Фабула событий — из записки в ЦК КПЛ, отправленной Тимофеем Лаврентьевичем Душкевичем, заведующим отделом административных органов ЦК:

«8 апреля 1987года в доме культуры “Зиемелъблазма” проводился тематический вечер для учащихся Рижского училища прикладного искусства. В этой связи дом молодежи для посторонних был закрыт, что вызвало недовольство молодежи микрорайона Вецмилгравис. Вокруг “Зиемельблазмы” собралось около 100 человек, выражавших по этому поводу свою неудовлетворенность. После окончания вечера молодежью района Вецмилгравис на улице около дома культуры было спровоцировано нападение на учащихся Рижского училища прикладного искусства, сопровождавшееся разного рода выкриками. В результате данных действий несколько участников вечера получили телесные повреждения. Пострадавшие также подвергались издевательским репликам и оскорблениям».

Первый заместитель прокурора ЛССР В.Б. Даукшис 15 апреля 1988 года констатировал:

«Проведенной проверкой установлено, что уголовное дело по данному факту возбуждено несвоевременно... Имело место явное нарушение общественного порядка. Было также установлено, что участники драки причиняли телесные повреждения, некоторые из них применяли ремни, палки, т.е. в их действиях усматривался состав преступления, предусмотренного cm. 204 ч.2УК ЛССР. Однако, по поступившему материалу, не был решен вопрос в порядке cm. 109 УПК ЛССР».

Итак, злостное хулиганство, по которому зампрокурора Октябрьского района Э.А. Русанов (ныне известный адвокат) постановляет возбудить уголовное дело. К работе приступает старший следователь В.Э. Абзулена. В материалах упоминаются какие-то таблетки, которые пили гости вечеринки...

А вот справка от министра внутренних дел Бруно Яковлевича Штейнбрика:

«Комсомольской организацией Рижского училища прикладного искусства, расположенного по ул. Ленина, 39,¹⁸ для учащихся был организован закрытый вечер отдыха... При этом, без учета возможных негативных последствий присутствия на вечере значительного числа молодежи, не проживающей в микрорайоне, администрация дома культуры не уведомила отделение милиции “Вецмилгравис” о проведении данного мероприятия. Предоставив помещение ДК учащимся, от поддержания порядка устранилась... Из взрослых представителей училища на вечере присутствовала только секретарь комсомольской организации, сами учащиеся были вызывающе и эксцентрично одеты, вели себя развязно. Пришедшая, как обычно, на дискотеку молодежь Вецмилгрависа в ДК допущена не была, что создало скопление ее возле Дома культуры. Вокруг ДК “Зи-емелъблазма” собралось не менее 100 человек, выражавших недовольство тем, что не могут попасть на вечер отдыха в клубе своего района. Со стороны дежуривших у входа в ДК гостей в адрес пришедшей молодежи были отмечены грубые высказывания».

В общем, произнесены кодовые заклинания «русские свиньи» — «бей Гансов», и началось... Но и власть не стояла в сторонке. Вновь предоставим слово шефу МВД ЛССР:

«В ДК согласно маршруту патрулирования был направлен наряд — участковые инспектора Донец и Зеленков, а также наряды ППС и члены ДНД, которыми были приняты меры по рассеиванию толпы. Всего было задержано и доставлено в ОМ “Вецмилгравис” 28 несовершеннолетних — местных жителей, латышской и русской национальностей, все в трезвом состоянии».

Однако трое «гостей вечера» — 1963, 1966 и 1970 г.р., были задержаны для составления административных протоколов за нахождение в нетрезвом виде. Самый старший товарищ, оказавшийся техником 7-й городской больницы (что он делал на «закрытом» вечере будущих мастеров деревянного зодчества?), разбил раковину в женском туалете, за что был привлечен к ответственности по ст. 167 Кодекса административных правонарушений. Значит, среди совершеннолетних на мероприятии была не только девушка-комсорг. А может, еще кто?

Среди пострадавших имели место «легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья», что зафиксировал прокурор ЛССР государственный советник юстиции 2 ранга Я.Э. Дзенитис. Материалы в отношении участников драки были направлены в СПТУ-22 и 39, средние школы № 46 и 81. В свою очередь, начальник Октябрьского РОВД С.Е. Лебедев послал представление директору Рижского училища прикладного искусства: «вечер отдыха в д/к “Зиемельблазма” не был достаточно подготовлен».

Хотя некоторые обстоятельства говорят о том, что подготовлен он был как раз очень конкретно. Ибо в марте 1988 года в Комиссию по межнациональным и национальным отношениям при ЦК КПЛ поступило письмо секретаря правления Союза писателей ЛССР, лауреата премии МВД ЛССР Андриса Колбергса. Точнее, это была статья под названием «Умысел», которую он предполагал напечатать в «Советской Латвии» — но получил от ворот поворот, несмотря на регалии.

Вот некоторые цитаты из материала А. Колбергса:

«Многие потерпевшие и свидетели говорят об отличной организованности нападавших и о каких-то командах, которые слышали. Может быть, молодчики уже и штурмовые отряды имеют? <...>

Их было всего несколько человек, и все же они без страха бросились на организованную, вооруженную и озверевшую толпу юнцов, которая насчитывала свыше 200 человек. <...>

Рига бурлит. Общественность возмущается, слухи, факты — притом общественность еще не знает, и представить себе не может, что виновные наказания не понесут».

Страшно, аж жуть. При этом мастер детективного жанра профессионально нагнетает. Тут у него и организация — «листовки “Собираемся на Бастионной горке, пойдем бить латышей”», и описание нападающих— «подавляющее большинство их— комсомольцы», и ритуальность места событий. «Дом культуры “Зиемельблазма”, в 1906 году сожженный царскими черными сотнями... близок сердцу каждого латыша».

Ну а далее А. Колбергс и вовсе переходит на рельсы теории заговора, придав драке районного масштаба поистине геополитическое значение в контексте... переговоров Рейгана и Горбачева:

«Надежды на встречу в Рейкьявике не совсем оправдались, но лед тронулся, и все предсказывало наступление весны международных отношений. Не всякой твари такая погода по душе. Мрачновато для всех, кто как-то связан с военно-промышленным комплексом, а уж для спецслужб совсем худо. <...>

Акция должна была доказать, что начался период физического уничтожения латышей, и закон их впредь защищать не будет. Безвыходная ситуация должна была выгнать на намеченные манифестации у памятника Свободы».

В июне-августе 1987 года акции у Милды, действительно, прошли. И вполне вероятно, что в них принимали участие и молодые люди с вецмилгрависской «вечеринки». А закончил свое пафосное письмо А. Колбергс так:

«По-моему, с материалом важнее познакомится той части населения, которая повседневно пользуется русским языком, зоологический шовинизм части их молодежи — их боль и рана, которую только они сами могут вылечить. А во всем остальном — в работе, в ознакомлении с нашим языком и литературой, традициями и культурой мы, латыши, вам будем верными помощниками».

Так искренне, что прямо хочется сказать: спасибо за помощь, золотой вы наш товарищ Колбергс! И все-таки хорошо, что тогда, четверть века назад, этот ваш крик души не получил массового распространения. Ибо кто знает, что последовало бы потом. А так — дело прошлое, можно сказать, мхом поросло... Хотя метод провокации — он ведь вечен, не так ли?

***

Прошел всего-то год с небольшим, и провокации уже стали переходить границы Латвии. Незначительные инциденты, о которых пойдет речь, в потенциале могли зажечь фитиль межреспубликанского конфликта. Говорят материалы Идеологического отдела ЦК КПЛ за 1989 год.¹⁹