Около каждого казино ему предлагали такси. Вот почему они его гоняли по разным отелям! Будь они прокляты.

Да, оставалось только убраться отсюда как можно скорее. Нужно вернуться за машиной, которая осталась на стоянке у «Цезаря», и сваливать. Но черт побери! Ведь им совсем не было необходимости устраивать все это! Он же не представлял никакой опасности для Карла Балы, который сидит сейчас в «Пограничье», окруженный дюжиной заслонов из охраны отеля, полицейских и преданных людей из синдиката, которые следят и друг за другом, и за ним. Впрочем, еще неизвестно, отдал ли приказ именно Карл Бала.

Он побежал, стараясь держаться в тени зданий, параллельно Стрип, выглядывая из каждого переулка, чтобы проверить, не идет ли какая компания, к которой можно было бы присоединиться. Но каждый раз перед ним была только пустая улица и огни проезжающих машин. Господи, какая глупость! Они ведь могли сидеть, спокойно сложа руки, а он даже не узнал бы, кто задолжал ему. Черт побери, он никогда бы не появился у двери Карла Балы с протянутой рукой. Если бы он так поступил, тогда наказание было бы заслуженным: не будь дураком!

Но они хотели отнять у него жизнь ни за что ни про что, как у жалкого сосунка, который ненароком подошел слишком близко к удачливому игроку в конце партии. Ничего себе шуточки!

До автостоянки у «Цезаря» оставалось идти еще квартал и еще квартал после поворота. Но как добраться туда? Если они курсируют по Стрип на машинах, появляться на пустой улице рискованно.

Но на стоянке перед «Гранд–отелем» куча машин — почему бы не попользоваться? Он выбрал темно–голубой «шевроле», решив, что в нем будет удобно в случае чего провести ночь. Он завел мотор и спокойно выехал на улицу.

Около «Цезаря» все было как обычно. Даже подъехало несколько поздних посетителей. Может, его ждут на автостраде, решив, что он продолжает ехать в такси? Но машину обязательно найдут, если уже не нашли.

Он проехал по дорожке, ведущей к казино, и остановился неподалеку от своей машины. До нее было не больше десяти метров, но ближе подъехать нельзя. Если они узнали об арендованной машине, тогда все кончено. Он повернет ключ зажигания и взлетит на воздух. С этими мыслями он продолжал сидеть в «шевроле», не выключая мотора и потушив фары, пытаясь разглядеть в полутьме какие–нибудь признаки опасности: силуэт человека в автомобиле или одинокую фигуру, бредущую якобы в поисках своей машины…

Часы показывали десять минут третьего. В его номере уже начался пожар. Сработал дымоуловитель, и через несколько минут примчатся пожарники. В такой час они пронесутся по Стрип как бешеные, мигалки и сирены оповестят о их приближении загодя. Он попытался найти окно своего номера в четвертом ряду снизу. Должен быть виден огонь.

И все–таки черт бы побрал всех их! Они работали, конечно, не так уж тщательно, не очень умно, но оторваться от них — большая проблема хотя бы потому, что их много, слишком много, они заполонили все вокруг, как стая обезьян. Не важно, как ты поступишь; они все равно будут продолжать преследование с тупой и жестокой целеустремленностью. Может, медленно, как ползет ледник, а может, и быстро, как снежная лавина, но в любом случае сметут все твои хитроумные выдумки и тебя самого. Да, уже нет времени осторожничать. Даже бояться уже слишком поздно.

Некто всевластный, может быть, и сам Карло Балаконтано, в своих шикарных апартаментах почему–то решил, что ему мешает Орлов. Этого вполне достаточно для того, чтобы и Орлов, и те, кто замечены рядом с ним, перестали существовать. Еще чудо, что в тот день они не разнесли в клочья сам дом Орлова, чтобы уничтожить всякую память о том, что такой человек когда–то коптил небо.

Все, пора ехать. Если не сделать этого сейчас, можно вообще не успеть выбраться отсюда. Он нащупал в подкладке рукава ключи от той машины и зажал их в левой руке. Потом выключил двигатель и оборвал все проводки под приборной панелью: нельзя было, чтобы зажегся свет в салоне, когда он откроет дверь.

Оказавшись на улице, он быстро преодолел расстояние, отделявшее его от своей машины. Вокруг было тихо. Вообще не было никаких признаков жизни в пределах автостоянки. Если они рядом, значит, чего–то ждут. Он присел, еще раз осмотрелся, открыл дверцу и стал ждать. Наконец раздался воющий звук сирен, небо над домами осветилось вспышками мигалок. Ну наконец–то, хмыкнул он про себя. Теперь нужно очень точно рассчитать время. Вой сирен приближался. Сидя на корточках, он напрягся, как сжатая пружина. В тот момент, когда первая из пожарных машин ворвалась на площадку перед отелем, заливая все вокруг светом фар, он скользнул в салон. Если за ним и следят, есть шанс на то, что происходящее на секунду отвлечет их. Пожарные автомобили подъезжали один за другим и рассредоточивались вокруг здания, но он смотрел не на них, а на стоянку.

И сразу увидел своих преследователей. В трех автомобилях заработали моторы, а из одного выскочил человек и ринулся к зданию. Правда, одновременно появились явно спешащие унести подальше отсюда ноги владельцы нескольких машин, и он решился включить мотор. Вряд ли бы они стали закладывать мину, поджидая его здесь же, на стоянке. Он пристроился за одним из выезжающих и благополучно покинул это опасное место.

Итак, он едет на машине, о которой, может быть, никому не известно, с полным баком, с оружием и двумястами тысячами долларов в карманах. Для тех, кто охотится за ним, он — потенциальный мертвец. Он стал таковым в тот момент, когда какой–то безумный старик решил, что он может причинить беспокойство. Этого было достаточно, чтобы мысль приобрела значение приказа, который должен быть безусловно выполнен. Старик много лет назад перестал интересоваться, как это делается. Ему достаточно нахмурить брови, или кивнуть, или просто бросить: «Этого убрать», — и заняться другими делами. Выполнять будут другие.

Значит, он уже мертвец. А не пойти ли им?.. Скоро они почувствуют на своей шкуре, насколько он жив.

Глава 18

Элизабет стояла перед столом Джона Брэйера с очередной распечаткой, полученной на компьютере.

— Компания «Филдстоун гроус», — произнесла она.

Брэйер никак не отреагировал, поэтому она подсунула бумагу ему под нос и ноготком постучала по строчке, добавив:

— Эта табличка помещалась на здании, у которого был убит адвокат Орлов. Так же называется компания, которая фигурирует в расследовании убийства Вейзи в Калифорнии.

— Ах да. — Брэйер словно очнулся. — Ты собирала об этом информацию. Ее оказалось не так уж много, верно? Конечно, жаль, что пришлось тебя так быстро отозвать, но ты ведь поддерживаешь связь с тамошней полицией, не так ли?

— Джон! — В голосе Элизабет зазвенел металл. — Эта компания дважды за одну неделю появляется в сводках об убийствах, которые, вероятно, выполнены профессионалами. У меня есть предчувствие, что будет и продолжение.

Она выдержала паузу, вынуждая Брэйера отвечать.

— Ладно, — согласился он. — Это тонкое наблюдение, но я бы хотел докопаться до сути. Третий человек, насколько я помню, как–то связан с сенатором Клэрмонтом?

— Ты прекрасно знаешь об этом.

— Как, скажи мне, пожалуйста, еще раз, зовут того юрисконсульта в комитете Клэрмонта по налогообложению?

Ее нетерпение Брэйер умело парировал хорошо разыгранным ленивым самодовольством, но Элизабет заметила, что он уже потянулся к телефону.

— Джастин Гэрфилд.

— Ты могла бы с успехом подождать на своем месте. Если этот парень утверждает, что ФГЭ — это «Филдстоун гроус энтерпрайзес», то мне понадобится рапорт. И вообще до вылета тебе надо успеть оформить повестку и затребовать их дела.

— До какого вылета, о чем ты?

Брэйер продолжал набирать номер.

— Ну как же! — Он почти искренне удивился. — Ты летишь в штаб–квартиру этой компании, в этот, как его, в Лас–Вегас.

Он уже все решил, но переключиться не мог. Проезжая мимо отеля, он вычислил двух охранников. Один торчал в вестибюле, другой сидел в «Марк IV», готовый заблокировать центральный выезд со стоянки. Они явно ждали кого–то, но на него не обратили внимания. Тем лучше.