Во время боя у Чортова моста австрийский отряд Ауфенберга, спустившись с гор, появился в тылу французов у Амштега. Лекурб с главными силами отбросил австрийцев и проложил себе дорогу к Альторфу.
На следующий день 26 (15) сентября с постоянным боем, тесня перед собою противника, Суворов дошел до д. Альторф и здесь увидел то ужасное положение, в которое его поставили австрийские советчики; дороги на Швиц по правому берегу Фирвальдштетского озера не было, а по левому была кружная, но преграждалась Лекурбом. Идти назад или в долину верхнего Рейна — значило отступать и отказаться от принятого плана соединения у Швица. К Швицу вела через гору Росшток тропинка, по которой иногда ходили самые отважные альпийские охотники. По этой-то дороге решился Суворов вести свои войска! Багратион шел в авангарде, Розенберг должен был подбирать вьюки и отбиваться от Лекурба.
Сражение у Чортова моста 14 сентября 1799 г. (карт. Коцебу)
В 5 ч. утра 27 (16) сентября потянулись войска через Росшток в Муттенскую долину. Чем выше они поднимались, тем движение становилось труднее; местами тропинка исчезала на голых скалах и в снегу, покрывавшем вершину хребта. Двое суток длился этот ужасный переход 16 верст. Великий князь Константин Павлович сделал его пешком, наравне с солдатами. Старый фельдмаршал, полубольной, изнуренный, своими остротами и шутками поддерживал упавшие силы солдат. Видя, что они приуныли, он затянул песню: «Что девушке сделалось, что красной приключилося?»
Громкий смех раздался в рядах солдат, все приободрились, и усталости как не бывало.
Прибыв в Муттенскую долину, опоздав всего на два дня против условленного времени, 17 сент., вместо 15, Суворов с ужасом узнал, что 14 и 15 сентября Римский-Корсаков разбит Массеной и отступил к Шафгаузену, что Готце 15-го разбит на р. Линте и отступил за Рейн, разрушив мосты, что Елачич и Линкен тоже отступили. Разведка казаков выяснила, что Клентальская долина и Гларис заняты французами. Жители сообщали, что главные силы Массены сосредоточиваются к Швицу[13].
Суворов один и окружен! Войска его утомлены и истощены: одежда превратилась в рубище, продовольствия никакого; заряды и патроны на исходе, лошади обезножены и истощены бескормицей.
Суворов решил пробиться, но перед этим утром 29 (18) сентября собрал военный совет, перед которым очертил всю трудность положения, в котором они очутились… «Помощи нам ждать не от кого… Мы на краю гибели… Теперь одна остается надежда на всемогущего Бога да на храбрость и самоотвержение моих войск: Мы русские. С нами Бог!.. Спасите честь России и Государя. Спасите сына нашего Императора!..»
С этими словами фельдмаршал, обливаясь слезами, бросился к ногам великого князя.
Великий князь со слезами поднял Суворова, обнимал и покрывал поцелуями, а Дерфельден, как старший, от лица всех начальников ручался за войска, готовые идти всюду, куда их поведет великий полководец. Суворов оживился и с уверенностью сказал: «Да, мы русские, с помощью Божией мы все одолеем».
Тут же Суворов продиктовал диспозицию, по которой войска должны были выступить в тот же вечер 18 сентября: в авангард Ауфенберг, за ним Багратион и Швейковский, а Розенберг и Ферстер оставались в Муттенской долине, пока главные силы и вьюки перейдут гору Брагель.
Розенбергу, как начальнику арьергарда, приказано было держаться упорно, не подаваться ни шагу назад; гнать же неприятеля не далее Швица.
19 и 20 сентября суворовские «чудо-богатыри» вели бой и в Клентальской и в Муттенской долине; ничто не могло устоять против отчаянной храбрости штыков русских. Победоносные войска Массены два раза бежали под штыками Розенберга до Швица. На 20-е вечером он получил разрешение следовать за армией Суворова в Гларис, где сосредоточились все войска Суворова 23 сентября.
На военном совете в Гларисе решено через Шванден, Эльм и снежный хребет Паникс отойти в долину Рейна, к Планцу. В ночь с 23-го на 24-е вся армия тихо снялась с позиции и двинулась к Эльму. Багратион прикрывал движение и отбил все атаки втрое сильнейшего противника. Посреди страшных лишений особенно тяжел был переход через хребет Паникс. Много людей и до 300 вьюков погибло, сорвавшись в бездну; бывшие при армии орудия пришлось бросить, по невозможности везти их.
Ночь пришлось провести на голом снегу, камнях или прислонившись к скале. От сильной стужи многие солдаты замерзли на вершине горы. К полудню 26 сентября все войска собрались к дер. Паниксу и в тот же день дошли до г. Планца. Здесь только они вышли из опасности и могли спокойно отдохнуть и подкрепиться.
1 октября русские войска достигли Фельдкирха, потом перешли к Аугсбургу, где и простояли всю зиму на квартирах: весной, по приказанию императора Павла, они двинулись обратно в Россию.
За месяц Швейцарского похода армия Суворова потеряла 100 офицеров и 3.700 нижних чинов, т. е. шестую часть армии.
Памятник Суворову в Швейцарии
Швейцарский поход Суворова произвел на современников сильное впечатление. Даже Массена, талантливый его противник, сказал: «Я отдал бы все свои двадцать походов за один Швейцарский поход Суворова!»
Император Павел пожаловал Суворову звание генералиссимуса и в рескрипте от 29 октября писал Суворову: «Побеждая повсюду и во всю жизнь вашу врагов отечества, недоставало вам одного рода славы — преодолеть и самую природу. Но вы и над ней одержали ныне верх».
Швейцарский поход Суворова, хотя и не приведший к желанному концу, представляет высочайший классический образец действий в горной стране. В нем русская армия, под предводительством великого полководца, проявила высочайшую доблесть и способность вести войну при самых тяжелых условиях. Вот почему имя Суворова до сих пор еще живет в преданиях швейцарцев, обратившись в легенду, и на картах Швейцарии путь, по которому шел с армией Суворов в 1799 г., до сих пор обозначается краткой, но много говорящей надписью: «Путь Суворова».
Н. П. Михневич
II. Международная политика России в начале царствования Александра I (до 1807 г.)
Прив. — доц. В. И. Пичета
Новое правительство прекрасно понимало, какой вред экономическим интересам страны наносился разрывом с Англией. Поэтому немедленно, по вступлении на престол, Александр I поспешил ликвидировать враждебные отношения с Англией. Спустя два дня после трагического конца Павла, граф Пален писал русскому посланнику в Англии, С. М. Воронцову, что «правительство желает восстановления доброго согласия между обоими государствами и готово содействовать тому всеми средствами, при условии присоединения Англии к морской конвенции, которая не нарушает интересов Англии». Военные действия английского флота, прорвавшегося через Зунд, осада Копенгагена и намерение захватить ревельский порт, задержали ведение переговоров.
12 марта 1801 г. в Петербурге
В записках современников отмечена шумная, неудержимая радость, с которой дворянское общество встретило весть о вступлении на престол Александра I, радость по поводу того, что суровый павловский режим отошел в область прошлого. «Знакомые и незнакомые, встречаясь между собой, поздравляли друг друга, как в праздник Светлого Христова Воскресенья. Казалось, миллионы людей возродились к новой жизни…» «Словно сговорились, все жители столицы утром 12 марта появились в таких костюмах, в таких прическах и с такой упряжью, какие были строжайше запрещены Павлом. Можно было видеть прически „a la Titus“; коса исчезла; длинные панталоны, круглые шляпы, сапоги с ботфортами могли безнаказанно показываться на улицах. Появилась упряжка гуськом. В столице закипели жизнь и движение в противоположность гробовой тишине, господствовавшей так долго». «Появились вновь всякого рода костюмы, кареты мчались во весь опор. Я сама видела, — пишет гр. Головина, — гусарского офицера, скакавшего верхом по тратуару набережной с криком: „Теперь можно делать все, что угодно“».
13
Ко времени прибытия Суворова в долину Муотты, Римский-Корсаков был на голову разбит Массеной под Цюрихом, в упорном сражении, длившемся два дня, 14 и 15 сентября, а австрийцы одновременно разбиты Сультом на р. Линте. Это блестящее комбинированное нападение Массены, собственно говоря, решило судьбу швейцарской кампании. Она была проиграна союзниками бесповоротно. Стратегический план, вторжения во Францию через Франш-Конте, должен был уже считаться неудавшимся. Республика еще раз избавилась от нашествия, которое, казалось, угрожало ей неминуемо. Титанический подвиг Суворова поэтому не имел уже никакого стратегического значения.
Ред.
14
См. «Павел и Франция».