– Но ведь, в конце концов, она, – возразил Борег, – и придумала, Клаус, основную схему операции. К тому же именно Тора сумела разжиться достаточным количеством ХР-203.

– ...Тора? – недоуменно нахмурился Гомес.

– Тебе известно это имя?

– Да, но оно, как мне известно, выбито на могильной плите, украшающей одно из уютных японских кладбищ.

– ...целью этого собрания, – говорил Парафузо, – является выбор следующего города. Следующей цели, так ведь?

– А что, если взять Рио? – невинно предложил Борег.

– Совсем не смешно, Леопольд.

– А зачем нам, собственно, торопиться выбирать другой город? Возможно, они капитулируют после Фриско.

Нахмурившись, Шраубе изучал зажатый в большой ладони стакан.

– А как там, в Сан-Франциско, по последним сведениям?

– Три тысячи четыреста случаев, по состоянию на сегодняшнее утро, – ответил Рууви.

Немец покачал головой.

– Очень мало, далеко не достаточно.

– Мы же только еще начали. И учти, что количество заразившихся будет расти как снежный ком. Через неделю больных будет пятнадцать тысяч, еще через неделю – сорок пять. В этот момент мы и сделаем свое первое заявление.

– Слишком долго ждать, – сказал Борег.

– Так надо, Леопольд, – настаивал Рууви. – Три тысячи случаев такого заболевания – слишком мало, этим их не проймешь. Через какие-то две недели мы будем иметь не только сорок пять тысяч больных, но и, согласно имеющимся оценкам, двадцать тысяч трупов.

– Верно, – согласился Парафузо. – Через две недели они будут готовы капитулировать. А вслед за этим перестанут мешать распространению тэка, и...

– Чтобы Соединенные Штаты сдались, – сказал Шраубе, – и к тому же убедили остальной мир сделать то же, потребуется нечто значительно большее, чем двадцать тысяч умерших в Сан-Франциско.

– Потому нам и нужна вторая цель, – поддержал его Борег. – Какой-нибудь из европейских городов.

– А что, если Лондон? – предложил Парафузо. – Очень уютный городишко, правда слишком холодный. Если мы используем в нем ХР-203 и получим, скажем, пятнадцать тысяч трупов, тут уж все пойдут нам навстречу.

Шраубе сделал небольшой глоток, и по его лицу скользнула гримаса отвращения.

– Время идет, и с каждой секундой растут шансы, что они получат вакцину.

– Не смогут, это невозможно, – возразил Рууви. – ХР-203 так специально и разрабатывался, чтобы перехитрить всех...

– А вот я верю, что это можно сделать, – сказал немец. – Особенно при участии такой организации, как Всемирное агентство здравоохранения. Вы же помните, когда Тора еще только предложила свою схему, я засомневался в том, что времени у нас сколько хочешь.

– Почему-то вы упорно не замечаете самую важную особенность этого вируса, – снова возразил ему Рууви. – ХР-203 можно модифицировать в ходе операции. В этом-то самый смак, Зиг. Найдут они лекарство от штамма номер один – прекрасно. Мы выходим на них со штаммом номер два, и им приходится начинать все сначала. Когда они капитулируют и пойдут на все уступки, включая передачу нам лабораторных образцов антитэка-системы Киттриджа и всех его рабочих записей, мы дадим им вакцину. Но если только эти ублюдки вздумают, получив свое, пойти на попятную, мы шарахнем их штаммом номер три. Или четыре. У нас беспроигрышная позиция.

– ...Вот я думаю, – сказал Гомес, глядя на экран. – Этот самый ХР-203 – не та ли это штука, к которой приложил свои шаловливые ручонки доктор Гордон Честертон несколько лет назад?

– Тише ты, я слушаю.

За их спинами заскрипела открываемая дверь.

– Чего это Спайк так скоро? – спросил Гомес.

И повернулся.

Теперь дверь открылась уже полностью. Это был не Спайк.

Глава 19

С видеофонного экрана белокурый андроид сообщил Джейку то же самое и почти теми же словами, как и при последнем его звонке в больницу Марины.

– Состояние миссис Кардиган остается практически неизменным, – изрек он из-за сверкающего белизной письменного стола.

– То есть ей не стало хуже?

– Но и не лучше. В настоящий момент нет никаких оснований равно как для оптимизма, так и для пессимизма.

– А мой сын?

– Он совершенно здоров, полное отсутствие симптомов.

– Вот это великолепно. Через какое время вы решите, что он вне опасности?

– Еще день или два. Это все, мистер Кардиган?

– Да, спасибо.

Экран погас, и Джейк откинулся на спинку стула. Закрыв глаза, он начал кончиками пальцев массировать лоб.

Дверь номера открылась.

Джейк взвился с места и резко развернулся, его рука метнулась под куртку, за оружием.

– О! – сказал он, виновато улыбнувшись и уронив руку.

– Великолепная реакция. – Бет прикрыла за собой дверь. – Что-нибудь новое?

– С Кейт все по-прежнему. У Дэна симптомов чумы нет.

– Ты говорил с ним?

Джейк покачал головой.

– На этот раз не стал. Не хочу создавать у Дэна впечатление, словно я навязываюсь...

– Он так не думает, – сказала Бет. – И он отходит, в конце концов он даже простит тебя.

– Простит? Меня? За что? За то, что я, как последний идиот, позволил Беннету Сэндзу и Сонни Хокори усадить себя в тюрьму?

Бет бросила взгляд на парящие под потолком часы.

– Можешь поплакаться еще минуты две. Потом я хочу рассказать, что мне удалось вытащить из своего университетского приятеля.

– О'кей, слезы и сопли я оставлю на другой раз. Так что там?

Бет села на диван и закинула ногу на ногу.

– Кстати, зовут его Ральф Джимгрин.

– Ну тогда все понятно.

– Ральф знал и Честертона и Беларски. Сейчас он изучает сан-францисскую чуму. Знакомые из Национальной эпидемиологической службы помогли ему получить отчеты всех медицинских учреждений, куда попадают жертвы чумы. Исходя из того, что рассказывал ему Беларски до того, как окончательно свихнулся, Ральф почти уверен, что это синтетический вирус Честертона.

– ХР-203. – Джейк зашагал по комнате. – Где хранятся запасы вируса?

– Считается, что они полностью уничтожены, и много лет назад.

– Так каким же образом вирус появился во Фриско?

– По-видимому, они сумели синтезировать его заново.

– А что думает Джимгрин о том, каким образом можно было это осуществить? Что случилось с рабочими записями Честертона? Их сохранили где-нибудь?

– Тоже уничтожены, полностью, насколько известно Ральфу.

– А не мог Беларски передать кому-нибудь сведения, необходимые, чтобы изготовить партию вируса?

– Полностью исключать этого нельзя. Однако Ральф не верит, что Беларски, учитывая его моральные позиции, мог совершить подобный поступок.

– Могли заставить, – задумчиво сказал Джейк. – А что насчет вакцины?

– Боюсь, что тоже уничтожена – вместе со всеми записями Честертона. Получается, мы в тупике.

– Нет. Остается еще один человек, знающий, как создать вакцину. Честертон.

– Но ведь он в Холодильнике и... А, понимаю. Его можно оживить и допросить.

– Я поговорю с Бэскомом. Он правдами и неправдами добудет ордер на реанимацию, а потом мы отправимся в Холодильник.

– А ты как, выдержишь? – Бет внимательно всмотрелась в его лицо. – С этим местом у тебя связаны...

В дверь постучали, точнее – начали молотить.

– Открывай, Кардиган! Я знаю, ты здесь! Давай, шевелись!

Голос был женский, но определенно незнакомый Джейку.

Тут же из коридора послышался еще один голос:

– Отойдите, пожалуйста, от двери, мисс. – Ну, это понятно. Агент Мак-Квори. – А теперь очень медленно поднимите руки и сцепите их за головой.

– Слушай, недоумок, я – агент Национальной эпидемиологической службы.

– Даже если и так, мисс. Поднимите руки, чтобы я мог вас обыскать.

– Только дотронься до меня пальцем, кретин, и не позднее чем завтра тебя назначат охранять самых занюханных политиканов во время турне по самым занюханным из центральноамериканских республик. Можешь посмотреть на мои документы и убери свою идиотскую парализующую пукалку.