четырех геодезистов — Петра Скобельцына, Василия Шетилова, Ивана Свистунова и Дмитрия Баскакова (пока не установлено, какие части региона были засняты каждым из них). К 1727 г. они положили на карту среднюю и верхнюю Аргунь с притоками Газимур и Урюмкан, все течение Шилки и ее составляющих Онона и Ингоды. Из притоков Ингоды обследованы pp. Чита и Нерча. Таким образом геодезисты изучили, правда далеко не полностью, системы обеих составляющих Амура. Они засняли также бессточное озеро Тарей (Зунторей, у 50° с.ш. и 116° в.д.) с впадающей в него р. Улдзой. В 160 верстах к юго-западу от Тарея они нанесли озеро Далайнор и протекающую через него Керулен с притоком Хайлар[45]. Из рек системы Селенги заснят Хилок (укороченный почти в два раза) с притоком Уда.

Милованов в Приамурье

Из «скасок» первых русских землепроходцев и данных археологических исследований XX в. можно заключить, что в середине XVII в. на территории Приамурья не существовало развитой земледельческо-скотоводческой оседлой культуры. Заселенность края была очень слабой: русские зверопромышленники и купцы, казаки и бродяги — одни в поисках пушнины, другие — свободы и покоя — направлялись туда на короткое или более длительное время, а единицы поселялись навсегда. Московские власти, обеспокоенные возможностью вторжения маньчжур, такие темпы заселения справедливо считали совершенно недостаточными. Для выявления новых «пашенных мест» и ускорения хозяйственного освоения края Москва направила в Нерчинск грамоту с указанием обследовать и детально описать долину Зеи и ее притока Селемджи.

Работа эта была поручена казачьему десятнику Игнатию Михайловичу Милованову, с 50-х гг. служившему в Забайкалье. Он отправился из Нерчинска в апреле 1681 г., осмотрел западную окраину Зейско-Буреинской равнины с лесостепными ландшафтами и рекомендовал эту целину, ныне иногда называемую «амурские прерии», под пашню. «А от Зеи и от Амура за лугами ниже Тома-реки [Томь] елани [целина] сильные, большие…».

И. Милованов обследовал также южную часть Амурско-Зейского плато, поросшего лиственничными и сосновыми лесами, березняком и кустарниковым дубом: «…а по Зее и Селинбе [Селемдже]… лесу много, по воде плавить [сплавлять] можно». В начале 1682 г. он закончил опись «Зейской землицы», составил ее чертеж и укрепил построенные ранее русскими остроги. У впадения Зеи в Амур — на Зейской стрелке — он выбрал место для закладки города. Однако лишь в 1856 г. здесь возник военный пост, ставший через два года городом Благовещенском — по заключении Айгуньского договора, послужившего толчком к массовому движению русских переселенцев в Приамурье.

Путешествие Мессершмидта по Сибири

Даниил Готлиб Мессершмидт, доктор медицины, уроженец города Данцига (Гданьска), в 1716 г. был приглашен в Россию Петром I для изучения «всех трех царств естества» Сибири. В 1720 г. он выехал в первую правительственную научную экспедицию «для изыскания всяких раритетов и аптекарских вещей: трав, цветов, корней и семян».

В марте 1721 г. из Тобольска он проехал на санях вверх по Иртышу до устья Тары и отметил, что вся пройденная местность — «сплошная равнина, покрытая лесом»[46]. Он верно указал, что город Тара лежит на возвышенности — действительно, здесь находится несколько приподнятый северо-западный край Барабинской степи. Д. Мессершмидт пересек ее примерно по 56° с.ш. и, переправившись через Обь, добрался до Томска. Он охарактеризовал Барабу как большую равнину с маленькими озерами и болотами; близ Оби появились «небольшие холмы, которых ни в середине, ни в начале Барабы найти нельзя».

В июле на трех каюках Д. Мессершмидт поднялся по Томи, проследив почти все ее течение, причем в одном из береговых обнажений нашел скелет мамонта. Через Кузнецкий Алатау и северную часть Абаканского хребта на лошадях он достиг р. Абакана (сентябрь 1721 г.) и проехал в Красноярск (начало 1722 г.).

Весной и летом того же года на плотах он спустился по р. Большому Кемчугу до р. Чулыма и изучил ее верхнее течение. Затем исследовал низовье Абакана и верхний Енисей в районе выхода реки на равнину (близ 53° с.ш.). В октябре он вернулся в Красноярск, едва не утонув в Енисее; часть его багажа погибла.

Итогом работ 1722 г. было первое исследование Кузнецкого Алатау и Минусинской котловины. Д. Мессершмидт описал ее как чистую степь, к югу и юго-западу холмистую, участками гористую, с большим количеством мелких озер, курганов и могильников. Он обнаружил там письменность хакасов VII — XVIII вв. и первый выполнил археологические раскопки ряда курганов края.