Войска, предназначенные для участия в Персидском походе, постепенно подтягивались из-за Кавказа. Из Тифлиса от генерала Ивана Васильевича Гудовича с отрядом прибыл князь Павел Ци-цианов, назначенный вскоре комендантом Бакинской крепости. Из России подошли Углицкий пехотный и Острогожский легкоконный полки. Из гарнизона Дербента прибыли две роты Казанского пехотного полка.

Вскоре вся обширная территория от реки Куры до пограничной реки Араке оказалась под контролем отрядов военной Персидской экспедиции. Вооруженного противодействия русские войска при этом не встречали.

Наличие достаточных сумм денег в серебре позволяло русскому командованию делать закупки продовольствия на месте. Здесь на помощь, не бескорыстно, конечно, пришел Вальи-бек, собравший своей властью с Кубинской провинции пшеничную муку. В войсках она превращалась, как правило, в сухари. Вместо круп нижним чинам и офицерам выдавали немолотую пшеницу.

БОЙ В АЛПАНСКОМ УЩЕЛЬЕ

Военные события в азербайджанских предгорьях Кавказа не заставили себя долго ждать. Ших-Али-хан, собрав вместе с кази-кумыкским ханоМ;зйачительные силы конных воинов, решил спуститься с гор на равнину. Он вознамерился еще раз напасть на город Кубу и внезапным нападением истребить немногочисленный отряд генерала Булгакова. Однако боевые действия дагестанских горцев приняли вскоре привычный для них набеговый характер.

Приверженцы Ших-Али-хана совершили ряд нападений на русских солдат и офицеров, занялись угоном лошадей и скота. Так, они попытались ночью на мельнице близ окраин города Кубы захватить в плен пост из четырех солдат, похитили поручика-интен-данта, закупавшего провиант у местных селян. Затем напали на войсковой транспорт и отбили 40 пар волов с фурами. В довершение всего горцы угнали еще 50 пар волов из корпусного обоза, которые паслись под самым городом.

У селения Алпаны произошел настоящий бой с Ших-Али-ханом и его союзниками-казикумыкцами. Противник скрытно пришел с берегов Самура, занял это селение и блокировал вход в узкое ущелье, по которому только и можно было как" спуститься с гор на равнину Кубинского ханства, так и с равнины подняться к Алпанам. Бывший дербентский хан стал готовиться к новому набегу на город Кубу, достоверно зная, что главные силы русских ушли далеко на юг.

Благодаря местным жителям генерал Булгаков вовремя узнал о грозящей опасности. Он выслал по направлению на Алпаны роту егерей под командованием капитана Семенова для разведки. Она своевременно обнаружила неприятеля в Алпанском ущелье и остановилась в ожидании помощи. Скоро к егерям Семенова подошел отряд подполковника Бакунина с тремя ротами того же егерского батальона, сотней казаков и двумя полевыми орудиями.

Как сообщили местные жители, воинственный в своих намерениях Ших-Али-хан сумел собрать под свои знамена до 15 тысяч вооруженных горцев. По всей вероятности, эти данные были сильно завышены, чтобы запугать с помощью такой дезинформации стоявший в Кубе небольшой русский гарнизон.

Как бы там ни было, подполковник Бакунин не стал дожидаться подхода всех сил своего отрядного начальника генерал-майора Булгакова. Он решил сам идти вперед и на рассвете атаковать неприятеля, который разместился походным лагерем в самом селении Алпаны и окрест его на лесных полянах. Офицеры, собранные на военный совет, единодушно одобрили это намерение.

В телшую, непроглядную ночь батальон стрелков-егерей с сотней казаков, почти всю дорогу перенеся на руках две полевые пушки с зарядными ящиками, втянулся в узкое лесистое дефиле. Спустя несколько часов Алпанское ущелье станет для многих из них братской могилой.

Горное ущелье, по которому, далфсо растянувшись, с трудом продвигался русский отряд, было сплошь покрыто дремучим чинаровым лесом. Извилистая дорога все время шла по каким-то косогорам, ямам и рытвинам. Измученные лошади едва двигали орудия и зарядные ящики. Егеря взводами, постоянно меняясь, помогали артиллеристам подниматься вверх по дороге.

Здесь-то неприятель и приготовил сильную засаду, будучи заранее предупрежден дозорами о приближении русских. Начинался рассвет, когда отряд подполковника Бакунина увидел вдали селение Алпаны, расположенное на покатости горы, очерченной глубоким лесистым оврагом. Вблизи селения дорога стала заметно лучше.

Едва егеря по узкой дороге стали выходить из девственного леса, как несметное лшожество горцев вдруг ринулось на них с яростными криками из близкого оврага. Главный удар нападавших пришелся по той части колонны, где двигались орудийные расчеты. Пушки, не сделав ни одного выстрела, сразу оказались трофеями в руках ханских воинов. Из-за внезапности нападения егерский батальон, не успевший даже развернуться для боя, понес большие потери. В рукопашных схватках погибли подполковник Бакунин, капитан Семенов и большинство офицеров.

Уцелевшие во время внезапной атаки егеря и казаки отступили от оврага к лесной опушке. Там они хорошо укрылись за сложенными в штабеля бревнами. Здесь стрелки и казаки отбивались |от наседавших на них горцев до тех пор, пока на помощь не подоспел Углицкий пехотный полк под командованием полковника Стоянова с несколькими орудиями.

Увлеченные азартным боем, горцы заметили подход нового русского отряда только тогда, когда в их ряды ударил первый картечный залп. Ших-Али-хан, командовавший боем в Алпан-ском ущелье, тоже оказался застигнутым врасплох. Вскоре его войско оказалось окруженным почти со всех сторон. Не прошло и часа, как «превосходное» в силах ханское войско было совершенно разбито.

Противник в полном беспорядке бежал в горы, стремясь укрыться в лесах. Пешие и конные горцы, бросая по пути своих раненых и вещи, которые были сняты с убитых солдат и офицеров, быстро рассеклись по округе. Пехотинцы-угличане преследовали бегущего неприятеля.

Потери отряда подполковника Бакунина в Алпанском ущелье составили около 250 человек. Горцев погибло в тот день, как показали пленные и местные жители, до двух тысяч человек и примерно столько же оказалось ранеными. Причиной таких больших потерь в рядах ханского войска стали картечные залпы в упор и штыковые удары рот Углицкого пехотного полка.

Генерал-майор Булгаков, не довольствуясь одержанной полной победой над войском Ших-Али-хана, в наказание казикумыкцев решил опустошить ханские селения. Войска, имея надежных проводников, уже двинулись в горы, к аулам, как сам Хамутай-хан явился с повинной в русский лагерь. Чтобы отклонить угрозу собственного разорения, он заявил о безусловном выполнении им всех русских требований.

Хамутай-хан вооруженной рукой изгнал из своих владений Ших-Али-хана с его отрядом, дал аманатов. И со всем «своим народом», который представляли ханские приближенные, присягнул на подданство российской Государыне. Хамутаевцы стали возвращать угнанных с пастбищ вблизи города Кубы обозных волов...

В Персии истребление части отряда подполковника Бакунина признали, однако, крупной победой над «неверными». В Тегеране по повелению шаха Али-Магомед-хана ее отпраздновали торжественно, с иллюминацией. Теперь дербентский вассал, лишенный русскими отцовского трона, оказался в большом почете у персидского владыки, получив его большое доверие. В том числе и на будущее.

Это и другие происшествия задержали главные силы экспедиционного корпуса Валериана Зубова в Шемахе более чем на месяц. Тем временем с Кавказской укрепленной линии пригнали для ремонта корпусной кавалерии 500 коней — то есть для замены выбывших из строя по разным причинам. Последние обозы, прибывшие на судах Каспийской военной флотилии, были под надежной охраной препровождены в корпусной походный лагерь.

В середине октября по вежливой, но настойчивой просьбе графа Зубова, стремившегося устроить мирную жизнь в присоединенном к России крае, в город Кубу приехала сестра Ших-Али-хана княжна Беке. По пути из Дербента ее сопровождала немалая вооруженная свита. Беке отправила в горы письмо своему младшему брату Гассан-беку, приглашая скрывавшегося у горцев-дагестанцев родича приехать без опасения за свою жизнь в Кубу и принять там от русского главнокомандующего ханство в управление.