Во-вторых, Германия испытывает серьезную нехватку зерна и других видов

~ „ „ „ 29

продовольствия, что делает ее крайне уязвимой в затяжной войне .

В-третьих, в Германии не хватает железнодорожных вагонов. Из сообщений разведки Сталину было известно, что еще 23 июня 1939 г. на секретном заседании Совета обороны германского рейха, которое проходило под председательством Геринга и на котором присутствовали 35 высших государственных деятелей, в том числе министры, Гиммлер и руководители вооруженных сил Гальдер, Редер, Кейтель, Томас, Мильх, начальник транспортного отдела германского Генерального штаба сухопутных войск полковник Рудольф

Герке заявил: "С точки зрения транспорта Германия к войне не готова". А ведь чтобы успешно действовать на советско-германском фронте, немецко-фашистским войскам ежедневная потребность составляет 450-500 железнодорожных эшелонов.

Растянутые же на огромное расстояние коммуникации войск фашистского рейха при нехватке вагонов неизбежно станут ахиллесовой пятой гитлеровцев. Особенно при развернувшейся партизанской войне советского народа, которая неизбежна, если немецко -фашистские войска вторгнутся в пределы Советского Союза.

7 декабря 1941 г. генерал-фельдмаршал Бок. командовавший германскими войсками под Москвой, в качестве одной из причин провала наступления на этот город привел транспортную катастрофу. В своем дневнике он записал: "Развал железнодорожного транспорта ... Фронту не хватает самого необходимого для того, чтобы существовать и вести бои. Боеприпасы, горючее, продовольствие и зимнее обмундирование не поступают". Генерал-полковник гитлеровской армии Хепнер, командовавший группой немецких войск под Москвой, еще недавно, говоря о Советском Союзе, легкомысленно утверждавший, что Советский Союз — это шатающийся колосс на глиняных ногах и стоит лишь только толкнуть, чтобы он упал, 24 декабря 1941 года записал в своем дневнике о состоянии своих войск: "Фанатичной воли еще недостаточно. Воля-то есть, а сил нет!"

В-четвертых, как можно решиться, отправляясь в поход в северную страну, какой в общем-то является Советский Союз, не имея для войск зимнего обмундирования, надеяться, что его удастся захватить после "молниеносного" разгрома советских вооруженных сил? Ну, а если не разгромят?

В-пятых, судя по тем сведениям, которые имеются, в планах гитлеровцев налицо явная переоценка танковых частей и недооценка мощи советской артиллерии³⁸. Итак, к серьезной длительной войне против Советского Союза Германия сегодня не готова.

При всей своей политической ограниченности правящая клика фашистской Германии понимает временный характер своих военных преимуществ, понимает и то, что германская экономика в конечном итоге не выдержит затяжной войны против Советского Союза. Именно поэтому заправилы гитлеровской Германии постараются сделать все, чтобы рядом молниеносных ударов разбить Красную Армию до того, как развернутся ее главные силы и начнет на полную мощность действовать военно-экономический потенциал Советского Союза. Вскоре Сталин получил возможность убедиться, что он правильно разгадал замысел плана "Барбаросса".

Если поверить данным разведки, то нужно немедленно объявить всеобщую мобилизацию и сосредоточивать основные вооруженные силы Советского Союза вдоль новых, фактически еще неукрепленных границ, да еще на территориях с крайне плохим состоянием дорог и железнодорожных линий. Все сообщения разведки наталкивают именно на такое решение. Это же предлагают сделать Жуков и Тимошенко. Но правильным ли будет такое решение? Ведь сведениям самой превосходной и преданной Родине разведки никогда нельзя доверять на все сто процентов, поскольку искусная дезинформация со стороны противников никогда не исключается. Фактов же, чтобы опасаться такого рода провокаций как со стороны англо-американских правящих кругов, так и со стороны фашистской Германии, у Сталина было в то время более чем достаточно. Как уже отмечалось, заветной мечтой англо-американских правящих кругов было нападение Германии на Советский Союз. Известно, что после нападения фашистской Германии на Советский Союз будущий президент США, влиятельный американский сенатор Гарри Трумэн заявил: "Если мы увидим, что выигрывает Германия, мы должны помочь Советскому Союзу. Если же увидим, что выигрывает Советский Союз, надо помочь Германии. И пусть они убивают друг друга как можно больше".

То, что заявление Трумэна не было личным заявлением отдельного сенатора США, убедительно доказывает и высказывание тогдашнего президента США Франклина Рузвельта.

Раскрывая главную суть политики американского империализма, направленной на завоевание США мирового господства, Франклин Рузвельт в беседе со своим сыном Эллиотом в августе 1941 года сказал: "Китайцы убивают японцев, а русские убивают немцев. Мы должны

помогать им продолжать свое дело до тех пор, пока наши собственные армии и флоты не будут готовы выступить на помощь. Поэтому мы должны начать посылать им в сто раз, в тысячу раз больше материалов, чем они получают от нас теперь. Ты представь себе, что это футбольный матч. А мы, скажем, резервные игроки, сидящие на скамейке. В данный момент основные игроки — это русские, китайцы и, в меньшей степени, англичане. Нам предназначена роль игроков, которые вступят в игру в решающий момент (выделено мною. — В.Ж.).

Еще до того, как наши форварды выдохнутся, мы вступим в игру, чтобы забить решающий гол. Мы придем со свежими силами. Если мы правильно выберем момент, наши форварды еще не слишком устанут"³¹.

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в 1943 г. на секретном совещании высших английских офицеров в Триполи так высказался о своей заветной мечте: "Я хотел бы видеть германскую армию в могиле, а Россию на операционном столе". Особенно настораживало Сталина полученное в апреле 1941 года секретное послание от ярого недоброжелателя Советского Союза Уинстона Черчилля, в котором он сообщал, что по сведениям английской разведки Гитлер говорил югославскому принцу-регенту о дате нападения на СССР — 30 июня 1941 года.

Ну кто же разглашает такие тайны? Ведь Гитлер не настолько наивен и глуп, чтобы не понимать, что этот его разговор обязательно станет известен английской разведке, имеющей немало своих агентов в окружении югославского принца-регента, а там и до ушей советской разведки недалеко.

Настораживало и то, что советский военно-морской атташе в Германии Воронцов как-то очень легко, от болтливого немецкого офицера, узнал о дате нападения на Советский Союз. Причем день нападения несколько раз менялся, и Воронцов своевременно получал сведения об этих изменениях.

Наконец, это более чем странное предупреждение, которое сделал немецкий посол Шуленберг нашему послу в Германии Деканозову, когда тот в мае 1941 года находился в Москве, о том, что Германия в самые ближайшие недели нападет, без объявления войны, на Советский Союз.

А может быть Гитлеру зачем-то нужно, чтобы в СССР узнали о дате нападения Германии? Но зачем? Неужели для того, чтобы еще до его нападения была объявлена всеобщая мобилизация и придвинуты основные части вооруженных сил к западным границам? Пока же ясно одно: не исключается провокация со стороны Германии, которая не прочь свалить вину за развязывание войны на Советский Союз, навязать ему войну, когда еще далеко не закончено перевооружение советских вооруженных сил.

И Сталин пришел к твердому убеждению, что ни объявлять мобилизацию, ни придвигать основные вооруженные сил Советского Союза к западным границам до возможного нападения Германии нельзя.

14 июня 1941 г. Поскребышев доложил Сталину, что нарком обороны маршал Тимошенко и начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Жуков просят срочно принять их.

— Пусть приезжают, — распорядился Сталин.

Через 20 минут оба военачальника были в кабинете.