Поленом били Фрунзе. Дикими побоями палачи хотели сломить мужество молодого большевика. Но они просчитались. Ни жалоб, ни просьб о пощаде они не услышали.

На допросах Фрунзе упорно молчал. У следователя не было каких-либо уличающих его фактов, чтобы возбудить дело по обвинению в организации «беспорядков». Между тем в либеральную печать проникли сведения о жестокой расправе с политическими арестованными. Поэтому власти вынуждены были ограничиться высылкой Фрунзе под надзор полиции в Казань.

Фрунзе прибыл в Казань в сопровождении двух конвойных. Просмотрев бумаги, полицмейстер заявил:

— Вы уже второй раз высылаетесь… Неприлично себя ведете, молодой человек…

Фрунзе усмехнулся.

Полицмейстер пристально посмотрел на него и строго сказал:

— Вести себя тихо. Являться в положенные дни на отметку в полицию… Затем дайте подписку, что самовольно не уедете из Казани.

Фрунзе подали бланк с напечатанным обязательством о невыезде, и он с легким сердцем подписал его.

Выйдя из полицейского управления, Фрунзе отправился на явочную квартиру. Казанские большевики хорошо приняли его и снабдили агитационной литературой.

— Когда уходит поезд из Казани? — спросил Фрунзе.

— Часа через два… А вы разве не переночуете у нас?

— С удовольствием, но меня ждут в Шуе…

Фрунзе вернулся в Шую на сутки раньше конвоя, который отвозил его в Казань.

Когда до Шуи донеслись вести, что московский пролетариат под руководством большевиков начал восстание, Фрунзе поспешил в Москву. Борьба была уже на исходе. Царские войска оттесняли рабочие дружины к Пресне. Фрунзе вступил в боевую дружину, которая на Тверской улице выдерживала натиск войск. Ряды дружинников косил пулемет. Фрунзе с несколькими дружинниками пробрался в тыл врага и захватил пулемет. Под прикрытием пулеметного огня боевая дружина в порядке отошла к Пресне.

В январе 1906 года развернулась кампания по выборам в Государственную думу, и Михаил Васильевич с головой ушел в партийную работу. По заданию партийной организации он написал статью «Дума и народ», в которой излагал взгляд большевиков на Думу. Когда статья обсуждалась на партийном собрании, кто-то спросил:

— А где же мы ее напечатаем?

Этот вопрос заставил всех задуматься. Но Фрунзе быстро нашел выход. По его предложению собрание постановило:

«Сделать вооруженный налет на типографию Лимонова и произвести там печатание».

Выполнение этого партийного задания было возложено на Фрунзе и рабочего Гусева.

Это было 17 января 1906 года.

Над Шуей сгущались зимние сумерки. На улицах зажглись редкие фонари. Фрунзе и Гусев расставили по улице, где находилась типография Лимонова, патрули и с пятнадцатью дружинниками вооруженные явились в типографию.

— Мы, товарищи, пришли с мирной целью, — обратился Михаил Васильевич к рабочим. — Мы просим посодействовать нам в выполнении одной важной задачи.

Пока Фрунзе объяснял, какую помощь могут оказать печатники партийной организации, несколько дружинников вошли в контору, где находился владелец.

— Руки вверх! Вы арестованы! Не пугайтесь, мы пришли только напечатать прокламации.

Один из дружинников сел у телефона.

Рабочие уже начали набирать статью. Гусев бегал от реала к реалу и кричал:

— Ребята, шевелитесь, дуй пореволюционному!

Статья была отпечатана. Перед уходом Фрунзе зашел к владельцу типографии.

— Через пятнадцать минут, но не раньше, после нашего ухода можете звонить в полицию.

Полиция произвела тщательный обыск в типографии, но ничего подозрительного не нашла. Рабочие на вопрос, знают ли они налетчиков, ответили, что никогда их и в глаза не видели. Один наборщик, решив поиздеваться над полицейскими, заявил:

— Самый главный из них был в белой шапке.

Полиция бросилась по городу ловить и арестовывать всех, кто носил белые шапки.

На другой день жандармское управление меланхолически доносило губернатору:

«Совершено дерзкое нападение на частную типографию Лимонова вооруженными злоумышленниками. Напечатано две тысячи противоправительственных воззваний. Злоумышленники скрылись в неизвестном направлении. Листовки не отобраны. Есть арестованные».

Фрунзе с увлечением вел кропотливую, но благодарную работу по укреплению партийной организации. Он был пропагандистом и организатором кружков на предприятиях.

По инициативе Михаила Васильевича в Иваново-Вознесенске создается пропагандистский кружок повышенного типа. В Шуе Фрунзе организовал кружок рабочих-агитаторов, в который привлек тридцать лучших большевиков-рабочих. Через рабочего Гусева Фрунзе установил связь с казармой и вел агитацию среди солдат.

Велика была тяга рабочих в большевистскую партию. «Занятые большую часть дня тяжелой работой, — рассказывает Михаил Васильевич, — живя и питаясь самым невозможным образом, они (рабочие) находили достаточно сил для посещения нелегальных митингов, лекций, пропагандистских кружков, организационных заседаний. И все это происходило в обстановке постоянной опасности быть схваченными, избитыми и даже убитыми. Собирались в дождь и в снег, в лесу, в сараях, в овинах и пр.».

В этих кружках получила политическую закалку стойкая группа пропагандистов: Афанасьев, Уткин, Шестагин, Матюшин, Гусев и другие. Рабочих-пропагандистов, подготовленных в кружках, Фрунзе направлял в деревню. В результате в Шуйском и Юрьевецком уездах возникают крестьянские организации большевиков.

Фрунзе был революционером ленинско-сталинского типа. Для него было ясно, что победа революции возможна только в союзе с крестьянством. Эсеры, считавшие себя «монополистами» по работе среди крестьян, всячески пытались ослабить влияние большевиков в деревне.

Эсеровская организация в Шуе вызвала большевиков на диспут на тему «Социализация земли». Заранее предвкушая поражение большевиков, эсеры тщательно готовились к выступлениям. Докладчиком был выдвинут Александр, считавшийся знатоком аграрного вопроса. Шуйские большевики забеспокоились, особенно когда Александр явился с огромной связкой книг и тетрадей, которые он в порядке разложил на столе. Доклад длился долго. Александр приводил множество цитат, особенно из немецкой книги Давида «Социализм и сельское хозяйство»[5]. Эта книга недавно вышла в Германии, и мало кто ее знал.

Александр кончил.

— Кто желает взять слово? — спросил председатель.

— Я, — ответил Фрунзе.

И, цитируя на память большие абзацы книги Давида, Фрунзе стал уличать докладчика в подтасовках, приводил примеры из других трудов по аграрному вопросу и разбил все доводы противника.

Вооруженный ленинским пониманием роли революционного крестьянства, как союзника пролетариата, Фрунзе сумел доказать, что решение аграрного вопроса возможно только при свержении царизма и установлении революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства.

— Только тогда, — говорил Фрунзе, — возможно решить вопрос о конфискации помещичьей земли и распределении ее среди крестьян. Не в противопоставлении задач крестьян и пролетариата, как проповедуют эсеры, а в союзе революционного крестьянства и рабочего класса, как призывают большевики, будет решен аграрный вопрос…

Фрунзе жил в Шуе нелегально, и поэтому ему все время приходилось скрываться от полиции. Рабочие оберегали своего руководителя, зорко следили за тем, чтобы их любимец Арсений не попал в руки врагов. Ежеминутно надо было ждать ареста, засады, предательского нападения охранников. Последним было дано задание — «при случае» без всякого шума убить Фрунзе.

Чаще всего Фрунзе находил приют на окраине города, в поселке Маремьяновке. Несколько в стороне от других построек, окруженный деревьями, там стоял домик, населенный рабочими. Благодаря своей изолированности он был очень удобен. Из окна виднелась дорога, ведущая в город. В дуплах старых деревьев в саду хранилось оружие, а подполье представляло собою тайник для хранения литературы.