Неожиданно Абакумов попросил:

— Разрешите мне. товарищ Сталин, арестовать маршала Жукова. Я смогу доказать, что он агент иностранной разведки.

— Вы что, лишились разума, генерал? — удивленно вскинул брови Сталин. — Какой еще шпион? Жуков — малограмотный в политическом отношении человек, плохой коммунист, во многом даже просто хам, плохо воспитанный человек, большой зазнайка, но никакой он не шпион. Это бред сумасшедшего. Я провел с Жуковым всю войну и хорошо к нему присмотрелся.

— Но тогда почему, — осмелился возразить Абакумов, — Жуков так трогательно обнимался с нашими теперешними злейшими врагами, такими, как английский фельдмаршал Монтгомери и генерал Эйзенхауэр, уже превратившийся из командующего американскими вооруженными силами в президента США и заявляющий, что всерьез думает о войне с Россией? Что у коммуниста Жукова общего с этими лицами? Вот посмотрите, пожалуйста, товарищ Сталин, на фотографии из альбома, изъятого нами во время секретного обыска на квартире Жукова на улице Грановского, где он снят с английскими и американскими деятелями.

Взяв из рук Абакумова альбом с фотографиями, Сталин начал их внимательно рассматривать. Действительно, создавалось впечатление, что Жуков на них в кругу близких друзей. Возвращая альбом Абакумову, Сталин, не объясняя причин своего решения, приказал:

— Арестовывать Жукова категорически запрещаю. Наблюдение и изучение его связей продолжайте. Письмо Новикова с вами?

Получив утвердительный ответ, Сталин сказал:

— Оставьте его мне.

Оставшись один, Сталин внимательно прочитал письмо Новикова и, достав из ящика письменного стола папку с надписью "Жалобы", начал читать письма на его имя маршалов и высокопоставленных генералов, жаловавшихся Сталину на безобразные выходки его заместителя, маршала Советского Союза Георгия Жукова. В письмах утверждалось, что Жуков настолько зазнался, что окончательно потерял над собой всякий контроль. Впадая в гнев, без причины срывает погоны с генералов, унижает их человеческое достоинство самой безобразной в их адрес матерщиной, обзывает оскорбительными кличками и даже в ряде случаев дошел до рукоприкладства. Авторы писем утверждали, что работать с Жуковым стало невозможно.

Окончив читать письма, Сталин позвонил полковнику Джуге и приказал:

— Займись повнимательней Жуковым. Посмотри, не задумал ли Абакумов поссорить нас с руководством вооруженных сил.

Через неделю Сталин получил следующее сообщение.

Сов. секретно Только для товарища Иванова

Арестованный органами государственной безопасности бывший главный маршал авиации А.Новиков признался, что вместе с Жуковым состоял в антиправительственном заговоре.

В частности, в заявлении на имя товарища Сталина Новиков пишет:

"Я счел необходимым в своем заявлении на Ваше имя рассказать о своей связи с Жуковым, взаимоотношениях и политически вредных разговорах с ним, которые мы вели в период войны и до последнего времени".

Такого рода разговоры между Жуковым и Новиковым действительно велись. В то же время Жуков заявляет: "Я никогда не желал государственной власти. Я военный, в армии — мое прямое дело".

Арестованный органами государственной безопасности генерал-лейтенант Крюков также показал, что вместе с Жуковым участвовал в антиправительственном заговоре, а также о присвоении Жуковым в больших количествах трофейного имущества.

Что касается показаний Новикова и Крюкова, то они верны лишь в деле присвоения немецкого трофейного имущества. Показания же их об участии вместе с ними Жукова в антиправительственном заговоре результат карьеристских ухищрении Абакумова, запугивания и активных допросов.

В настоящее время Министерство Государственной безопасности активно работает по разработке дел, связанных с "заговором Жукова". Всего по этому делу проходит 75 человек. К апрелю 1946 года все они за хозяйственные преступления (в основном присвоение трофейного немецкого имущества) арестованы. В беседах со своими близкими маршал Малиновский говорит: "Жуков еще себя покажет. Он всех возьмет за горло".

С 1942 года в доме по улице Грановского, 3, под видом ремонта отопительной системы, в квартирах, которые занимают Жуков, Тимошенко и Буденный, установлена аппаратура подслушивания. Жуков ожидает ареста и даже держит наготове чемоданчик с бельем. Полагал бы Жукова с должности заместителя министра обороны сместить и направить командующим одного из военных округов. Учитывая его заслуги в Великой Отечественной войне, не арестовывать и к уголовной ответственности не привлекать. Жуков находится под моим постоянным негласным наблюдением.

А.Джуга".

В Кремле состоялось расширенное заседание Политбюро, на которое были приглашены все маршалы. Открывая заседание, Сталин сказал, что к нему поступило много жалоб на Жукова, который унижает человеческое достоинство подчиненных. "В то же время Жуков так зазнался, что заявляет: все важные операции Великой Отечественной войны разработаны, якобы, им одним лично. В то время как присутствовавшим хорошо известно, что они результат коллективного разума Ставки Верховного Главнокомандующего. Поскольку присутствующие здесь маршалы заявляют, что работать с Жуковым не могут, ЦК хотел бы знать их мнение.

Присутствующие резко критиковали Жукова, в то же время просили ЦК учесть большие заслуги его в Великой Отечественной войне. Жуков ничего в свое оправдание сказать не смог и своим молчанием лишний раз подтвердил справедливость критики в свой адрес.

Расширенное заседание Политбюро единодушно поддержало предложение об освобождении Жукова от должности заместителя наркома обороны и направлении его командующим одного из военных округов. Вскоре на Пленуме, проходившем в Свердловском зале Кремля, Жуков был за недопустимое обращение с подчиненными и зазнайство выведен из состава ЦК.

10 и 11 мая 1946 г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР в составе председательствующего, председателя Военной Коллегии Верховного Суда, генерал -полковника юстиции Ульриха и членов: генерал-майора юстиции Дмитриева и полковника юстиции Сольдина, при секретарях — подполковнике юстиции Почиталина и майора юстиции Мазур в закрытом судебном заседании рассмотрела дело по обвинению Шахурина, Репина, Селезнева, Новикова, Шиманова, Будникова, Григорьяна.

В ходе судебного разбирательства подсудимые свою вину признали полностью.

Шахурин: "Показания в ходе предварительного следствия я полностью подтверждаю. Я совершил приписываемые мне преступления в погоне за выполнением плана и графика, в погоне за количественными данными. Имея сигналы с фронтов Отечественной войны о дефектности наших самолетов, я не ставил в известность председателя Государственного Комитета Обороны и в этом самое мое тяжкое преступление. Я признаю, что 800 самолетов оказались совершенно негодными".

Репин: "Фронт требовал самолеты и дефекты устранялись на месте. А там в результате гибли летчики".

Шиманов: "Бракованных самолетов за время войны было принято около пяти тысяч.

Шахурин создавал видимость, что авиационная промышленность выполняет производственную программу и получал за это награды.

Вместо того, чтобы доложить народному комиссару обороны, что самолеты разваливаются в воздухе, мы сидели на совещаниях и писали графики устранения дефектов на самолетах. Новиков и Репин преследовали лиц, которые сигнализировали о том, что в армию поступают негодные самолеты. Так, например, пострадал полковник Кац".

Селезнев: "Масса моторов выходила из строя. Беру на себя вину, что военпреды сдавали в части формально "годные", а на самом деле дефектные самолеты".

Новиков: "Командовал ВВС с апреля 1942 года по март 1946 г. Порочная система приемки самолетов существовала до меня.

На фронтах ощущался недостаток в самолетах и это обстоятельство меня вынудило не реагировать на различного рода дефекты. В итоге я запутался. К тому же я не инженер, в силу чего ряд технических вопросов я просто недоучитывал.