Когда в ответ на запрос командарма 1-й армии о разграничительной линии между 1-й армией и ударной группой один из штабных работников провел эту линию на север, Фрунзе, всегда выдержанный, сделал ему резкое замечание:

— Вы не понимаете обстановки. Эта линия должна идти не на север, а на восток, на северо-восток. Если мы желаем своим ударом добиться решительных стратегических успехов, то нам нужно захлестывать противника как можно глубже в тыл.

Начало наступления Михаил Васильевич назначил на 28 апреля.

26 апреля в разговоре по прямому проводу с командованием Михаил Васильевич сказал:

— Боюсь, как бы противник не успел уйти из-под наших ударов…

В тот же день Фрунзе приказал ударной группе уклониться к востоку и охватить левый фланг 11-й белой дивизии. Поставив эту задачу командованию 5-й армии, Михаил Васильевич добавил:

— Иначе противник ускользнет, что будет равносильно нашей неудаче.

Фрунзе не гнался за территорией, а основную задачу войны видел в разгроме живой силы врага. Уверенность в успехе у Михаила Васильевича сложилась из реального учета фронтовой обстановки, и всякая оттяжка срока операции могла привести к тому, что удар будет мимо цели.

Но фронтовое командование придерживалось своего взгляда — начать контрудар, когда окончится распутица… В разговоре по прямому проводу Фрунзе выяснил, что наступление на бугульминское направление задерживается. Опаздывали резервы. Их подход ожидался к концу первой половины мая. В то же время фронтовое руководство задумало какие-то «большие операции». Срыв плана Фрунзе велся разными методами…

Михаил Васильевич не верил в эти «большие операции» и упорно отстаивал назначенный им срок наступления — движение частей к исходным пунктам было им точно рассчитано. На следующий день, 27 апреля, Фрунзе вызвал к прямому проводу начальника полевого штаба Реввоенсовета, и тот согласился с его доводами.

М. В. Фрунзе на Восточном фронте.

Фрунзе заканчивал последние приготовления. Войска он распределил по фронту с учетом не только их количества, но и качества. На ответственный участок — правый фланг — были поставлены испытанные чапаевские полки.

Красные части перешли в решительное наступление.

28 апреля начались бои по всему фронту Южной группы. Красные части наступали по волнистой местности, изрезанной речными долинами. Полки Чапаевской дивизии наносили белым удар за ударом.

Белое командование пустило в ход все имевшиеся под рукой резервы. В армейском резерве находился «курень» (отряд) имени Тараса Шевченко.

Прибыв на боевые позиции, «курень» перебил своих офицеров и целиком перешел на сторону красных с криками:

— Хай живе Червона армия!

Украинцы говорили русским красноармейцам:

— Беляки — наш общий враг, будем вместе их бить.

Осуществляя намеченную операцию, В. И. Чапаев решил ловким обходом левого фланга 7-й дивизии белых войти в тыл Бугурусланской группы. Маневр Чапаева окончательно сломил сопротивление противника под Бугурусланом, и 4 мая колчаковцы оставили город.

Фрунзе предполагал продолжать наступление на север, глубже в обход противника, однако командование Восточного фронта, напуганное успешным наступлением белых в сергиевском направлении, потребовало немедленного поворота ударной группы Фрунзе против Сергиевской группы противника.

Напрасно Фрунзе убеждал командование фронта, что удар на северо-восток приведет к катастрофе для этой группы противника.

Доводы Фрунзе не были приняты во внимание, и он вынужден был отдать 1 мая приказ о нанесении удара противнику, действовавшему в районе к юго-востоку от Сергиевска, и об уничтожении его путем двойного охвата.

Но этот маневр был сорван командиром 74-й бригады, бывшим офицером, который перешел на сторону врага и выдал ему планы командования. Колчаковское командование поняло, какую угрозу представляет для них план Фрунзе, и в ночь на 2 мая, прекратив наступление, начало отвод своих частей, чтобы избежать охватывающего удара красных.

Командующий Бугульминской группой белых, генерал Войцеховский, выведя свой корпус из-под удара наших армий, решил перейти в наступление от Бугульмы на Бугуруслан. Считая, что удар красных развивается на Белебей, Войцеховский намеревался обрушиться на фланг нашей группы. На подступах к Бугульме завязались упорные бои. В этих боях 25-я Чапаевская дивизия разгромила лучшие колчаковские части Ижевской бригады и 4-й пехотной дивизии. Чапаевцы выходили восточнее Бугульмы, угрожая отрезать белых от Уфы. Колчаковцы поспешно бежали из Бугульмы на Белебей и Уфу.

Этот первый удар, нанесенный Фрунзе врагу, лишил колчаковцев уверенности в успехе кампании на ближайшее время. Операция Фрунзе была бы более успешной, если бы не вмешательство фронтового командования, которое, как видно из доклада начальника штаба фронта, еще 1 мая, когда Фрунзе вел войска в наступление, считало, что «не исключена возможность и того, что противнику удастся оттеснить нас за Волгу».

Продолжая последовательно развивать свою идею контрудара, Фрунзе приказал ударной группе Туркестанской армии двигаться на Белебей.

Между тем в районе Белебея скапливались офицерские ударные части корпуса Каппеля — 21 тысяча отборных бойцов. Начались встречные бои. Фрунзе, зорко следивший за действиями врага, решает его разгромить.

В условиях продолжавшегося противодействия фронтового командования Фрунзе приступил к выполнению Белебеевской операции. Разработанный Фрунзе план ставил перед армиями следующие задачи: 1-й армии, наступая левым флангом, атаковать противника и гнать его на северо-восток, 25-й дивизии В. И. Чапаева (Туркестанская армия) наступать севернее Белебея для глубокого охвата противника и отрезать его от сообщений с Уфой. Вся конница должна быть брошена в тыл противнику с целью перехватить его сообщения с Уфой.

Успех операции обеспечивался предусмотрительностью Фрунзе, который еще в начале мая приказал Туркестанской армии двинуться на Белебей, 8 мая Чапаев получает от Фрунзе приказ направить наступление своих полков к северо-востоку и, атаковав врага, отбросить его к северо-западу с целью отрезать ему путь к отступлению.

Выполняя приказ Фрунзе, Чапаев двинул свои полки и разгромил Ижевскую бригаду белых. Было взято много пленных, пулеметы, орудия.

10 мая Фрунзе прибыл в район боевых действий Чапаевской дивизии — в Русский Кандыз.

Выслушав рапорт Чапаева, Михаил Васильевич дружески пожал ему руку:

— Поздравляю полки дивизии с победой. На полях Бугуруслана, Кандыза и Бугульмы ныне решается участь Колчака. Я жду от полков 25-й дивизии дальнейших таких же решительных действий.

Фрунзе приступил к изучению обстановки и наметил пункты дальнейшего наступления. Беседовал Михаил Васильевич с Чапаевым дружественно, тактично, не навязывал ему своих решений, а лишь подсказывал их, вполне доверяя боевому опыту Василия Ивановича.

Фрунзе все более убеждался, что Чапаев, несмотря на чересчур иногда простецкую манеру речи, умеет правильно разбираться в боевой обстановке, ставит войскам конкретные задачи, заботится о своевременной разведке и хорошо умеет материально подготовить операцию. Ознакомившись с приказами Чапаева, Михаил Васильевич отметил их четкость и грамотность с военной точки зрения.

Прощаясь с Чапаевым, Фрунзе сказал:

— Я уверен, Василий Иванович, что полки выполнят задачу с честью.

— Слушаюсь, товарищ командующий.

Чапаеву хотелось побеседовать подробнее с Фрунзе, но он видел, что командующий спешит. В служебной обстановке Чапаев подавал образец дисциплинированности. Но и эта краткая беседа дала Чапаеву еще раз почувствовать искренность Фрунзе, его доверие к нему.

Проводив Фрунзе, Чапаев сказал командирам бригад:

— С таким командующим не только Колчаку, но и чорту рога наломаем.

Фрунзе не связывал инициативу командиров, давал им оперативную самостоятельность, но всегда заранее знакомился с их оперативными замыслами.