Вряд ли есть необходимость доказывать явную преступность этого приказа, поправшего самые элементарные нормы международного права.
С первых же дней в лагерях для советских военнопленных были созданы самые ужасные условия, которые преследовали только одну цель — медленное их вымирание.
«...Заключенные ютятся на такой ограниченной территории, что едва могут шевелиться и вынуждены отправлять естественные надобности там, где стоят...
...Военнопленным, проблема питания которых с трудом разрешима, живущим по 6—7 дней без пищи, известно только одно стремление, вызванное зверским голодом,— достать что-либо съедобное.
...Единственно доступным средством недостаточной охраны, день и ночь стоящей на посту, является огнестрельное оружие, которое она беспощадно применяет»
Эта выдержка из отчета гитлеровского чиновника Дорша Альфреду Розенбергу от 10 июля 1941 г. «О лагере для военнопленных в Минске» достаточно ярко раскрывает с первых дней оккупации сущность преступного режима для советских военнопленных.
8 сентября 1941 г. гитлеровское командование издает «Распоряжение об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных». В основе этого и многих других последовавших за ним распоряжений лежало то, что говорил нацистский генерал Рейнеке, на которого Гитлер возложил ответственность за реализацию всей программы массового уничтожения советских военнопленных: «Красноармеец не рассматривается как солдат в обычном смысле слова, как это понимается в отношении наших западных противников. Красноармеец должен рассматриваться как идеологический враг, т. е. как смертельный враг национал-социализма, и поэтому должен подвергаться соответствующему обращению» *.
Исходя из этой человеконенавистнической концепции в упомянутом распоряжении от 8 сентября 1941 г. было также записано: «...большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение как с честным солдатом, в соответствии с Женевским соглашением». А затем распоряжение содержит указание и на необходимость самого варварского обращения с советскими военнопленными: «Неповиновение, активное или пассивное сопротивление должны быть немедленно и полностью устранены с помощью оружия (штык, приклад и огнестрельное оружие)... В отношении советских военнопленных, даже из дисциплинарных соображений, следует резко прибегать к оружию. Подлежит наказанию всякий, кто для понуждения к выполнению данного приказа не применяет или недостаточно энергично применяет оружие»207 208.
Руководствуясь этим приказом, гитлеровцы совершали в отношении советских военнопленных неслыханные, зверские преступления, которые были одним из орудий реализации общего плана массового уничтожения советского населения.
Допрошенный на Нюрнбергском процессе гитлеровский генерал Лахузен раскрыл картину массовых расстрелов советских военнопленных, которые осуществлялись эйнзатцкомандами СД. Он показал:
«Отбор военнопленных производили специально назначенные для этого особые команды СД, причем по совершенно своеобразному и произвольному принципу. Некоторые руководители этих эйнзатцкоманд придерживались расового принципа, то есть если практически какой-либо из военнопленных не имел определенных расовых признаков или безусловно был евреем или еврейским типом или если он являлся представителем какой-то низшей расы, над ним производилась экзекуция. Иные руководители этих эйнзатц-команд производили отбор по принципу интеллекта... Другие руководители таких эйнзатцкоманд тоже имели свои принципы отбора. Обычно это были очень своеобразные принципы. Поэтому я счел необходимым спросить Мюллера (начальника управления из РСХА.— Авт.)\ Скажите, по каким собственно признакам должен происходить этот отбор, что тут принимается во внимание: размер ботинок или рост военнопленного?» 209
Так нацисты осуществляли свой преступный план массового уничтожения советских военнопленных.
Быстрее всего решалась судьба тех военнопленных, которые были ранены или вследствие истощения были непригодны к работе.
Гитлеровский генерал Курт фон Эстеррейх рассказывал о том, что в конце 1941 г. или в начале 1942 г. он был вызван в Берлин на совещание, которым руководил генерал Гревенитц. Эстеррейх показал:
«По предложению Гревенитца по этому вопросу (о судьбе раненых и истощенных советских военнопленных.— Авт.) высказалось несколько присутствовавших офицеров, в том числе врачи, которые заявили, что таких военнопленных, надо концентрировать в одном месте — в лагере или в лазарете и умерщвлять при помощи яда.
В результате обсуждения Гревенитц отдал нам приказание нетрудоспособных военнопленных умерщвлять, используя для этого медицинский персонал лагерей» 210.
Гитлеровцы широко использовали в качестве средства истребления советских военнопленных искусственное заражение их тяжелыми инфекционными болезнями. Страшным примером этого является «гросс-лазарет Славута», превращенный в комбинат смерти советских военнопленных.
Не ограничиваясь причинением советским военнопленным физических страданий, гитлеровцы проводили целый ряд мероприятий, которые должны были унизить человеческое достоинство советских военнопленных. Среди таких мероприятий следует указать прежде всего на чудовищное и издевательское клеймение советских военнопленных. Из захваченных во время войны гитлеровских Документов видно, что клеймение советских военнопленных проводилось на основании специального приказа германского верховного командования вооруженных сил от 20 июля 1942 г. Клеймению на основании данного приказа подлежали все — как вновь плененные советские военнослужащие, так и все остальные военнопленные, взятые до издания этого приказа. Приказ заканчивался требованием доложить о выполнении его к 15 октября 1942 г.
Международное право считает, что единственная задача в отношении военнопленных заключается в том, чтобы воспрепятствовать им принимать дальнейшее участие в военных действиях. Отсюда следует, что лишение военнопленного свободы должно носить предупредительный, а не карательный характер. Отсюда следует также, что военнопленный, как патриот своей родины, имеет право стремиться к возвращению в свою армию. Командование же армии, в руках которого находятся военнопленные, вправе удержать их, а в отношении военнопленных, пытающихся бежать, может применять меры дисциплинарного воздействия. Однако международное право, в частности ст. 8 Приложения к IV Гаагской конвенции 1907 г., предусматривает, что военнопленные, удачно совершившие побег и вновь взятые в плен, не подлежат никакому взысканию за свой прежний побег. Командование армии в этом случае может подвергнуть военнопленного более строгой форме охраны. Таким образом, уголовная ответственность за попытку побега исключается.
Гитлеровское военное командование грубейшим образом нарушило эти общепризнанные нормы международного права. Нацистские оккупанты установили тяжелую уголовную ответственность за побег и попытку к побегу военнопленного. В этих целях был издан приказ под кодовым наименованием «Кугель» («Пуля»), который предусматривал, что военнопленные, пойманные при попытке к бегству, должны заковываться в кандалы и направляться в лагерь Маутхаузен и там подвергаться действию приказа «Кугель», т. е. смертной казни.
Гитлеровское командование применяло и другие методы убийства советских военнопленных, среди которых значительное место занимало использование их на каторжных работах, на очистке минных полей и т. п.
В заключение следовало бы привести выдержку из письма Альфреда Розенберга Кейтелю от 28 февраля 1942 г.: «Участь советских военнопленных в Германии является величайшей трагедией... Большая часть из них умерла с голоду или погибла в результате суровых климатических условий. Тысячи также умерли от сыпного тифа.