– Хорошие специалисты?

– Да, очень.

Де Кок ухмыльнулся.

– Почему же в таком случае вы посылаете вашу пациентку, живущую здесь, в Пюрмеренде, на консультацию к амстердамскому неврологу?

Доктор нахмурился.

– Я направил свою пациентку в Амстердам? – удивленно спросил он.

Де Кок вместе со стулом придвинулся к нему поближе.

– Да, вы направили свою пациентку в отделение неврологии в больнице Южного Креста.

– Такого не могло быть! – твердо сказал доктор. Де Кок не сводил с него глаз.

– Я говорю о Розалинде ван Эвертсоорд… На лбу у Ван Акена собрались морщинки.

– Кто это?

Де Кок протянул к нему руки.

– Ваша пациентка, – повторил он, – которую вы два дня назад отослали в отделение неврологии амстердамской клиники.

Лицо доктора окаменело, доброжелательное выражение с него как рукой сняло. Он плотно сжал губы.

– Это не моя больная. – Он вскочил со стула и сердито проговорил: – Так и запишите: я никого не посылал в больницу Южного Креста!

Фледдер с улыбкой смотрел на Де Кока.

– Итак, доктор Ван Акен из Пюрмеренда заявил, что не знает никакой Розалинды ван Эвертсоорд?

– Да, он сказал, что у него нет такой пациентки. Молодой следователь усмехнулся.

– И разумеется, он никого не посылал в больницу Южного Креста…

Де Кок вздохнул.

– Когда я стал его уверять, что два дня назад некая Розалинда ван Эвертсоорд обратилась в больницу Южного Креста с его направлением, он ужасно разозлился. Мне не хотелось накалять обстановку, и я счел за благо прекратить расспросы. Старый инспектор грустно улыбнулся. – С врачами лучше не портить отношения, не то они выпишут тебе какие-нибудь не те таблетки…

Фледдер рассмеялся. Пододвинув к себе стул, он перевернул его задом наперед и сел.

– Вот видите, – торжествующе воскликнул он. – Я же сразу сказал: ни одного цента не дам за рассказ этого Рихарда Недервауда!

Де Кок вытянул губы трубочкой.

– А мне его рассказ о том, что случилось в больнице Южного Креста, показался очень любопытным: там было много интересных деталей.

Фледдер ухмыльнулся.

– Все выдумано от «а» до «я».

Де Кок удивленно взглянул на него.

– Почему ты так решил?

Лицо молодого следователя стало серьезным.

– Этот юноша подвержен ложным иллюзиям – типичный признак паранойи. Наш Рихард Недервауд – обыкновенный параноик.

– Кто?

– Больной, страдающий навязчивой идеей. Как правило, такие люди нормально ведут себя в обществе, но вдруг наступает момент, когда их поступки становятся странными и нелогичными.

Де Кок внимательно слушал его, слегка наклонив голову.

– Откуда ты набрался всех этих премудростей?

– От доктора Ван Беммелена.

– И кто же такой доктор Ван Беммелен? – прищурившись спросил Де Кок.

– Очень важная персона… Главный врач больницы Южного Креста.

– Он знает Рихарда Недервауда?

– Нет.

– Как же он может тогда говорить о паранойе? Фледдер вздохнул.

– Выполняя ваше поручение, я сегодня утром позвонил главному врачу больницы Южного Креста и попросил его о встрече. Он, естественно, спросил меня, о чем я собираюсь с ним беседовать. – Молодой следователь лукаво подмигнул инспектору. – Но тут я рассказал ему о Рихарде Недервауде и о том, как его подружка Розалинда ван Эвертсоорд в прошлую среду бесследно исчезла в больнице Южного Креста.

– Что он ответил?

– Доктор Ван Беммелен посмеялся от души, а потом сказал, что велит посмотреть в анатомичке, не подбросили ли туда какой-нибудь новый труп.

– Довольно мрачная шутка. – Де Кок покачал головой. – И по-моему, недостойная главного врача. – Он внимательно посмотрел на Фледдера. – Если я правильно понял, он не воспринял всерьез эту историю?

– По всей видимости, да. Он сказал, что день у него сегодня очень загружен, поэтому он не сможет принять меня, но непременно даст указания своим подчиненным, чтобы они оказали мне необходимое содействие. Доктор обещал также послать нам список сотрудников, которые в то утро дежурили в больнице.

– Очень любезно с его стороны.

– Я тоже так считаю, – согласился Фледдер. – Доктор Ван Беммелен посоветовал нам не очень-то доверять рассказу этого молодого человека и предупредил, что люди, страдающие параноей, обычно преподносят самые бредовые идеи в абсолютно естественной манере.

Де Кок почесал затылок.

– Значит, нам следует считать Рихарда Недервауда параноиком?

Фледдер развел руками.

– Почему бы и нет? – Он пожал плечами. – Можно и так объяснить его странный рассказ…

Де Кок с интересом взглянул на него.

– Любопытно, этот молодой человек говорил то же самое, когда обратился в управление на Лодевейк ван Досеелстраат?

– Почти дословно та же самая версия, – подтвердил Фледдер.

– И что же?

– Коллеги на Лодевейк ван Досеелстраат, так же как и я, не поверили в эту фантастическую историю.

– Ты хочешь сказать: они не восприняли ее всерьез?

– Да, они не стали ничего предпринимать, а когда узнали, что вы отправились в Пюрмеренд, чтобы поговорить с доктором Ван Акеном, сочли, что это чистое безумие.

– И это не в первый раз! – весело заметил Де Кок.

– Что вы имеете в виду?

– Не впервые меня объявляют сумасшедшим. На столе у инспектора зазвонил телефон. Фледдер снял трубку, послушал с полминуты и положил трубку на рычаг.

– Они нашли машину!

– Кто? Где?

– Водолазы… Нашли ее машину в Северо-голландском канале.

– А сама Розочка?

– Ее тело пока не обнаружено.

3

– Ну теперь у тебя, кажется, есть все данные? Фледдер придвинул к себе листки с записями.

– Господин Элле Хукстра, – начал читать он, – шкипер с «Трех братьев», – сообщил, что он наткнулся на что-то в Северо-голландском канале – вблизи Пюрмеренда. Он сразу же дал знать об этом охране шлюза, а та в свою очередь известила полицию. По требованию полиции двое водолазов спустились под воду и обнаружили в реке автомобиль Розалинды ван Эвертсоорд. Пожарные подняли его на поверхность.

– Автомобиль без пассажиров?

– Да, – кивнул Фледдер. – Обе дверцы были открыты. Водолазы предполагают такую возможность: тело Розалинды ван Эвертсоорд потоками воды из-за проходящих по реке пароходов как бы «вымыло» из кабины и теперь оно покоится где-то на дне канала.

Де Кок взъерошил волосы.

– Автомобиль поврежден?

– Вы хотите сказать, он мог упасть в реку в результате автокатастрофы?

– Вот именно! Фледдер покачал головой.

– Нет. Обнаружены незначительные повреждения, но полиция почти уверена, что они нанесены лопастями судна, которое наткнулось на машину в реке.

– И никаких деталей, свидетельствующих об аварии?

– Нет. Никаких следов сильного торможения… словом, ничего. На том месте, откуда, по предположениям полицейских, машина упала в воду, обычно идет погрузка и разгрузка судов.

– А свидетели?

Фледдер снова покачал головой.

– Нет. Никаких свидетелей… Не было ни одного сообщения от проезжавших мимо водителей, которые заметили бы, если б было что-то подозрительное.

– Странно…

Фледдер пожал плечами.

– А я ничего странного не нахожу. У нас чуть ли не каждый день машины падают в какой-нибудь канал, в городе всюду вода, так что тут нет ничего удивительного. – Он помолчал. – Я думаю, через день-два в реке всплывет тело Розалинды ван Эвертсоорд, и нам придется аннулировать наш телекс.

Де Кок прищурившись взглянул на него.

– И преспокойно закрыть это дело, не так ли? Фледдер кивнул.

– А что нам расследовать, если эта женщина просто возвращалась в Пюрмеренд на своем «гадком утенке» и нечаянно свалилась в канал?

– Средь бела дня?

Фледдер раздраженно поморщился.

– Может, вечером или ночью… Откуда я знаю! Во всяком случае, я уверен: в истории исчезновения Розалинды ван Эвертсоорд, рассказанной Рихардом Недерваудом, нет ни малейшей частицы правды, и больница Южного Креста не имеет к этому делу никакого отношения.