– Именно так…

– И никто больше за ними не пришел… ну, например, Бертус из Утрехта!

– Совершенно верно. Оба экземпляра остались у Петера.

– Вы видели их?

Де Кок нервно побарабанил пальцами по столу.

– Он выложил их передо мной.

– И вы не конфисковали у него эти книги?

– Нет, конечно.

– Почему?

Старый следователь со вздохом пояснил:

– Подделка или копирование произведения искусства или предмета старины не являются наказуемыми, если их не предлагают на выставку или не продают как оригиналы. А этого Петер Карстенс не делал.

Однако молодой следователь был настроен не столь миролюбиво.

– И все же, Де Кок, эти фальшивые книги – очень важное вещественное доказательство!

– Петер Карстенс сохранит их, он обещал мне. Если кто-нибудь проявит к ним интерес, он сразу сообщит мне.

– Неужели вы доверяете этому типу, Де Кок?

– Полностью.

Молодой человек с сомнением покачал головой.

– На вашем месте я бы забрал их с собой.

Де Кок пропустил его слова мимо ушей и снова сел на свое место.

– Выяснилось еще одно любопытное обстоятельство…

– Что такое?

– Эта книга о явлении чуда… я имею в виду оригинал… оказывается, не стоит миллиона. Ей красная цена – полмиллиона, да и эту цену способен заплатить какой-нибудь ненормальный нувориш, который ничего не смыслит в антиквариате.

– Кто вам это сказал?

– Петер Карстенс… он ведь профессиональный художник и понимает в этом деле лучше нас.

– И это означает?..

Седой следователь, ничего не ответив, встал и направился к вешалке. Фледдер последовал за ним.

– Куда мы сейчас?

– В Пюрмеренд.

– Опять?! – взвился Фледдер.

– Да.

– Что вы намереваетесь там делать?

Де Кок остановился, добродушное выражение мигом исчезло с его лица, он стиснул зубы.

– Надо узнать у Пауля ван Фолдропа, почему он решил, что Бертус из Утрехта готов выложить миллион за эту книгу.

Полицейский «фольксваген» неторопливо катил через туннель под руслом реки Ей.

– Мы так и будем в связи с этим делом без конца таскаться в Пюрмеренд? – насмешливо ухмыльнулся Фледдер. – Может, нам проще получить в отделе снабжения туристский прицеп и расположиться там на несколько ночей?

Де Кок рассмеялся.

– Не исключено, что мы едем туда в последний раз. Особенно если доктор Ван Акен вдруг возвратился из отпуска раньше срока.

– Этот доктор еще интересует вас?

– Да, некоторое время нам нужно держать его в поле зрения. – И инспектор перешел к другой теме. – Как твои вчерашние успехи? Я понял, что тебе пришлось хорошо помотаться по городу…

Фледдер вздохнул.

– Да. Наши друзья из управления на Лодевейк ван Досселетраат поработали неважно. Спешили и допустили массу небрежностей: и имена записали неточно, и адреса перепутали. Мне стоило немалого труда выяснить все эти вещи.

– Ну и как результаты?

Фледдер достал из внутреннего кармана записную книжку и молча протянул ее Де Коку, но тот, даже не раскрыв, вернул ее обратно.

– Лучше расскажи все сам, не стану я разбирать твои каракули.

Фледдер сунул книжку в карман.

– Об исчезновении Марии-Антуанетты ван хет Вауд, – начал он, – в полицию сообщил ее друг Карел Бенсдорф, с которым она живет около двух лет. Об исчезновении Шарлотты Акерслоот заявил ее отец.

– И обеих этих женщин домашний врач направил в больницу Южного Креста?

Фледдер отрицательно помотал головой.

– Нет, на этот раз дело обошлось без всякого направления. Этим женщинам позвонили по телефону, просто позвонили и попросили приехать в больницу Южного Креста для анализа крови.

– А дальше?

– Обе они не вернулись…

– Так же, как Розалинду ван Эвертсоорд и Аннетье Схеепстра, кто-то подвез их в больницу?

– Нет. Карел Бенсдорф был в этот день очень занят на работе, а отцу Шарлотты не на кого было оставить свое кафе. Насколько мне известно, обе женщины добрались до больницы на трамвае. Им сказали, что этот анализ займет не более получаса.

– Кто позвонил им: мужчина или женщина?

– Не знаю, – ответил Фледдер. – Честно говоря, я не спросил об этом.

Де Кок помолчал, задумчиво покусывая нижнюю губу.

– А в связи с чем потребовался этот анализ крови?

– Дело в том, – пояснил Фледдер, – что обе молодые женщины несколько лет занимались спортом, причем так называемым большим спортом, поэтому направление в больницу не вызвало ни у одной из них подозрения, ну, как рентген легких или электрокардиограмма во время очередной диспансеризации.

– Карел Бенсдорф и отец Шарлотты обращались с запросом в больницу?

Фледдер отвел взгляд.

– Да, – нехотя пробормотал он, – и им ответили, что такие пациентки в больницу не обращались и никто их туда не приглашал.

– Этого следовало ожидать, – спокойно констатировал Де Кок.

– А я этим больничным крысам не верю! – Фледдер с ожесточением хлопнул ладонями по баранке…

Де Кок предостерегающе поднял руку.

– Ты имеешь в виду все эти совпадения? – спросил он.

Фледдер начал понемногу успокаиваться.

– Да… И больше, пожалуй, ничего…

– Обе женщины плохо себя чувствовали?

– В общем, да… Жаловались на странное утомление, немного покашливали…

Де Кок повернулся к нему.

– А как лицо? Я имею в виду кожу на лице. Она изменилась? Была неестественно натянута?

Молодой следователь молча смотрел перед собой, краска медленно сошла с его лица, он побелел.

– Отец Шарлотты Акерслоот, – тихо сказал он, – ничего не заметил, а Карел Бенсдорф сказал, что лицо его подруги в последние дни приобрело какое-то странное, отсутствующее выражение.

Де Кок полузакрыл глаза.

– Снова маска смерти…

Фледдер въехал на стоянку, и как всегда выбрал для своей машины самый дальний и укромный угол, со всех сторон закрытый пышно разросшимся кустарником. Они вышли из машины и медленно зашагали к дому, на котором красовалась надпись «Пюрмер». Фледдер задрал голову и указал Де Коку на веселые, выступающие вперед балкончики.

– Мы могли бы и в прошлый раз навестить Пауля ван Флодропа, сэкономили бы одну поездку.

– Но тогда еще не было второго разговора с Бертусом из Утрехта, – возразил ему Де Кок, – и мы еще не знали, что Пауль ван Флодроп потребовал миллион за эту книжку, хотя она не стоит и пятидесяти тысяч.

– Откуда Паулю ван Флодропу, типичному спортсмену, который заботится только о своем теле, знать, сколько может стоить старинная вещь? Должно быть, он сам оценил эту книгу в миллион гульденов.

– Нет, не сходится, – Де Кок покачал головой. – Когда Аннетье Схеепстра принесла художнику книгу о явлении чуда, он сказал ей, что она может рассчитывать не больше, чем на пятьдесят тысяч. По– моему, Аннетье Схеепстра и Пауль ван Флодроп – два сапога пара, как бы мы ни толковали эту пословицу.

Фледдер не двинулся с места.

– Я все меньше что-либо понимаю в этой запутанной истории. Какую книгу получил Бертус из рук Аннетье Схеепстра? Вряд ли ей удалось всучить старому сутенеру подделку.

Де Кок радостно потирал руки.

– Отличный ход мысли! – похвалил он своего помощника. – Бертус из Утрехта знает толк в старине, я сам в этом убедился. Очевидно, Аннетье Схеепстра заказала сначала две копии, а потом отправилась к Бертусу с оригиналом и попросила его найти на книгу покупателя.

Фледдер решительно зашагал к дому.

– Итак, если подвести итоги – задумчиво произнес он, – можно заключить, что Аннетье Схеепстра исчезла вместе с оригиналом книги, завещанной ее дядюшкой, и с одной из копий.

Де Кок кивнул.

– Совершенно верно. Думаю, что Пауль ван Флодроп узнал от Аннетье о Петере Карстенсе и его подделках, знал он и об истинной цене этой вещи. Поэтому мне особенно интересно, почему он после всего этого требует от Бертуса миллион за книгу.

Молодой следователь поджал губы.

– Может быть, – произнес он с металлом в голосе, – Пауль ван Флодроп знает о таинственном исчезновении Аннетье Схеепстра значительно больше, чем рассказал нам…