Вот же черт! Пальцы словно обожгло, а ошалевшее сердце чуть не расплющило о ребра: Зайка был девственно чист, гладко выбрит – везде. Растянут и обильно смазан. Непредсказуемый, невозможный, невероятный… Провокатор и игрок… Любимый, сумасшедший и сумасводящий… Мой!
- Ты… ты знал?! - севшим голосом, буквально хриплю я. - Знал, что я не сдержусь?
- Не знал, - Женька осторожно прикоснулся губами к моей скуле, согрел дыханием и ласково лизнул. - Просто надеялся и очень хотел. Тебя хотел!
И сдернув с себя футболку, опустился на локти, широко разведя бедра, прогнувшись в пояснице и блеснув бездонным озером возбуждения в глазах. А я опять цепенею от вида широких плеч, плавных линий спины, ямочек на поясницы и розовых половинок.
- Ну, давай же, Гризли…
Всё! Меня порвало на сотню маленьких медвежат, каждый из которых самозабвенно пытался поцеловать, укусить, облизать и приласкать «бедного» Зайку. Сорванные футболки и штаны неопрятной кучкой валяются на матах, я кусачими поцелуями практически рву кожу на спине любимого мальчика, оставляя синяки и царапины на гладких мышцах. А мне выгибаются навстречу, подставляют шею и плечи, что-то тихо шепчут и трутся ягодицами о мой железный стояк. Наши негромкие стоны звонким эхом множатся в гулкой тишине зала, окончательно разнося на куски самообладание и выдержку. Со своим рассудком я давно попрощался, сейчас моим телом владели похоть и страсть.
Ну, Зайка, теперь держись!
Вцепившись в Женькины плечи, я практически ворвался в его тело, прижимаясь грудью к моментально вспотевшей спине и вцепивший зубами в холку. Потерявшись во времени и пространстве, забыв обо всем, кроме так щедро доверенного мне тела, я просто умирал от счастья. Остановиться – невозможно, молчать – невыносимо, а думать – просто не получается. Сумасшедшие и рваные, медленные и тягучие, размашистые и глубокие движения тел навстречу друг другу, уносили обоих за грань реальности, до вакуума в голове, до огненных всполохов перед глазами и шквальных волн кайфа и экстаза, топящих наши тела. Мы горели, задыхались и тонули друг в друге, сорвавшись в пропасть сумасшедшего физического оргазма и, взлетев на горячих, безумных крыльях оргазма ментального.
Мокрые, уставшие и затраханные, мы приходили в себя в тишине спортивного зала, еще не до конца веря в то, что произошло.
- Жень, а почему ты медведя не забрал? – задал я какой-то странный вопрос, скользя пальцами по его пояснице.
- А чтобы был повод вернуться… - сухие искусанные губы прикоснулись к моему плечу, даря мягкое тепло.
<center> *</center>
Потом я увез Женьку к себе домой, рыча и огрызаясь на его робкие протесты. А вечером, сытые, расслабленные и довольные, мы валялись на диване, лениво поглядывая на проделки героев нового диснеевского шедевра. Женька – полулежа, откинувшись на подушки, и я – в любимой позе, примостив голову на его коленях.
- Стас, ты же научишь меня всему? – тихонько поглаживал меня по голове Зайка.
- Всему? – открываю глаза, медленно выплывая из сладкого омута блаженства.
- Ну, сексу… И тому, что сам знаешь и умеешь… - Ой! Мальчик опять смутился и нервно заерзал.
- Боюсь, нам придется учиться вместе. Я вот, например, не умею и никогда не делал так… - поворачиваюсь лицом к Женькиному животу, приспускаю его штаны и целую головку мгновенно отреагировавшего на ласку члена.
Зайка рвано выдыхает и мертвой хваткой цепляется в мои волосы.
- А еще - я не умею делать так… - языком провожу по всей длине, наслаждаясь сбившимся дыханием и движением его бедер мне навстречу. - Ну, что, будем учиться вместе?!
И мы учились. Вместе. Почти каждый день и каждую ночь. Зайка учился доверять и принимать заботу. Я – считаться с желаниями, возможностями и мнением других. Учились – любить! Вот кто бы знал, что дарить себя гораздо приятнее, чем получать удовольствие. Что на любимом теле просто нет точек и местечек, к которым не хотелось бы прикоснуться пальцами или ладонью, поцеловать или пройтись по ним влажным ласковым языком. Что за простое слово «люблю» ты готов умереть самой мучительной и страшной смертью. А за косой взгляд, брошенный в сторону твоего парня – убить.
Учились и спорили. Яростно и неистово. По поводу и без. А потом также яростно мирились, до томной слабости в теле, до разноцветных искр в глаза и пересохших, опухших от поцелуев губ.
Уговорить Женьку переехать ко мне я смог только после угрозы, что сам перееду к нему жить, и тогда уже через пару дней все его соседи во главе с бабой Томой будут знать подробности нашей «суровой мужской дружбы». Скрипя зубами, Зайка согласился, но еще долго дулся на меня, а я совершенствовал свое искусство минета, вымаливая и вылизывая у него прощение. На коленях.
<center> *</center>
Через месяц, в выходные на дачу к Андрею я приехал уже с Зайкой. Парень моментально завоевал женское внимание и любовь. Ната, под тяжелыми взглядами двух ревнивых идиотов – меня и Андрея - накладывала парню в тарелку самые вкусные кусочки, а четырехлетние дублированные кокетки обезьянками висели на нем, постоянно утаскивая куда-то поиграть. Вернуть себе свое я смог только вечером, уведя Женьку в баню, под дружный рев малолетних красоток.
Когда все страсти улеглись вместе с уснувшими детками, пришел черед пьяных мужских разговоров о… работе.
- Женя, ты же учишься в медицинском? – подперев рукой тяжелую голову, вопрошал Андрей. - Кем будешь после окончания учебы? Куда работать потом пойдешь?
- Фельдшером, - отвечает парень, теребя край скатерти. - Могу на «Скорой» работать или в медпункте на каком-нибудь предприятии.
- В медпункте… - самоназначенный следователь трет пальцами виски. - А дальше учиться будешь?
- Хочу. Очень. Если получится, то через год буду поступать в ВУЗ, - косится на меня Зайка и улыбается.
- Молодец! А давай мы у нас в агентстве медпункт организуем, - загорается новой идеей «Могучий мозг агентства «Гризли», - будешь вывихи парням вправлять, синяки выводить и таблетки от головы… тьфу, ты… для головы в бухгалтерию таскать. А? Как идейка?
- Ну, я не знаю. Я же еще не закончил учиться…
- Вот как раз и закончишь, и практика у тебя сразу будет, - радовался, как ребенок, Андрей, пытаясь оторвать нам с Максом руки. - Ну, ребята, скажите, что я гений!
Да, сейчас я Андрюху готов признать даже богом и расцеловать в уста сахарные, ведь легким вывертом своего нетрезвого мозга он практически решил наш спор с Зайкой о его работе в ресторане и больнице.
- Хорошая идея! - в разговор вмешался Макс. - Собственный доктор в агентстве – мечта! Соглашайся, Жень.
- Я…
- Откажешься - обижусь! И Стаса уволю к чертям собачьим… - пьяному Лису сейчас даже море было по колено.
- Да, решили уже все! Медицинскому кабинету быть, - Макс сказал свое веское слово, поставив жирную точку в переговорах. - И это будут твои владения, Евгений… как там тебя по батюшке… Александрович.
Разошлись далеко за полночь - довольные друг другом, пьяные и горя желанием побыстрее приступить к воплощению общей мечты. Нас с Женькой положили спать на диване в кухне, аккуратно намекнув на тонкие стены и перегородки, чуткий хозяйский сон и ранимую детскую психику. Зайка знакомо залился румянцем, опустил глаза, пообещав вести себя тихо, как мышки, и… под утро утащил меня проверить «не остыла ли за ночь баня». Когда я отказывался? Никогда. Баня не остыла…
Еще через месяц Женька стал хозяином двух небольших комнат, оборудованных под медицинские надобности. Надо было видеть, с каким восторгом он ходил по своему кабинету, перебирал пузырьки, блистеры с таблетками, разные склянки и инструменты. Поправлял на себе нежно-зеленый рабочий костюмчик; переставлял с места на место ширму; томно вздыхал, глядя на табличку со своим именем. Я просто умилялся, стоя в дверях и подпирая плечом косяк.
Жизнь наладилась, повернувшись наконец-то ко мне улыбающейся в хищном оскале морд… лицом. Засыпая по ночам, я сжимал в объятьях свое сокровище, по утрам - млел и таял под прицелом серых глаз и от прикосновения любимых губ. Андрей, взяв с Зайки торжественную клятву получить в самое ближайшее время высшее медицинское образование – нянчил мечту о реабилитационном центре травматологии на базе нашего спортзала. Медпункт исправно работал. Доктор замазывал ссадины, останавливая кровотечения из носа, купировал мигрени и головные боли. Все вокруг были счастливы и условно здоровы, кроме меня – появление в агентстве медпункта просто чудовищно подорвало мое «хрупкое» здоровье. И Зайке приходилось регулярно «лечить» меня: то от острого спермотоксикоза – выгибаясь под ударами моего ненасытного члена; то от аномальной нехватки в организме белков и протеинов – дурея от моих губ и языка.