Между прочим, Иван Новгородец в своей книге рассказывает, что его уговаривали бросить плавания (так как в плаваниях богатства и славы он не приобретет) и вернуться в Новгород, где, по знатности своего рода, он мог бы занять высокое положение. На это Иван отвечал, что постоянные распри и борьба партий в Новгороде его погубят, а в море «льдине встречу сойдутся, а лодью выжмут неврежону». Эти слова Ивана Новгородца подтверждают, что корпуса судов поморов были такой формы, что сжатия льдов их не раздавливали, а выжимали кверху.

Далее в своей книге Иван Новгородец касается отчасти и взаимоотношений между скандинавами и поморами. В частности, он рассказывает следующий характерный случай из своего личного опыта.

Шел он на двух лодьях с малой дружиной, но с богатым грузом товаров от Печоры в Берке(?)[30] и узнал, что у Мурманского берега его подстерегают четыре скандинавских корабля. Чтобы избежать встречи с более сильным противником, Иван Новгородец повернул свои лодьи на север, вошел в кромку льдов и, плывя дальше между льдов, обогнул Мурман. Также поступил он и на обратном пути. Описывая этот случай, Иван Новгородец делает любопытное замечание: «А теснитесь в наш, в лодейный след их кораблецем не можно. Борзы на живой воде, ледовита же пути не любят».

Это замечание показывает, что во время своих промыслов у кромки льдов поморы настолько освоили ледовое плавание, что не боялись входить во льды не только для пережидания непогоды, но и для уклонения от встречи с более сильным неприятелем.

Далее Иван Новгородец, описывая случай с неким Бориславом, обвиняет его в том, что Борислав «огрубил кормщика, потоптав устав морскый». Эти слова показывают, что уже в те времена существовал, может быть неписаный, морской устав, охранявший права кормщика.

Сношения поморов со скандинавами в это время не были особенно дружественными. Многие из скандинавов были морскими пиратами. Они нападали на промысловые русские суда, отнимали добычу, грабили береговые поселения. В ответ на это русские отвечали морскими набегами.

В своей книге Иван Новгородец упоминает о набеге скандинавов на устье Северной Двины в 1419 г., во время которого были сожжены Михайло-Архангельский и Николо-Карельский монастыри.

Таким образом, книга Ивана Новгородца проливает свет на многие исторические события. Но главная ее ценность состоит в том, что она подтверждает высокое мореходное искусство древних поморов и их мастерство в ледовом плавании. Она свидетельствует, что морской путь от Печоры и из Карского моря в Балтийское был обычен. Это подтверждается и тем, что дочь Ивана Новгородца пожертвовала Соловецкому монастырю принадлежавшие ее отцу две становые избы в Кармакулах и одну избу в устье реки Кары на Карском море.

В 1494 г. послы Ивана III к датскому королю, Дмитрий Зайцев и Дмитрий Грек, возвратились в Москву не через Балтийское море, путь по которому был опаснее из-за происходивших в это время столкновений со Швецией, а морским путем вокруг Скандинавии, через Белое море, мимо Соловецкого монастыря.

В 1496 г. посол московского князя в Данию Григорий Истома отправился туда на четырех судах из Архангельска через Белое море и дальше вдоль берегов Скандинавии до Тронхейма. Конечно, такие путешествия послов могли быть предприняты только потому, что эти пути были уже хорошо освоены древними поморами. Эти пути были торговыми. Основными товарами их заморской торговли были: жир – тюлений и моржовый; шкуры – тюленя, моржа, оленя; пушнина – белка, соболь, куница, горностай, песец, а также моржовые бивни.

В 1740 г. у реки Пинеги близ города Кевроля (150 км от Архангельска) был найден клад готских серебряных монет, что также подтверждает древность сношений обитателей берегов Белого моря с балтийскими странами[31].

9. Поиски иностранцами северных морских путей в Китай и Индию

Торговля с Китаем и Индией была очень выгодной. Однако сухопутные торговые пути из Европы в эти страны были частично закрыты после покорения монголами Киевского государства и окончательно закрыты после завоевания турками Константинополя в 1453 году. В связи с этим в конце XV в. начались поиски морских путей в Индию и Китай. Эти поиски создали замечательную эпоху в истории человечества – эпоху великих географических открытий.

Португальские моряки и торговцы постепенно продвигались все южнее и южнее вдоль западного побережья Африки. В 1487 г. Варфоломей Диас обогнул мыс Доброй Надежды и этим плаванием открыл возможность южного морского пути в Индию вокруг Африки. Этот путь впервые был совершен Васко да Гамой в 1498 году. В 1492 г. Христофор Колумб отправился искать пути в Индию, плывя на запад, и открыл Америку.

В 1519–1522 гг. было совершено первое кругосветное плавание. Магеллан обогнул Южную Америку, пересек Тихий океан и этим открыл западный морской путь из Европы в Азию.

Успехи португальцев и испанцев, завладевших мировыми морскими путями в Индию, огибая южные оконечности Африки и Южной Америки, и папская булла 1493 г., закреплявшая за этими народами открытые ими земли, заставили англичан и французов начать попытки достигнуть Китая и Индии, огибая с севера Северную Америку.

В это время на Руси происходили политические события, имевшие огромное значение. Великий князь московский Иван III, а затем его сын Василий III завершали объединение русских земель. В 1480 г. монголо-татарское иго было окончательно свергнуто. Постепенно к Москве были присоединены Новгород, Тверь, Псков, Рязань. В правление Василия III прекратилась удельная система. Московская Русь стала могущественным государством. Московские послы появились во многих европейских странах. Их рассказы о почти неведомой до того западным европейцам Руси, привлекали всеобщее внимание.

Одним из таких послов был Дмитрий Герасимов, весьма образованный для своего времени дипломат. В 1525 г. итальянец Павел Иовий (Паоло Джовио из города Комо), со слов Герасимова, написал по-латыни и в том же году напечатал в Риме небольшую книжку о Московском государстве. Из этой книжки западные европейцы узнали, что Северная Двина впадает в столь обширное море, что, придерживаясь правого берега, можно морским путем попасть в Китай, «если в промежутке не встретится какой-нибудь земли»[32].

Книга Иовия, переведенная на многие языки, произвела на западных европейцев, мечтавших о морских путях в Индию и Китай, сильное впечатление. И вот англичане и голландцы стали снаряжать одну за другой экспедиции для прохода Северным морским путем, т. е. огибая с севера Европу и Азию, в Китай и Индию, или хотя бы в Сибирь, о которой ходили легенды как о стране мехов, моржовой и мамонтовой кости.

Таковы экспедиции англичан Уиллоуби и Ченслора (1553), Барроу (1556), Пета и Джекмена (1580), голландцев Баренца, Ная (1594–1597) и других. Но участники этих экспедиций не имели никакого навыка, а их корабли не были приспособлены для плавания во льдах. Это были парусные суда, пригодные для плавания лишь в свободном ото льдов море.

Среди льдов же иногда приходится плавать по узким разводьям и полыньям. В случае опасности надо вытаскивать суда на берег или на лед. Для всего этого были приспособлены суда поморов, пользовавшихся не только парусами, но и веслами. Кроме того, как это засвидетельствовал англичанин Барроу, встречавшийся с русскими у берегов Мурмана и Новой Земли, «русские были смелыми и хорошими мореходами, и суда их шли быстрее английских»[33]. Понятно, что все попытки иностранцев проникнуть в Карское море оканчивались неудачно. И это не могло быть иначе.

Единственным удачным результатом этих экспедиций надо считать плавание одного из кораблей экспедиции Уиллоуби под начальством Ричарда Ченслора (1553), дошедшего до устья Северной Двины и этим положившего начало англо-русской морской торговле. Никаких новых открытий, никаких новых географических знаний, никакого опыта в полярных плаваниях, по крайней мере для русских мореходов, эти экспедиции не прибавили. Единственным их результатом было появление на исконных русских землях иностранных названий.