К августу месяцу если и не стала молодежь (а тогда это считалось обидным прозвищем) настоящими солдатами, но многому уже научилась. Батальон начали готовить к смотру, ожидался он в конце летних учений.
Еще семь потов сошло с Ивана. Наконец отправили батальон из Славянска, и вот не доходя до Бахмута, чуть южнее, расположилось воинство поротно в палатках, которые само же поставило верстах в трех от ближайшего села. Задымили костры (дрова заготовили заранее и так же, как палатки, привезли с собой).
На позиции артиллеристы установили несколько пушек, помогали им солдаты резервных батальонов Тенгинского и Навагинско-го полков. Из пушек на учениях палили холостыми — приучали новичков к пушечному бою. Несколько раз под командованием офицеров ходили в атаки, палили из ружей (опять же холостыми), а потом бросались в штыки — место расположения противника обозначали кустарник да высокая трава. В колючем кустарнике, который велено было пройти сквозь, ободрались и исцарапались изрядно, до крови и без вражеских штыков.
За учебным боем, как заранее всем сказали, наблюдали командир резервной бригады полковник Румянцев и офицеры Штаба.
Обедом в лагере кормили сытнее, чем в казармах батальона. Может, так и задумали командиры — при каждодневных усиленных занятиях поддержать силы резервистов, а может, на глазах начальства воровать было не с руки.
В последние дни августа батальоны резерва в полной боевой выкладке, с офицерами во главе, прошли маршем перед высоким начальством, исполнили по команде равнение, отвечали, как положено, на приветствия. Здесь не дай Бог споткнуться, сбиться с шага, виноват один — накажут всех. В одной роте так и случилось, построили потом рекрутов в ряд, и по команде справа налево одарили солдатики друг друга зуботычинами, а унтер-офицер следил, чтоб били исправно, без лени, со всего плеча... Таким, слава Богу, «отеческим» наказанием окончилось для той роты обучение в резерве.
В конце августа пришел приказ: солдат из батальонов резерва отправить маршевыми ротами в полки Кавказского корпуса.
КАВКАЗСКАЯ ЛИНИЯ
Никогда не презирайте... неприятеля. Преследуйте денно и нощно, пока истреблен не будет... Недорубленный лес снова вырастает.
А. Суворов
Первое... искусство есть в том, чтоб у сопротивных отнимать субсис-тенцию. Нет... денег, из чего возмутители будут вербовать чужестранных? И гультяев нечем будет кормить.
А. Суворов
Ни Иван, ни его товарищи молодые солдаты, которых в конце августа — сентябре 1850 года отправили в полки и батальоны 19-й пехотной дивизии, конечно, не знали — да и не могли знать, — что происходило верст на пятьсот южнее границ Харьковской и Екате-ринославской губерний. Там, в бассейне реки Кубань и ее притоков, юго-восточнее Терека, в предгорьях Кавказского хребта уже больше трех десятилетий русские войска вели боевые действия против горцев.
Обратимся к истории и посмотрим, в общих чертах, как складывалась к началу пятидесятых годов XIX века обстановка на Кавказской линии.
К сожалению, многие заветы Александра Суворова к началу активных действий на Кавказе были основательно забыты. А напрасно!
Известный наш военный историк А.А. Керсновский делил пол-столетнюю, того времени, Кавказскую войну на три периода.
Первый период (с 1816 по 1830 год) он называл Ермолов-ским, второй (с тридцатых по конец сороковых годов) считал «кровавой и грозной порой мюридизма». В этот период, пишет историк, «Огненная проповедь Кази-Муллы и Шамиля владеет сердцами и шашками Чечни и Дагестана». Третий период Керсновский обозначил с начала пятидесятых годов до «замирения» края в 1865 году.
Нас в основном будут интересовать события на Кавказской линии начиная с 1850 года (по Керсновскому, это третий период войны), то есть с того времени, когда мой прадед, Иван Арефьев, прошагал около пятисот верст (от Славянска считая) и недели через три прибыл к месту дислокации воюющих полков.
Заглянем, однако, в историю чуть дальше и рассмотрим события, и в особенности характер ведения боевых действий, на Кавказе.
В 1816 году расположенные здесь войска были сведены в отдельный Кавказский корпус. Император Александр I, анализируя ситуацию, требовал от военачальников проявления к горцам «дружелюбия и снисходительности». Увы, такой подход воспринимался горцами как проявление слабости Русской армии. В итоге к 1817 году обстановка на Кавказской линии резко обострилась. Керсновский пишет: «Правому флангу линии угрожали закубан-ские черкесы, центру — кабардинцы, а против левого фланга за рекой Сунжей... чеченцы, опасность угрожала прежде всего от чеченцев...»
А далее отмечается, что весной 1818 года Ермолов «...рядом коротких ударов... привел в повиновение... местность между Тереком и Сунжей, построил крепость Грозную... на зимние квартиры стали по Тереку...». Здесь жили так называемые плоскостные, а южнее — срединные чеченцы, которые занимались земледелием, выращивая пшеницу.
Теперь к руководству были приняты указания Александра I об освоении завоеванных территорий: «...не распространяясь иначе, как став твердою ногою и обеспечив занятое пространство от покушений неприятеля».
Во исполнение намеченного плана покорения Кавказа Ермолов и его генералы руководствовались правилом: не спускать горцам ни одного набега. Русские старались не начинать решительных боевых действий, не оборудовав в полной мере соответствующих баз и плацдармов. Поэтому существенную часть плана, который пытался реализовать Ермолов, составляла рубка просек и постройка дорог — топору и заступу генерал отводил не меньшее значение, чем ружью.
К сожалению, солдаты не всегда успевали вовремя сменить топоры на ружья — видимо, плохо были они подготовлены к ближнему бою. Бывали случаи, когда не во время боевых действий, а застигнутые врасплох во время работы солдаты теряли сотни человек убитыми и ранеными. Стремительным налетам горцев, использовавшим густые заросли для внезапных атак, далеко не всегда могли противостоять выставленные пикеты русских войск.
В такой обстановке формировался Кавказский корпус, в который к 1833 году вошли 19-я, 20-я, 21-я пехотные дивизии и некоторые другие части.
К концу тридцатых годов правый фланг Кавказской линии упирался в Черноморье и захватывал Закубанье. Тогда же южнее реки Кубань заложили новые укрепления — Ново-Троицкое и Михайловское.
В 1839 году в Дагестане в битве при Ахульго был разбит вождь кавказских народов Шамиль. В 1840 году на правом фланге Кавказской линии по реке Лабе начала формироваться Лабинская линия укреплений, кордоны протянулись от Владикавказа к Моздоку.
Именно в это время Шамиль сформировал армию с единым руководством и четкой структурой управления. В 1842-1843 годах отмечены набеги горских отрядов на Кизляр и в направлении
Ставрополя, ими было захвачено укрепление Михайловское, где русский гарнизон погиб весь. Среди героев того сражения — солдат Архип Осипов, в последний момент он взорвал пороховые склады.
Увеличение численности русских войск не привело к ожидаемым победам — военные действия в горах требовали использования не крупных соединений, а мобильных, хорошо подготовленных к горным условиям частей. Генерал Нейдгардт, командовавший войсками на Кавказе, доносил Императору: «...Чем больше войск, тем больше затруднений и медлительности...»
Между тем численность русских войск на Кавказе к 1844 году достигала уже 150 000 человек.
В 1845 году новый Главнокомандующий, генерал-адъютант Николая I граф Воронцов, ситуацию переломить не смог, хотя и был взят оплот Шамиля аул Дарго. Те же армейские подразделения чуть позднее, во время продвижения в горах, попали в засаду — горы так и не стали союзниками Русской армии. Потери оказались велики: погибли три генерала, более 140 офицеров и более 2800 солдат (историк дает цифру 2831 — штабы требовали и получали точные цифры потерь).