Он засмеялся и бросил притворяться.
— Вот что, мадам, — сказал он. — Ответы на все ваши вопросы вы получите за обедом. — Он взглянул на часы и уточнил: — Ну, скажем, в восемь часов во Фриско. Таким образом, у нас хватит времени налакаться здесь хозяйского шампанского.
— Извините, но наш обед не состоится. Мне нужно работать. — Говоря это, я изо всех сил старалась не выдать своего искреннего огорчения.
На сей раз, судя по его виду, он был непритворно озадачен.
— Работать?
— Да, я собираю материал для очерка о местных виноделах — как они делают вино, как им торгуют. Фото и текст.
Помимо удостоверения, я всегда ношу в сумочке миниатюрную фотокамеру — на всякий случай. Не успел он отреагировать на мою последнюю фразу, как я выхватила камеру и зафиксировала крупным планом изумленное выражение на его физиономии.
— А вот и портрет виноторговца!
Он не успел ничего возразить, — рядом выросла массивная медвежья фигура президента Клуба воздухоплавания на монгольфьерах. Тучный старик с животом, разбухшим как воздушный шар, загрохотал у меня над ухом:
— Ах вот вы где, молодая леди! А я как раз и хотел познакомить вас с моим другом.
С добродушным рычанием он шлепнул по спине моего ухажера — ясно было, что они старые приятели.
— Ты совсем затерроризировал даму, — сказал он и буквально поволок меня прочь сквозь толпу, прежде чем я смогла вымолвить слово.
Честно говоря, меня это не очень обрадовало. Я хотела все же выяснить, что собою представляет мой игривый собеседник. Но больше он мне не повстречался, не считая того, что издали я заметила, как он обхаживал особу лет на двадцать младше меня, что, признаюсь, подпортило мне настроение.
Дольше оставаться на коктейле я не могла. Меня действительно ждала работа. После окончания полетов я должна была по заданию редакции сделать очерк о процветающей винодельческой фирме в долине Нейпы, для чего редакция заранее организовала мне визит в поместье «Аббатство Святой Денизы» в северной части долины. Хозяин предприятия, Джон Сэлдридж, был женат на кинозвезде Лиз Майклз, которая лет пять назад променяла Голливуд на виноградники и успела стать заметной фигурой в винном бизнесе. Сразу по прибытии в Калифорнию я позвонила ей.
— Ждем, ждем! — подтвердила Лиз. — Будете жить у нас столько, сколько захотите, чтобы вы смогли сфотографировать и изучить все, что вам надо. Мы как раз приступили к сбору урожая, так что вы действительно сумеете разобраться от начала и до конца, откуда берется вино. — И уточнила: — Ждем вас к обеду вечером в пятницу.
Конечно, я очень обрадовалась. Мой шеф сообщил мне, что «Аббатство» было основано французскими иезуитами, изгнанными из Мексики испанцами, и что это — едва ли не самое очаровательное местечко в Америке. Да и познакомиться с Лиз Майклз тоже полезно — она заслуживает отдельного очерка.
Растянувшаяся на тридцать миль почти точно с севера на юг долина Нейпы названа по имени реки Нейпы, протекающей вдоль долины. Свое начало река берет в десяти милях от болотистого северного выступа залива Сан-Франциско. Географию долины я неплохо изучила с воздуха, когда накануне утром мой монгольфьер плыл в ясном синем небе на высоте в шесть тысяч футов и сквозь быстро испаряющуюся под лучами солнца пелену накопившегося за ночь белого тумана я видела бесконечные виноградники и могла различить даже каждый отдельный бледно-зеленый кустик на фоне бурой земли.
К востоку, где высились Майакамские горы, зеленело еще больше виноградников, резко контрастировавших с темной зеленью сосновых и дубовых лесов. На некоторых холмах выделялись бурые проплешины невозделанных земель.
В ту пору все увиденное было для меня лишь красивым пейзажем, не более того. Мне еще предстояло изучить продолжительный и сложный процесс от сбора винных сортов винограда до закупоривания бутылок, скажем, каберне совиньон. Около семи вечера, в машине, взятой напрокат, я выехала из Нейпы. По двадцать девятой магистрали я ехала на север. Дорога шла посреди долины, и меня поразил дух коммерции, так и прущий со всех сторон, — бесконечные рекламные щиты, закусочные, придорожные сувенирные магазинчики. Я ожидала увидеть полусонное сельскохозяйственное захолустье, но убедилась, что такового больше не существует. У меня быстро сложилось впечатление, что виноделие в долине Нейпы стало более важным бизнесом, нежели просто выращивание винограда. Когда сразу после городка Ионтвиля дорога сузилась, мне стали все чаще попадаться, буквально дюжинами, щиты с названиями виноградников и винзаводов — «Маркхэм», «Мон дави», «Беренже», «Рефетен»… Прежде я весьма смутно помнила названия этих вин и вот теперь оказалась на их родине.
В пяти милях к северу от города Санта-Елена знак, меньший по размеру и более старомодный по шрифту, чем прочие, указывал налево и текст гласил по-французски: «Аббатство Святой Денизы — Джон Сэлдридж, винодел». Следуя инструкциям Лиз, я свернула на узкую, вымощенную щебенкой проселочную дорогу вдоль большого виноградника, защищенного от ветра стеной тополей, перемежаемых кое-где гигантскими пальмами. Затем дорога резко ушла в сторону от долины и, извиваясь, потянулась вверх по каньону, заросшему секвойей, эвкалиптом, дубом и орешником. Чуть ниже сбегала горная речушка. Неожиданно дорога выскочила в широкую седловину между двумя округлыми холмами.
Солнце уже стояло низко и било в глаза, пришлось опустить щитки, и потому я не сразу заметила высившиеся над каменным забором справа от дороги верхние этажи и черепичные крыши нескольких зданий. Подъехав к огромным двустворчатым воротам с узорами из кованого железа, я увидела на них табличку: «Аббатство Святой Денизы».
Итак, я приехала.
Глава 2
Ворота были заперты. За ними — ни души. Но я заметила в углублении в каменной колонне у ворот медную кнопку. Я вышла из машины, нажала на кнопку и стала ждать, что будет дальше. Тем временем я разглядывала «Аббатство» сквозь кованый железный ажур ворот.
С первого взгляда я убедилась, что мой шеф не ошибся — это и впрямь было славное местечко. Я повидала в своей жизни немало красивых уголков, но почти ни одно из них не могло бы сравниться по очарованию с романтическим пасторальным пейзажем, открывшимся моему взору.
Слева от меня кучно стояли четыре здания, составлявшие, судя по табличке на одном из них, винзавод. Оттуда тянулась вымощенная утрамбованным гравием дорога, огибавшая обширную зеленую лужайку, на которой здесь и там росли огромные эвкалипты и живописные оливковые деревья — их кривые и шишковатые стволы свидетельствовали о солидном возрасте. Еще дальше цветущие олеандры составляли одну-две рощицы, а на фоне живой изгороди из зеленеющего самшита пестрела цветочная клумба — большая и яркая. Подъездная дорога обрывалась у крыльца старинного красивого двухэтажного особняка. Дом стоял у подножия пологого склона холма, засаженного рядами виноградных кустов, тянувшихся почти до самой вершины холма, увенчанной еловым леском.
Дом был сложен из крупных, грубо обтесанных каменных блоков, когда-то облицованных необожженным кирпичом, теперь частично раскрошившимся, а там, где и уцелел, то за долгие годы, как и черепичная крыша, выцвел под калифорнийским солнцем почти до белизны. Тут и там стены между окнами были увиты глицинией и вьюнком.
Несколько машин стояли у входа в дом, широкие ступени вели к массивной дубовой парадной двери, честно прослужившей явно не один десяток лет. На полпути между домом и вин-заводом, у самого края виноградника, стояло несколько на отлете еще одно здание, поменьше. Частично заслоненное дубовой рощицей и такое же старое и полинявшее от непогоды, как и главный дом, оно когда-то скорее всего служило амбаром или конюшней, а теперь, судя по нескольким грузовикам и тракторам, припаркованным у стены, видимо, использовалось как гараж и склад сельскохозяйственного инвентаря.
Я повернула голову, чтобы рассмотреть сам винзавод — четыре здания под выгоревшей на солнце черепицей. Они, как и особняк, были сложены из тесаного камня, облицованного местами обвалившимся кирпичом, и увиты вьющимися растениями. Между домами было квадратное пространство, вымощенное брусчаткой, основательно исхоженной и изъезженной, что очень напоминало монастырский двор. Сквозь арку ближайшего ко мне здания и в самом деле было нетрудно заметить множество признаков бывшего монастыря. А маленький лепной фонтан в центре двора, стройные каменные колонны лоджии, тянувшейся вдоль первого этажа одного из домов, заставляли вспомнить монахов, которые в далекую старину в этот же час безмолвно шествовали к вечерне в часовню аббатства. Здание часовни, самое дальнее от меня, превосходило высотою три других дома, двери часовни выходили на дорогу внутри поместья.