2. Во всей информационной и прочей деятельности, связанной с введением противника в заблуждение, руководствоваться следующими указаниями.

а) На первом этапе:

усилить уже и ныне повсеместно сложившееся впечатление о предстоящем вторжении в Англию. Использовать для этой цели данные о новых средствах нападения и транспортных средствах;

преувеличивать значение второстепенных операций «Марита» и «Зонненблюме», действий 10-го авиационного корпуса, а также завышать данные о количестве привлекаемых для их проведения сил;

сосредоточение сил для операции «Барбаросса» объяснять как перемещения войск, связанные с взаимной заменой гарнизонов запада, центра Германии и востока, как подтягивание тыловых эшелонов для проведения операции «Марита» и, наконец, как оборонительные меры по прикрытию тыла от возможного нападения со стороны России.

б) На втором этапе:

распространять мнение о сосредоточении войск для операции «Барбаросса» как о крупнейшем в истории войн отвлекающем маневре, который якобы служит для маскировки последних приготовлений к вторжению в Англию…[214]

Возможно, я и злоупотребляю подробным цитированием наиболее важных документов, касающихся планов подготовки и осуществления нашествия на Советскую Россию гитлеровских полчищ. Но, по моему разумению, эти документы позволяют передать всю сложность задач, которые возникали перед Сталиным при решении вопроса о том, когда Гитлер осуществит неизбежное нападение на страну.

Итак, страна стояла на пороге войны. Но какая эта будет война? Чем она будет отличаться от прошлых войн? На этот вопрос не столь уж и трудно было дать ответ, зная звериную сущность немецкого фашизма. Сталин, конечно, понимал, что это будет не обычная война, а схватка не на жизнь, а на смерть. Война, в которой элементарные нормы, регулирующие в международном плане обычаи и права воюющих сторон, будут преданы забвению. Сталин прекрасно понимал, что в войне с Германией как бы сольются в единое органическое целое национально-государственные интересы Советской России и защита существовавшего в ней нового общественного строя. Вождь, конечно, не знал об одном весьма примечательном программном заявлении нацистского фюрера. В записи начальника штаба сухопутных войск Гальдера они предстают в следующем виде:

«Борьба двух мировоззрений. Фюрер дает уничтожающую оценку большевизма: равнозначен социальному преступлению. Коммунизм – чудовищная угроза будущему. Мы должны отказаться от точки зрения солдатского товарищества с ним. Коммунист не был нашим камарадом раньше, не будет он им и впредь. Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы не будем считать ее таковой, то, хотя и победим коммунистического врага, через 30 лет он снова будет стоять перед нами. Мы ведем войну не для того, чтобы консервировать врага.

Будущая картина государств: Северная Россия принадлежит Финляндии, протектораты: Прибалтийские страны, Украина, Белоруссия.

Борьба против России: уничтожение большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции. Новые государства должны быть государствами социалистическими (т.е. национал-социалистскими – Н.К.), но без собственной интеллигенции. Надо не допустить образования новой интеллигенции. Борьба должна вестись против яда разложения. Это – не вопрос военных судов. Командиры частей должны знать, за что идет борьба. Они должны быть в этой борьбе ведущими. Войска должны защищаться теми же средствами, какими на них нападают. Комиссары и гепеушники – преступники, и с ними надо поступать, как с таковыми. Поэтому командиры должны держать свой личный состав в руках. Командир должен отдавать приказы и распоряжения, считаясь с мироощущением своих солдат.

Борьба эта будет очень отличаться от той, которая ведется на Западе. На Востоке суровость – это милосердие ради будущего. Командиры обязаны требовать жертв от самих себя, преодолевать все сомнения»[215]

.

Каждому ясно, что провозглашенная Гитлером программа означала физическое уничтожение миллионов и миллионов людей, в том числе и мирных жителей. Она предусматривала ликвидацию России как государства и ее раздел на протектораты и всякого рода генерал-губернаторства. Речь, таким образом, шла не только о дальнейшем существовании народов нашей страны, но и о судьбе самого государства, сложившегося на протяжении более тысячелетия. Задачи, поставленные фюрером, поражали не только своим безграничным безумием, но и тем, что в мировой истории трудно найти что-либо сопоставимое с ними. И, таким образом, судьбы всего мира были незримыми нитями соединены с судьбами Советской России, ибо от ее способности противостоять агрессии зависело не только будущее нашей страны, но, без преувеличения, всего человечества. Высокая и непомерно ответственная миссия выпала на долю Советской России.

2. Кто виноват: разведка или Сталин?

Название раздела может вызвать недоумение у вдумчивого читателя, поскольку вопрос поставлен слишком прямолинейно и даже, можно сказать, упрощенно-примитивно. Но мне хотелось сразу привлечь внимание к данной проблеме, проблеме, которая вот уже более полувека не снимается с повестки дня исторических исследований. Наоборот, каждый вновь появляющийся документ или новая трактовка проблемы будоражат сознание общественности и служат горючим материалом для еще большего разжигания жарких споров и горячих дискуссий среди историков, занимающихся поставленным в заголовке вопросом. Заранее хочу оговориться, что я далек от мысли внести полную ясность в идущие споры и поставить, как говорится, последнюю точку. Уверен, что еще длительное время вокруг данной проблемы будут продолжаться интеллектуальные схватки. И до окончательного ответа на нее еще очень далеко.

И дело здесь не столько в обилии, сколько в противоречивости имеющихся документов и материалов по данной теме. Не менее существенную роль играет то обстоятельство, что подходы, оценки и выводы разных авторов большей частью, к сожалению, базируются на определенных идеологических позициях. Поэтому зачастую одни и те же факты трактуются диаметрально противоположно в зависимости от идеологической ориентации автора. При таком подходе ожидать вполне достоверных и соответствующих критериям научной объективности выводов не приходится.

Моим кредо при подходе к данной проблеме, как и к другим проблемам, связанным с освещением деятельности Сталина, является принцип объективности. Это отнюдь не означает, что мне всегда удается неукоснительно следовать ему на практике. Как говорится, одно дело проповедь, а другое дело – проповедник. Но тем не менее в трактовке поставленной в разделе проблемы я старался проявить максимум взвешенности, учитывая и сопоставляя факты, которые укладываются в мою трактовку или же не укладываются.

Прежде всего следует отметить, что я нисколько не претендую на открытие каких-то принципиально новых моментов в данной теме. Свою задачу усматриваю в том, чтобы вписать эту страницу биографии Сталина в общую картину его политической жизни и деятельности. Разумеется, вписать не искусственно, а органически вплести в единую ткань его действий. Конечно, я полностью сознаю, что исследуемый вопрос принадлежит к разряду тех, по которым ведется особенно ожесточенная атака против Сталина. Это, в свою очередь, как раз и диктует необходимость дать освещение этой стороны его деятельности, не затушевывая его действительные ошибки и промахи и не истолковывая в заведомо тенденциозном плане его поведение в последние предвоенные год-полтора. Думается, что здесь есть место и для серьезной критики линии поведения Сталина, равно как и для критики тех, кто целенаправленно искажает реальную картину того периода времени и приписывает вождю грехи и прегрешения, которых у него не было. Добавлю, что в силу понятных причин освещение поставленной темы будет носить обобщенный характер, поскольку в ней содержится столько нюансов и аспектов, что их даже просто перечислить трудно.